Ганибалл - Томас Харрис

– Si sta svegliando.

Карло возвращается в хранилище, кабаний зуб то высовывается из его рта, то снова исчезает. Он несет пару штанин, набитых овощами, фруктами, дохлыми курами. Натирает ими тело доктора Лектера, между ног и под мышками.

Старательно держа руку подальше от лица доктора Лектера, Карло за волосы поднимает ему голову и произносит:

– Buona sera, Dottore.

Громкоговоритель у монитора издает легкое потрескивание. Экран зажигается, возникает лицо Мэйсона…

– Включите свет над камерой, – приказывает Мэйсон. – Добрый вечер, доктор Лектер.

Доктор впервые открывает глаза.

Карло показалось, что в глазах этого дьявола к зрачкам слетаются искры; впрочем, возможно, это всего лишь отражается пламя печи. Карло крестится, защищаясь от Дурного Глаза.

– Мэйсон! – произносит доктор, обращаясь к камере. За Мэйсоном Лектеру виден силуэт Марго, черный абрис на фоне светящегося аквариума. – Добрый вечер, Марго. Рад снова увидеться с вами.

Речь доктора ясна, он явно пришел в себя уже некоторое время тому назад.

– Доктор Лектер! – звучит хриплый голос Марго.

Томмазо наконец отыскал кнопку и включил прожектор над камерой.

Резкий свет на секунду ослепил всех в хранилище.

И снова – звучный радиоголос Мэйсона:

– Доктор, минут через двадцать мы собираемся угостить наших свинок первым блюдом, это будут ваши ступни и щиколотки. А после этого устроим небольшую вечеринку без галстуков, только вы и я. Вы к тому времени сможете уже быть в шортах. Корделл постарается продлить вам жизнь на достаточный срок…

Мэйсон еще что-то говорил, Марго наклонилась над ним, чтобы лучше видеть, что происходит в амбаре.

Доктор Лектер вгляделся в экран монитора – убедиться, что Марго за ним наблюдает. Затем его скрипучий, словно ржавый металл, шепот зазвучал прямо в ухе Карло:

– От твоего брата Маттео воняло еще сильнее, чем от тебя, – ведь он наложил в штаны, когда я его порезал.

Карло сунул руку в задний карман штанов и вытащил электрощуп для скота. В ярком свете телепрожектора он хлестнул доктора по уху, задев и висок. Схватив Лектера за волосы одной рукой, другой он нажал кнопку на ручке щупа, держа щуп почти вплотную к его лицу – высоковольтная дуга яростно искрилась между двумя электродами.

– … твою мать! – прошипел Карло, тыча искрящимся щупом доктору Лектеру в глаз.

Доктор Лектер не издал ни звука; звук раздался из громкоговорителя – Мэйсон взревел, насколько позволяло ему дыхание, а Томмазо силился оттащить Карло от распятого. С чердака вниз, на помощь брату, сбежал Пьеро. Вместе они усадили Карло в плетеное кресло. И теперь держали его там.

– Ослепишь его, и все – ухнули наши денежки! – с обеих сторон одновременно, прямо ему в уши проорали братья.

Доктор Лектер поправил жалюзи во дворце памяти, чтобы ослабить невыносимое сияние и жар. Ах-х-х-х! Он прислонился щекой к холодному мраморному бедру Венеры.

Доктор Лектер повернул лицо к телекамере и четко произнес:

– Я не ем шоколада, Мэйсон.

– Сучий сын совсем опсихел, – сказал помощник шерифа Мольи. – Только про это мы давно знали. А вот Карло-то почище псих оказался.

– Отправляйся-ка туда, разнимать их, – сказал Мэйсон.

– А вы уверены, что у них оружия нет? – спросил Мольи.

– А разве не ты нанимался как крутой коп? Нет. Только винтовка с транквилизатором.

– Давай лучше я пойду, – сказала Марго. – Думаю, я сумею прекратить этот их дерьмовый самцовский выпендреж. Итальяшки своих мамаш уважают. И Карло знает, что деньгами распоряжаюсь я.

– Тогда выйди с камерой наружу и покажи мне свинок, – сказал Мэйсон. – Обед когда, в восемь?

– Ну, мне-то незачем оставаться здесь ради этого, – сказала Марго.

– Нет уж, будь любезна остаться, – ответил ей Мэйсон.

ГЛАВА 83

Остановившись перед входом в амбар, Марго набрала в легкие побольше воздуха. Если она готова его убить, ей следует быть готовой взглянуть ему в лицо. Запах Карло она почувствовала задолго до того, как открыла дверь в хранилище сбруи. Пьеро и Томмазо стояли по обе стороны доктора Лектера, лицом к Карло, сидевшему в плетеном кресле.

– Buona sera, signori, – сказала Марго. – Твои друзья правы, Карло. Искалечишь его – не видать тебе денег, как своих ушей. А ведь ты так далеко заехал и так здорово поработал.

Карло не отрывал глаз от лица доктора Лектера.

