Неукротимый, как море - Уилбур Смит

— Они опять суют нам под нос оговорку о скользящих ценах. Очередные три целых, сто шесть тысячных процента.

Судоверфь, где строилась «Морская ведьма», предусмотрела в договоре статью, по которой контрактная цена была привязана к стоимости стали и ставкам зарплаты. «Конструксьон наваль атлантик» избежала забастовки, уступив нажиму профсоюза, и возросшие затраты были переложены на плечи Николаса. Цифры весьма значительные и неприятные. Эта пресловутая оговорка гангреной пожирала жизненные силы бизнеса: деньги.

Они проработали до обеда, занимаясь только одним: выплаты, выплаты и еще раз выплаты. Топливная бункеровка и прочие эксплуатационные расходы «Колдуна». Погашение процентов и основных кредитных сумм по долгам «Океана». Гонорары адвокатам, агентские комиссионные… Шесть миллионов таяли на глазах. Одним из, увы, немногочисленных удовольствий для Ника был перевод двенадцати с половиной процентов спасательного вознаграждения в пользу команды «Колдуна». Доля Дэвида Аллена составила почти тридцать тысяч долларов, Красавчик Бейкер разбогател на двадцать пять тысяч. К этому чеку Ник приложил записку: «Бундаберг за мной!»

— Все? Покончили с выплатами? — спросил он наконец.

— А разве мало?

— Более чем достаточно. — У Ника кружилась голова от перелета и возни с бухгалтерией. — Что следом?

— Теперь перейдем к хорошим новостям. — Бернард взял вторую папку. — Похоже, я уломал-таки «Эссо». Они просили передать, что тебя ненавидят и впредь никогда не закажут буксиры «Океана», но по крайней мере подавать на тебя иск не собираются.

И действительно, Николас нарушил контракт, когда махнул рукой на буксировку платформы «Эссо», вместо этого кинувшись спасать «Золотой авантюрист». С этих самых пор над ним дамокловым мечом висела угроза судебной тяжбы. Слава Богу, дело уладилось. Да, Бернард Уэки умел отрабатывать свои комиссионные до последнего цента.

— О’кей. Дальше?

Дальше последовали очередные шесть часов беспрерывного труда, легшие тяжким бременем поверх временной разницы из-за трансатлантического перелета.

— Ты как? — наконец спросил Бернард.

Николас пожал плечами, хотя в орбитах, кажется, были уже не глаза, а пара вкрутую сваренных яиц. Подбородок осыпала темная щетина.

— Не хочешь перекусить? — поинтересовался Уэки. Ник потряс головой и только тут заметил, что за окном уже стемнело. — Как насчет выпить? Будет очень кстати, уж поверь мне на слово.

— Ну хорошо, тогда немного скотча, — согласился Николас, и секретарша внесла поднос. Она разлила виски в атмосфере очередного благоговейного молчания.

— Что-нибудь еще, мистер Уэки?

— Пока все, моя сладкая. — Бернард проследил за ней до самой двери, а затем отсалютовал Нику поднятым бокалом. — За здоровье Золотого Принца! — Увидев, как нахмурился визави, он поторопился объяснить: — Нет-нет, никаких насмешек, честное слово! Все по-настоящему. Ты опять оказался на высоте. Шейхи собираются сделать предложение. Хотят выкупить твой бизнес подчистую, со всеми долгами, обязательствами… словом, на корню. И разумеется, хотят, чтобы ты на время взял на себя все практические аспекты от их имени… Года на два, пока ты будешь вводить в курс дела их человека. Кстати, зарплата — ого-го! — быстро добавил он.

Ник пристально посмотрел на Бернарда.

— Сколько?

— Двести тысяч плюс два с половиной процента с прибыли.

— Я не про оклад. Сколько они предлагают за компанию?

— Ну-у… это же арабы. Как говорится, первая ложка, только чтобы распробовать супчик.

— Так сколько? — теряя терпение, потребовал Ник.

— Со вздохами и причитаниями была деликатно упомянута сумма в пять миллионов.

— И до какого предела, по-твоему, они готовы пойти?

— Семь… семь с половиной… может статься, и все восемь.

Сквозь пелену усталости, где-то вдалеке — как свечу в окошке зимним вечером — Ник внутренним взором увидел проблеск новой жизни, той самой, о которой говорила Саманта. Без помех и сложностей, без нервотрепки… только радость и осмысленность подлинно человеческого существования…

— Восемь миллионов чистыми?

Голос Николаса чуть осип; он попытался смахнуть усталость, массируя веки.

— Ну может, только семь, — признал Бернард, — однако я буду напирать на восемь.

— Пожалуй, я выпью еще глоточек, — сказал Николас.

— Отличная идея, — кивнул Бернард и нажал кнопку интеркома. В глазах загорелись искорки предвкушения.

Волосы Саманта собрала в две косы, пустив их по спине. Шорты из обрезанных джинсов подчеркивали красоту ее длинных загорелых ног и при каждом шаге открывали взгляду бледно-серебристые полосочки под крепенькими круглыми ягодицами. На ногах легкие сандалии, солнечные очки подняты на лоб.

— А я уж думала, ты никогда не появишься, — попеняла она Нику, едва тот ступил за барьер в зале прилета международного аэропорта Майами.

Николас опустил саквояж на пол и прижал девушку к груди. Саманта льнула к нему всем своим существом. О, как смел позабыть он чистый, солнечный запах ее волос…

Девушка подрагивала, как щенок, истосковавшийся по любимому хозяину, и только по всхлипам, от которых сотрясались плечи, Ник понял, что она плачет.

— Эй, что ты? — Он приподнял ее подбородок пальцами, и глаза Саманты тут же заполнились влагой. Послышалось мокрое хлюпанье и шмыганье носом. — Да что случилось, малышка?

— Я так счастлива… — пролепетала она, и Нику стало даже завидно, что можно испытывать такие яркие переживания. В этот момент умение плакать от радости показалось ему величайшим достижением человека. Он расцеловал девушку, смахивая губами соленые капли с ее щек и удивляясь комку в горле.

Задерганным аэропортовым толпам пришлось расступаться и обтекать их подобно тому, как вода обтекает валун: эта парочка ничего вокруг не видела.

Даже когда они покинули аэровокзал и очутились под солнцем Флориды, Саманта продолжала обеими руками держать Ника за поясницу, заставляя его ковылять неловкими шагами. В таком виде они добрались до припаркованной машины.

— Боже милосердный! — воскликнул Николас и даже поежился от избытка чувств. Перед ним стоял обычный минивэн «шевроле», в окраске которого ничего обычного и близко не было. — Это что такое?!

— О, это настоящий шедевр, — рассмеялась Саманта. — Правда?

Машину, яркую как радуга, украшали цветные завитки фантастических ландшафтов и морских пейзажей.

— Твоих рук дело? — спросил Ник, вынул солнечные очки из нагрудного кармашка и через темные стекла стал придирчиво разглядывать чаек, пальмы и тропические цветы.