Наслаждение Темного Принца - Кресли Коул

— Я здесь не для этого, а для кое-чего более интересного. Двигайся назад, Лучница.

Люсия воспротивилась:

— Лотэр, мы хотим остановить апокалипсис, реальный сценарий «конца света».

Пропустив ее слова мимо ушей, вампир приказал:

— Веди меня к Позолоченной. Живо.

Валькирия колебалась до тех пор, пока не увидела быстрого кивка МакРива:

— Делай что он говорит.

У Люсии не осталось иного выбора, кроме как подчиниться. Вместе с вампиром, не прекращающим жесткой хваткой сдавливать рукой ее шею, Люсия отправилась обратно в усыпальницу. МакРив шел следом, низкий рык непрерывно клокотал в его горле.

— Разве тебя не волнует, что мы предотвращаем апокалипсис? — обратилась к Лотэру валькирия. — У тебя что нет на целом свете никого, кого ты предпочитаешь, ой, боюсь ошибиться, видеть живым?

Давление на ее шею резко возросло. Вампир зловеще проскрежетал Люсии на ухо:

— Ты не знаешь меня, валькирия. Понятия не имеешь о том, что меня заботит.

Так жутко.

— Мы не должны брать драгоценности или беспокоить Позолоченную, — продолжила как ни в чем не бывало Люсия. — Иначе разбудим древнее зло.

Произнеся эти слова, валькирия досадливо поморщилась. Как будто ему есть до этого дело — Лотэр сам являлся древним злом. Он, вероятно, считает, что чем больше таких, как он, тем веселее.

Когда они вошли в зал гробницы, из всех сокровищ, находящихся внутри, внимание Лотэра сосредоточилось на простом золотом кольце украшающем большой палец Ла Дорады. На её личном кольце.

— Ты не можешь взять его, вампир! — возмутилась Люсия. — Если снимешь что-нибудь с нее, мы все будем обречены.

— Мы?

Наигранное изумление. Не выпуская шею Люсии, Лотэр потянулся, отрывая палец Ла Дорады от тела.

Люсия задохнулась от ужаса.

— Почему это кольцо, Лотэр? — потребовал ответа МакРив. — Из всех богатств?

— О вкусах не спорят. — Вампир засунул перст с золотым ободком в карман брюк.

— Ублюдок! Ты не можешь забрать его отсюда, — закричала Люсия, все еще находящаяся во власти вампира. — Ты не понимаешь — это запустит ловушки. Мы все погибнем.

Валькирия спиной почувствовала, как Лотэр пожал плечами:

— Тогда мне повезло, что я могу переместиться.

— Только через мой труп. — Люсия вцепилась в удерживающие ее руки, погружая в них когти. — Ты не возьмешь это кольцо, вампир!

— Лауша, нет! Не борись с ним!

Как только МакРив устремился вперед, Лотэр разжал хватку. Люсия почувствовала рывок, затем услышала пугающий хруст.

И наступила тьма.

На бегу Гаррет видел все происходящее, словно в замедленном действии.

С бесстрастным выражением лица вампир спокойно обхватил Люсию за подбородок и затылок и свернул ей шею. Треск сломанной кости был оглушительным.

Обмякшее тело Люсии упало на пол. Рыча, МакРив ухватил пустоту — Лотэр переместившийся на двадцать футов возник у тоннеля.

— Я же сказал, не приближайся, — произнес вампир. — Она была наказана.

Гаррет яростно заревел, но Лотэр уже исчез. Тут же оборотень услышал скрежет механизмов.

Ловушки…

— Лауша, девочка моя, очнись.

Ее нельзя этим убить. Она не могла умереть — но кто в Ллоре знает? МакРив раньше никогда бы и не подумал, что его кузен женится на ведьме или что королевой Ликанов станет вампирша!

Снаружи донесся низкий потрескивающий гул раскалывающихся камней. Стены гробницы задрожали, золотые плитки дождем посыпались с потолка. Гаррет подхватил безвольное тело валькирии, поддерживая ладонью ее свесившуюся голову, и помчался в тоннель.

Добежав до выхода, он едва смог разглядеть что-либо вокруг, каменная пыль висела в воздухе. Дамбы самоуничтожались! Стены рушились, сквозь них хлестала вода. Без известкового раствора их размоет, словно замок из песка.

Город находился на грани исчезновения. И вскоре будет погребен под водой, валунами и четырехтонными анакондами.

Теперь Гаррету оставалось одно из двух: отсидеться, укрывшись в одном из склепов пытаясь уберечь тело любимой от дополнительных травм или искать спасения в бегстве, покинув это место и подвергнув валькирию опасности…

Глава 44

Пронзительный визг обезьян ревунов. Грохот сталкивающихся друг с другом каменных глыб. Земля, судорожно сотрясающаяся до самого основания.

То приходя в себя, то снова проваливаясь в темноту, Люсия смутно осознавала, что МакРив перехватил ее, как спасатель, и удерживает перекинутой через плечо со свисающей вниз головой.

Проревев:

— Ох, твою же мать! — ликан подобрал вещи валькирии и сорвался с места.

С каждым его шагом острая боль пронзала одну и ту же точку на шее Люсии. Все остальные части тела оставались бесчувственными.

Пока Гаррет бежал по вымощенной булыжником дорожке, тотемы, стоящие по обеим сторонам от нее, начали рушиться, падая, словно гигантское домино. МакРив уворачивался и уклонялся от ударов, в то время как статуи валились и разбивались на куски вокруг них.

Затем последовало «минное поле» в виде огромных сейб. Их выворачиваемые из трескающейся почвы корни взметались, будто жадные руки.

Люсия ничем не могла помочь ликану…

Когда МакРив сделал прыжок, затем сразу же еще один, валькирия глянула вниз. Глубокие трещины раскалывали землю под ними, открываясь и смыкаясь наподобие рыбьих жабр.

Наконец-таки, вопреки всем преградам, МакРив добрался до дамб. Он карабкался вверх, упорно цепляясь за каменную стену, невзирая на то, что она разваливалась на глазах. Лианы щелкали, извиваясь, как живые. Каждый раз, когда Люсия думала, что Гаррету удалось нащупать опору, валуны исчезали, стремительно опадая вниз. С обеих сторон огромным давлением воды выбивало камни, которые вылетали, словно пушечные ядра. Прямо над ними струя со скоростью пули пробила кладку.

— Только держись, любимая, — попросил Люсию МакРив. — Я вытащу нас отсюда. Потом добавил шепотом: — Как-нибудь.

И валькирия снова провалилась в темноту.

В следующий раз она очнулась, когда Гаррет укладывал ее на дно лодки. Люсия смутно расслышала, как он снова и снова пытается запустить двигатель.

— Давай, заводись же, ты, недомерок хренов!

Мотор откликнулся, внезапно зарычав, как живой, — они спасены!

— Лауша, ты слышишь меня? — спросил Гаррет, запуская двигатель на полную мощность.

Моргнув, валькирия открыла глаза и прищурилась от яркого света полуденного солнца, струящегося сквозь ветви деревьев. Поморщившись, она приподняла голову…

Боль острыми иглами пронзила шею и перешла на спину.