В тени монастыря (СИ) - Юрий Раджен

Сердце гнома трепетало от счастья, душа его - пела. Мирта уже осмотрела Штарну и заверила его, что девушка будет в порядке - только в ближайшее время ей нужно как можно больше гулять, проводить время с семьей и близкими и есть столько, сколько она сможет. В этих ее словах Киршт даже не думал сомневаться. Он знал, что теперь у них все будет хорошо.

Все уже собрались в холле Монастыря - и его друзья, и по-прежнему связанные по рукам и ногам пленники.

- Ну что, все в сборе? - спросил Киршт. К счастью, им не предстояло с боем пробираться через окопавшихся за стенами стражников - в Монастыре был черный ход, в существовании которого Мирта была уверена с самого начала. Дрожащая от желания услужить послушница уже показала Киршту неприметную дверь в одной из дальних комнат.

- С этими-то что делать? - спросил Дарт

- Развяжите их, пусть через главные ворота выходят.

- Нет! - каркнула подошедшая Мирта, вся прокопчённая, с подпаленными штанами. Она собственноручно сожгла все до последней бумажки в подвале Монастыря - кроме ежедневника Ариана, который убрала в свой сундучок, к уже лежащему там черепу.

- Как это - нет? - удивился Киршт, - не тащить же их за собой через туннель.

- Но и не выпускать.

Их глаза встретились.

- Ты что, с ума сошла? Они же сгорят!

- Туда им и дорога.

- Они же люди!

- Люди? Они? Мальчик, дай-ка я тебе все объясню, ты даже понятия не имеешь о том, что здесь происходит. Ты что, ничего не почувствовал? Монастырь пропитан тьмой, как и эти люди. Они научились обращать людей в веру помимо их воли, подчинять их себе, порабощать! Это знание не должно покинуть Монастырь!

Киршт посмотрел на послушницу, что провожала его в лечебное крыло - она, связанная, сидела на полу вместе со всеми остальными. Рог Малакая не мешал ей слушать и думать в свободное от приказов время - поэтому у послушницы тряслись губы, а в глазах выступили слезы. Наверное, она не могла поверить, что ее добрый хозяин так обойдется с ней. Колдовство или не колдовство, я не стану убивать стариков, женщин и детей. Гном полоснул лезвием кинжала по веревкам на руках послушницы, и отдал ей кинжал.

- Давай, пошевеливайся. Все, ребята, уходим!

- Нет! - срывающимся голосом крикнула Мирта, - они унесут...

- Хватит на сегодня смертей.

- Но...

- Я сказал - хватит! - гном в упор посмотрел на обезумевшую женщину, и та, внезапно, захлопнула рот.

- Чертов горн, - прошептала она, когда Киршт отвернулся.

***

- Все это очень трудно объяснить кратко, но я попробую. Во-первых, я не с Церковью. Я - наоборот. Во-вторых, мы ищем тебя уже целый год.

- Ищете меня? То есть все это время... - Ярин опешил. У него все-таки было прошлое?

- Да. Год назад в Щачине произошло нечто странное. Коротко говоря, кому-то удалось невозможное: оторваться от земли и полететь.

- Я слышал об этом. Говорили, с неба спустилась джана Амалькирия, - начал было Ярин, но осекся, увидев усмешку Эжана, - подожди! То есть ты хочешь сказать, что это был я?

- Что? Тот парень погиб... О, нет. Извини. Ты подумал не о том. Мы искали тебя не в этом смысле. Просто, где один - там должны быть и другие. История, которую нам рассказала Орейлия, была достаточно странна, чтобы мы решили к тебе присмотреться. Но ничего особенного с тобой не происходило, а забрать тебя также, как других, я не мог. Ты не был готов. Ты слишком цеплялся за людей, за свою нормальную жизнь... Я решил подождать. Но потом объявился Алехей...

- Орейлия? Ты знаком с ней? Что с ней? - из всего этого короткого, сбивчивого рассказа, Ярин выхватил только это имя. Имя - и еще то, что чуда не произошло, и его прошлое по-прежнему является загадкой.

- Она в безопасности, и скоро ты будешь там же.

- Дома?

- Ярин, я не знаю, где был твой дом раньше. Прости. Никто не знает этого. Но новый дом, уверен, тебе понравится. Пошли.

- Куда?

- Отсюда, - усмехнулся эльф, - я тоже могу делать кое-что.

***

Отарин вместе со своими сослуживцами, стоял за оградой Дворца Наместника. Его руки нервно сжимали дубинку. Едва туман покинул Разлом, - что это была за чертовщина? - как на площади собралась толпа, состоявшая преимущественно из гномов. Они кричали что-то на своем грубом, лающем языке. И когда только они успели его вспомнить? Ведь говорили же по-человечески! Точно такая же толпа выросла и с другой стороны разлома.

