Врангель - Борис Соколов

На всём пути от Змиева до Изюма в тылу армии орудовали шайки местных жителей, портившие пути и нападавшие на наших раненых и обозы…

Войска вследствие непрерывных переходов и распутицы переутомлены до крайности; лошади изнурены совершенно, и артиллерия и обозы сплошь и рядом бросаются, так как лошади падают по дороге.

Состояние конницы самое плачевное. Лошади, давно не кованные, все подбиты. Масса истощенных с набитыми холками. По свидетельству командиров корпусов и начальников дивизий, боеспособность большинства частей совершенно утеряна.

Вот горькая правда. Армии как боевой силы нет. В настоящее время принят рад мер для упорядочения тыла: довольствие армии взято в руки отдела снабжения, спешно создаются узлы сопротивления, объявлена мобилизация и делается всё для спешного пополнения частей; однако все эти меры являются весьма запоздалыми, и прежде, нежели армия будет воссоздана вновь, уйдет немало времени.

Противник это учитывает и бросает всё, что может, для дальнейшего использования своего успеха.

Надо иметь мужество глянуть правде в глаза и быть готовым к новым испытаниям.

В предвидении их считаю необходимым:

1. ныне же принять определенный общий план действий, выбрав одно главное операционное направление, на которое и сосредоточить главную массу сил, не останавливаясь перед потерей некоторой части захваченного пространства;

2. ныне же принять меры к эвакуации вглубь страны тыловых учреждений и, в частности, разгрузить Ростов и Таганрог полностью;

3. немедленно подготовить в тылу страны укрепленные полосы и узлы сопротивления;

4. расформировать часть военных и гражданских учреждений, непомерно разросшихся и умножившихся, и всё годное погнать на фронт;

5. обеспечить безопасность и материальное существование семей офицеров и служащих в казенных учреждениях. Офицер не может спокойно сражаться, зная, что его семья в опасности и голодает; необходимо немедленно озаботиться оборудованием колоний для семей офицеров и чиновников, где эти семьи были бы обеспечены квартирой и пайком, а в случае угрозы — могли бы быть уверены в своевременном вывозе в безопасное место;

6. немедленно принять ряд самых жестоких мер для борьбы с произволом, грабежами и пьянством, разлагающим армию. Удалить, независимо от боевых заслуг, высших начальников, чье поведение создает постоянный соблазн для младших;

7. принять ряд мер к пополнению частей людьми и лошадьми. В частности, необходимо создание инспекции конницы, без чего нам не сохранить этого рода оружие. О необходимости создания инспекции конницы я докладывал тщетно неоднократно, ныне это совершенно необходимо — противник напрягает все силы для создания крупных конных соединений, наша же конница, создаваемая и пополняемая без общего правильного руководства, скоро растает совершенно;

8. упорядочение постановки контрразведки и уголовного розыска, объединение их в пределах армии и главноначальствования в одних руках, и обеспечение дела соответствующими кредитами;

9. милитаризация железных дорог — подчинение начальников железных дорог Начвосо (начальникам военных сообщений. — Б. С.) и обеспечение служащих на дорогах своевременной оплатой содержания и увеличение его до соответственных с дороговизной размеров.

В заключение считаю необходимым доложить, что, если предложенные мною мероприятия не будет признано необходимым полностью и безотлагательно осуществить, то, учитывая грозное положение на фронте, я не считаю возможным нести на себе ответственность командования Добровольческой армией.

Генерал-лейтенант Врангель. Начальник Штаба Генерал-лейтенант Шатилов».

Врангель лично отвез рапорт Деникину. Однако сам Петр Николаевич в мемуарах признал, что текст рапорта распространил достаточно широко: «Зная, что Главнокомандующий всё еще не учитывает всей тяжести нашего положения и упорно не допускает мысли о возможности дальнейших крупных успехов противника, я боялся, что многие из намеченных мною мер — эвакуация Ростова и Таганрога, спешное оборудование в тылу укрепленных узлов сопротивления и прочее, запоздают. Для воздействия на генерала Деникина со стороны его ближайших помощников я направил копии своего рапорта одновременно обоим помощникам Главнокомандующего генералам Романовскому и Лукомскому. Доверительно ознакомил я с содержанием рапорта и Н. В. Савича, прося его повлиять на Главнокомандующего, дабы необходимые меры по укреплению тыла были бы своевременно приняты».

Между тем, по мнению некоторых офицеров, Врангель сгущал краски. Полковник Ф. И. Елисеев, командовавший 2-м Хоперским казачьим полком 1-й Кавказской дивизии, свидетельствует: «В противовес тому, что написано потом за границей генералом Врангелем по донесениям старших его генералов-конников, что „конский состав в частях совершенно пришел в упадок“, и другие невзгоды, в нашей дивизии этого не было. Конский состав дивизии, конечно, не был блестящий, но он оставался до конца хорош. Мы отступали уже по Украине, и фуража было вполне достаточно».

Однако в целом Врангель был прав, когда говорил о слабости кавалерии. Правда, отступление на Дон должно было восстановить боеспособность хотя бы донской конницы. Но Врангель, похоже, уже не надеялся, что казачество, как донское, так и кубанское, сможет реально внести существенный вклад в борьбу с большевиками, и поэтому стремился спасти в первую очередь добровольцев.

Вручая рапорт Деникину, Врангель сказал ему: «…надо сделать всё возможное, чтобы вырвать победу из рук врага, но прежде надо принять определенное решение… Если Вы прикажете армии отходить на Дон, на соединение с донцами, войскам придется совершить труднейший фланговый марш, всё время под ударами врага. Другое решение — прикрыть армией Крым и отводить мои войска на соединение с войсками Новороссии…

— Этот вопрос я уже решил в своем сердце, — твердо сказал Главнокомандующий, — я не могу оставить казаков. Меня обвинят за это в предательстве. Ваша армия должна отходить с донцами».

Деникин не без оснований полагал, что Врангель копает под него. Поэтому он поспешил не только отвергнуть врангелевский план, но и сместить барона с поста командующего Добровольческой армией, причем сделал это под благовидным предлогом, не отправляя Петра Николаевича в отставку. Из-за больших потерь Добровольческой армии вполне рациональным было свести ее в Добровольческий корпус, что и было сделано. Объективно оценивая предложенный Врангелем план отхода в Крым, следует признать, что у него были как сильные, так и слабые стороны. Если бы он осуществился, можно предположить, что в Крыму оказался бы не только корпус Слащева, но и Добровольческий корпус, и большая часть войск, находившихся на Правобережье Днепра и подчинявшихся генерал-лейтенанту H. H. Шиллингу как командующему Новороссией. Но для этого войскам Шиллинга надо было не отступать на Одессу, а, переправившись через Днепр, идти в Крым сухим путем. Одесса же оказалась для белых ловушкой — там не было достаточного количества угля для эвакуации войск в Крым на пароходах. Получить же топливо из Румынии оказалось невозможно: тамошнее правительство настороженно относилось к Деникину, так как рассчитывало сохранить за собой Бессарабию. В результате белые войска из Одессы были вынуждены отойти в Румынию, где подверглись интернированию (были помещены в лагеря). Отряд Н. Э. Бредова из района Киева ушел в Польшу, где также был интернирован. Очень многие попали в советский плен. Лишь горстка войск во главе с Шиллингом морем добралась до Крыма.