Сахар на обветренных губах - Тата Кит

На такси я добралась до уже знакомого дома. Около получаса стояла у подъезда, не веря в то, что я действительно на это решилась.

Всего-то нужно немного потерпеть. Терпеть я научена годами. Здесь терпение, хотя бы, даст какой-то результат.

Насрать!

Нужно просто выключить голову, сделать это и забыть. Ближайшие годы мне будет чем занять мысли. Об этом я даже не вспомню.

В конце концов, сегодняшний вечер показал мне, что все, кто имеет член, хотят именно этого.

Спасибо собачникам, выгуливающих своих собак и собакам, которым приспичило.

Если бы не они, я бы, наверное, так и не попала в подъезд. Сама звонить ему и просить открыть мне, я бы не стала. Скорее всего, что-то внутри меня надеялось на то, что двери попросту не откроются, и я не смогу дойти осуществить задуманное.

Поднявшись на нужный этаж, я застыла напротив черной металлической двери и несколько минут молча смотрела на глазок. Казалось, он тоже смотрит на меня и при этом источает к моей персоне презрение всего мира.

Я поправила на плечах толстовку, чтобы не было видно порванного на плече шва. Капюшон с головы снимать не стала. Я до сих не видела своё отражение, но точно помню, что отчим бил меня по лицу.

Пока не передумала, пока страх перед тем, что я собираюсь сделать, не сковал меня, я нажала кнопку звонка и сделал шаг от двери.

Не сразу, но в квартире послышались шаги. Несколько раз щелкнули замки, и дверное полотно отъехало в сторону.

В серых спортивных штанах, черной растянутой футболке за порогом стоял Одинцов.

Узнав меня, он лишь на мгновение удивился, а затем резко нахмурился, вглядываясь в моё лицо.

— Мельникова? Что с тобой? — он протянул ко мне руку, желая поддеть подбородок, но я отпрянула и всеми силами постаралась сохранить на лице серьёзность и невозмутимость.

Будто то, что я сейчас предложу ему — для меня норма.

— Вы сказали, чтобы я пришла к вам только тогда, когда точно не дам заднюю, — выронила я сухо, стараясь смотреть в голубые, сосредоточенные на мне глаза. — Так вот… мне нужны деньги. Сто тысяч.

Услышав сумму, Одинцов слегка дёрнул сурово сведенными бровями.

— Сто тысяч? — переспросил он.

— Сто, — кивнула я решительно. — Взамен я готова предложить вам единственное, что у меня есть — девственность. Вы не задаёте вопросов, а утром отдаёте мне деньги.

— То есть ты ещё и ночевать у меня собралась? — повёл он бровью.

— Одну ночь.

— Получается, за сто тысяч и ночлег ты отдаёшь мне свою девственность? — Одинцов придирчиво оглядел меня с ног до головы. На его лицо легла нечитаемая тень. Но, кажется, это была злость.

— Да.

— Мельникова, ты пьяная или под чем-то?

— Нет. Я предлагаю вам сделку. Некоторые девственность за миллионы продают, я предлагаю за сто тысяч. Но вы не задаёте вопросов. И мы с вами вообще не разговариваем. Ни в процессе, ни после.

Одинцов несколько секунд разглядывал меня, хмурясь всё сильнее, а затем, будто не своим, совершенно ледяным тоном, сказал:

— Идёт. Проходи.

Он отошёл от двери в сторону кухни, где горел свет.

Я неуверенно переступила порог и осталась стоять, не зная, куда себя деть и с чего начать.

Одинцов, застывший у входа в кухню, тоже не давал мне никаких подсказок. Запрятав руки в карманы спортивных штанов, он смотрел на меня так, будто ждал, когда я объявлю, что это просто прикол с моей стороны или признаюсь в том, что я реально под чем-то.

— Ну? — вопросила я так, будто мы были на деловых переговорах. — Может, вы уже начнёте, или мы так и будем смотреть друг на друга?

— Сначала иди в душ, — вновь окинул он меня холодным взглядом. — А потом жди в комнате.

Он кивнул на закрытую дверь комнаты с комодом.

Внутренности сковало ледяной волной паники, но я пришла сюда со словами, что заднюю не дам.

— Хорошо, — ответила я, но пока не решилась сдвинуться с места.

— Мне нужно ещё немного поработать, — сказав это, он зашёл в кухню, оставив меня одну у ещё пока не закрытой двери.

Выход есть. Но в какую сторону?

Я не оставила себе шанса пойти на попятную. Закрыла дверь, повернула замок и сняла ботинки.

Решительно, будто точно зная, что Одинцов не сделает ничего лишнего, пошла в сторону ванной комнаты. Остановившись на мгновение у её двери, посмотрела в сторону кухни, где за столом с телефоном в руке, записывая что-то в блокнот, сидел Одинцов.

Сейчас он был сосредоточен на работе и не обратил никакого внимания на передвижения постороннего человека внутри его квартиры.

Завидная беспечность.

Я включила в ванной свет, вошла внутрь и закрылась. Оперлась ладонями о раковину и опустила голову. Прикрыв глаза, дала себе несколько минут на то, чтобы перевести дыхание и не дать сомнениям проникнуть в голову.

Я всё равно сделаю то, ради чего сюда пришла. В конце концов, это длится совсем недолго. Можно и потерпеть. Я годами терплю побои и унижение, несколько минут потерплю и это.

Оттолкнувшись от раковины, включила воду в душе. Поток воды настроила погорячее, но так, чтобы терпела рука.

Мне нужно попытаться расслабиться и согреть замерзшие под мартовским ветром мышцы.

Стараясь не смотреть на своё отражение в зеркале с яркой подсветкой, я быстро скинула всю одежду. Не спрашивая, можно ли, закинула всё до последней нитки в барабан стиральной машинки и запустила стирку.

Телефон оставила на полке рядом с чистыми полотенцами.

Войдя в душевую кабинку, сдвинула стеклянные створки и подставила лицо под горячие струи. Затем опустила голову и, прикрыв глаза, несколько минут просто обтекала. Закоченевшие от холода руки и ноги, наконец, начали согреваться. Дрожь, сковывающая тело, словно утекала в слив вместе с чувством стыда. Осталась только усталость, плавно накрывшая плечи.

Я настолько устала, что не хотела шевелить даже пальцем. Но нужно помыться. Он сказал, чтобы я пошла в душ. Разумеется, ему нужно чистое тело. За что тысяч и мне следует немного постараться.

Я взяла с полки пластиковую бутылочку с надписью «гель для душа». Налила часть её содержимого себе на ладонь и, выйдя из-под потока воды, стала размазывать средство по телу. Кабинку заполнило мятным и травяным запахом. Кожу будто защипало легкой прохладой.

И только теперь решила обратить внимание на себя. По торсу были болезненные ощущения. Я даже не помню боли, которая оставила на мне эти синяки. Разного размера.