Марго достала из кармана сотовый телефон. Потыкала пальцем в цифры на освещенном экране и протянула аппарат Карло.

– Вот, возьми, – сказала она, поднеся телефон к его лицу так, чтобы он видел слова на экране автонабора. – Читай.

На экране высветилась надпись: «BANCO STEUBEN»

– Это – твой банк в Кальяри, signore Деограциас. Завтра утром, когда дело будет сделано, когда ты заставишь его расплатиться за твоего храброго брата, вот тогда я наберу этот номер и назову твоему банкиру свой код и скажу: «Выдайте сеньору Деограциасу все деньги, которые вы для него храните». Твой банкир подтвердит тебе это по телефону. Завтра вечером ты будешь уже в воздухе, на пути домой, ты возвратишься богатым человеком. И семья Маттео будет богата. Ты сможешь отвезти им яйца доктора Лектера в сумке с молнией – пусть это их утешит. Но если доктор Лектер не сможет увидеть собственную смерть, не увидит, как приближаются свиньи, чтобы сожрать его лицо, ты не получишь ни цента. Так будь же мужчиной, Карло. Иди приведи свиней. Я побуду здесь, с этим сукиным сыном. Через полчаса ты услышишь, как он завизжит, когда свиньи станут грызть его пятки.

Карло поднял голову и глубоко вздохнул.

– Piero, andiamo! Tu, Tommazo, rimani.

Томмазо снова уселся в плетеное кресло у двери.

– Я контролирую ситуацию, Мэйсон, – сказала Марго, глядя в камеру.

– Я хочу, чтобы его нос принесли мне, хочу взять его с собой, в дом. Скажи об этом Карло, – распорядился Мэйсон.

Экран монитора погас. Переезд из комнаты вниз потребовал невероятных усилий от Мэйсона и от тех, кто его окружал. Пришлось подсоединить все его трубки к баллонам на специально оборудованной каталке и подключить респиратор к переносному блоку питания.

Марго вгляделась в лицо доктора Лектера.

Поврежденный глаз у него распух и закрылся; электроды оставили черные следы ожогов по обе стороны брови.

Доктор Лектер открыл здоровый глаз. Он все еще хранил на щеке ощущение прохлады от прикосновения к мраморному бедру Венеры.

– Мне нравится запах вашего бальзама, прохладный запах лимона, – произнес доктор Лектер. – Спасибо, что пришли, Марго.

– Точно то же самое вы сказали мне, когда старшая сестра привела меня к вам в кабинет, в самый первый день. Когда впервые проводили психиатрическое обследование Мэйсона.

– Я так сказал? – Только что вернувшийся из дворца памяти, где он как раз перечитывал запись первой беседы с Марго, доктор Лектер, разумеется, знал, что так оно и было.

– Да. Я плакала от ужаса, что придется рассказать вам про меня и Мэйсона. От ужаса, что надо будет сесть на стул. Но вы так и не предложили мне сесть – ведь вы знали, что у меня там швы, правда? Мы вышли в сад. Ходили там. Вы помните, что тогда сказали мне?

– Вы не более виноваты в том, что с вами случилось, чем…

– Чем если бы меня укусила за задницу бешеная собака. Вы сделали так, что с вами мне было легко, и тогда, и потом, во время других моих посещений. Какое-то время я была вам очень благодарна за это.

– А что еще я вам говорил?

– Вы говорили, что сами вы – человек гораздо более извращенный, чем мне предстоит когда-либо стать, – ответила Марго. – Что ничего страшного в этом нет.

– Если вы попытаетесь, вы сможете вспомнить все, о чем мы с вами говорили. Помните…

– Пожалуйста, не просите меня сейчас ни о чем, ладно? – Это вырвалось у нее против воли, она хотела сказать ему об этом совсем иначе.

Доктор Лектер сделал чуть заметное движение, скрипнули веревки.

Поднявшись с кресла, Томмазо подошел проверить его путы.

– Attenzione alla bocca, Signorina. Берегитесь его страшных зубов.

Марго так и не поняла, что имеет в виду Томмазо – страшные зубы в прямом смысле или – страшные слова.

– Марго, с тех пор, как я лечил вас, прошло много времени, но мне хотелось бы поговорить с вами об истории вашей болезни, буквально одну секунду, только наедине. – Он скосил здоровый глаз в сторону Томмазо.

Марго на миг задумалась.

– Томмазо, не оставишь ли нас одних на минутку?

– Не могу, синьорина, уж простите. Но я постою снаружи, за открытой дверью.

Томмазо взял винтовку и вышел в амбар, откуда – с некоторого расстояния – следил за доктором, не спуская глаз.

– Я никогда не решился бы поставить вас в неловкое положение своими просьбами, Марго. Мне просто интересно узнать, почему вы это делаете? Могли бы вы мне объяснить? Вы что, теперь едите шоколад, как Мэйсон любит выражаться? А вы ведь так долго ему сопротивлялись! Нам ведь не нужно делать вид, что вы желаете отомстить мне за его физиономию?