Хорошая работа, - говорили они. Следить за порядком, бороться с преступностью, - говорили они. Отарин отслужил в Гвардии, не любил и не хотел ни работать, ни учиться - так что место в городской Страже Щачина казалось отличным вариантом. Мир посмотреть, себя показать... Насмотрелся. Сначала были эти сумасшедшие со своими перьями в волосах - какого рожна им было надо? А теперь все и вовсе вышло из-под контроля. Два десятка студентов - это одно, а толпа из взрослых, крепких и весьма целеустремленных гномов - совсем другое. А ведь даже со студентами они налажали!

- Разрешите обратиться? Какие будут приказания? - обернулся Отарин к своему начальнику.

- Стоять смирно, - раздраженно откликнулся тот, - гонец все еще не вернулся из дворца. Будьте готовы, приказ придет в любую минуту.

- Какой приказ? - спросил Торне, стоявший рядом с Отарином.

- Откуда я знаю? Что-то нужно делать со всем этим! Разогнать, арестовать, запретить, я не знаю. Ждем приказаний.

Помолчав пару мгновений, Торне сказал:

- В задницу ваши приказы, - он снял медный шлем и китель городской стажи, - я ухожу!

Его примеру последовало еще несколько человек - вернее, гномов. Отарин запоздало сообразил, что городская стража состояла из них больше, чем наполовину. Чертовы гномы. Какой бы приказ они ни ждали, выполнить его становилось все сложнее и сложнее.

***

Эжан поднялся с нар, подошел к стене и нарисовал вынутым из кармана мелом на стене камеры идеально правильную арку, и начал расписывать ее текучей вязью замысловатых узоров. Ярин с удивлением смотрел на него.

- Эжан, с тобой все нормально?

- Не мешай! - шикнул эльф, - это довольно сложно, знаешь ли. Ладно хоть стены свободные, двигать ничего не надо.

Ярин замолчал, гадая про себя, не повредился ли эльф в рассудке. Эжан тем временем закончил роспись, отошел от стены и уселся рядом.

Пару минут ничего не происходило. Затем буквы будто поплыли светло-серыми ручейками, блестящими, отзеркаливающими багрянец заката, пробивавшегося сквозь маленькое зарешеченное окно под потолком. Разлившееся нечто постепенно заполняло арку, преображая грубые каменные стены в спокойную, холодную гладь. Когда арка целиком затянулась, Эжан вновь подошел к стене и потрогал ее пальцем. По блестящей поверхности пошли круги.

- Вот как Алтемья выбралась из квартиры, - потрясенно воскликнул Ярин, - а механик - из уборной... Это был ты. Ну конечно! - Ярин с громким, смачным звуком хлопнул себя по лбу, - я же даже видел тебя на вокзале, только не успел рассмотреть как следует!

- Да, я, - просто сказал эльф, - поторопись. Проход не будет открыт вечно.

Ярин подошел поближе и осторожно, с опаской дотронулся до стены рукой - она провалилась, не встретив сопротивления. Ох, дьявольщина! Все это время Ярин задавал вопросы Тарпу, Илке, Вадаю, кому угодно - только не тому единственному человеку, которому было нужно их задать! Но вопросам было суждено подождать еще немного. Арка как будто уже начала съеживаться по краям. Набрав полные легкие воздуха, Ярин нырнул в обернувшуюся текучим металлом стену.

***

Хйодр устало плюхнулся на ступени. Потайной ход оказался вертикальным колодцем, заканчивающимся в канализации, так что пришлось сначала спускать сундук на веревке, а потом карабкаться по лестнице вниз самому, а потом - еще и вверх, чтобы оказаться, наконец, на улице. Он подставил лицо дневному солнцу: после холодного полумрака Монастыря это было так приятно!

Его друзья молча уселись рядом. Все они устали: от телесных усилий, от волевого напряжения, а больше всего - от волшебства горна. Решимость и собранность, которые он дарил, имели последствия - когда дело было сделано, опустошение и разбитость поселялись во всем теле, и еще больше - в разуме. Киршт выглядел хуже всех: он сидел, откинувшись назад, и закрыв глаза. Голова все еще спящей Штарны лежала на его коленях.

Чуток отдохнув, Хйодр огляделся по сторонам. Они находились на улице Бесогонов, той самой, что проходила вдоль Щачинского разлома, в самом ее конце - или, вернее сказать, на самой ее вершине. Несколько последних кварталов улица поднималась вверх, в горы, так что трехэтажные с одной стороны дома оказывались двухэтажными с другой, а некоторые участки улицы были выложены ступеньками. Улица упиралась в скалистые горы, на вершине которых был расположен Монастырь. Наверняка он все еще горел, но отсюда этого не было видно.