У черты - Александр Гордиан

В следующий момент Глеба мягко потянули в глубину.

Если бы не туман, Рамзес разглядел бы их.

Семь устрашающих фигур цепочкой выдвинулись на берег. Герметичные шлемы, бронированные скафандры, оснащенные системами персональной невидимости и усилителями мышц, штурмовые винтовки с подствольными гранатометами. Идущий в авангарде вскинул руку над плечом, призывая к вниманию.

Семеро бойцов встали над водой, почти невидимые — скафандры покрылись буро-зелеными пятнами в тон местности. Стволы задвигались, без нервной суеты выбирая цели. Наводили, очевидно, по приборам, а приказ стрелять командир отдал по защищенному радиоканалу. Ни звука не раздалось до момента, когда автоматные очереди заглушили плеск воды.

Винтовки захлебывались от чудовищной скорострельности, разбрасывая веером дымящиеся гильзы. Свинец резал туман на противоположном берегу. Очень нескоро командир поднял руку, останавливая стрельбу.

А за туманной стеной боролись за жизнь ходоки.

— Нож! — хрипел Рамзес, уходя под воду. — Нож дай!

Князь смотрел на него задумчиво. Тянул время, не то страшась очередного налета, не то оценивая жизнь Рамзеса в условных единицах полезности его, Князя, бизнесу. А может в воспитательных целях: попомни, мол, кто тебя из трясины вытащил.

Когда сталкер, захлебываясь, глотнул болота, Артур перекатился ближе. Потянул за волосы. Глеб конвульсивно ухватился за протянутую руку, но Князь играючи стряхнул его и сунул в жадно распахнутую ладонь нож. Проверенный Зоной ятаган Рамзеса.

Сталкер извернулся, поджимая ноги, и резанул с оттягом по чему-то неожиданно прочному. Давление ослабело, но едва-едва. Нечто крепко ухватило за ноги и тянуло, не сильно, зато упорно, как механизм, напрочь лишенный болевых ощущений. На поверхность ярким пузырем всплыла кровь. Так много, что Князь хекнул с деланным сочувствием — все, сталкер, отходился!

Глеб сдавил рану на бедре, нащупав ладонью пугающих размеров дыру, и пополз из грязи, вытягивая за собой побеги гигантского плотоядного растения. На воздухе мясистые жгуты быстро твердели и отваливались.

В этот момент подоспел Князь. Бандит отсек спецназовским ножом остатки жгутов и потащил сталкера, обняв за плечи как родного.

— Понял?.. — хотел он спросить, осознал ли Глеб всю тяжесть причитающейся ему, Князю, благодарности, но над головой снова зачирикали пули.

Стрелки и теперь взяли в сторону; сталкерам достался самый краешек огневого налета. Причина могла быть одна — рядом находилось нечто, что погоня опознала как вражескую цель, хотя ничего конкретного Глеб не чувствовал. Враг моего врага, обычно, друг, но Глеб не поручился бы. Не в Зоне во всяком случае.

Сталкер дернулся в сторону реки, намереваясь отвернуть подальше от озерка, но Князь решил иначе.

— Туда! — он толкнул Глеба к препятствию.

Рамзес зарычал от бешенства:

— Я не перепрыгну!

— Прыгай! — велел Князь мертвым голосом. — Назад ходу нет.

Озерко по-своему отреагировало на стрельбу. Ему, видимо, тоже досталось, и оно съежилось, заметно вздыбившись в центре. Расплавленный свинец шариками скатывался с возвышения.

«Не вода, — понял Глеб, быстрым взглядом оценив полупрозрачную субстанцию. — Где были твои глаза, сталкер?!»

Шансы имелись, озерко уменьшилось в диаметре, напоминая теперь выброшенную на берег медузу. Не вступая в дискуссию, главный аргумент которой Князь наставил точно в лоб, Глеб коротко разбежался и прыгнул. Озерко заволновалось, плеснуло вслед, но Глеб уже рухнул на податливую траву и покатился. Свирепая боль волной стегнула от раны. Глеб больше не мог уговаривать организм игнорировать повреждение.

Князь последовал за Глебом. Его, неповоротливого, озерко достало, окатило брызгами по всей спине. Бандит вроде бы и не заметил серебристого душа, но Рамзес, будь его воля, в компании Артура не остался бы и минуты. Будь Князь самым близким и родным, даже Вороном. Мишка, впрочем, в такой же ситуации никого не подпускал к себе неделю.

Глеб заковылял от маркера к маркеру, рискуя истечь кровью, и упал, только когда понял, что все, что предел, дальше нельзя. Он достал флягу с украденной в космически далеком «Харчо» водкой, щедро плеснул на рану, а потом вычистил ее, залил герметиком и перевязал. Из прокушенной губы в рот натекло так много крови, что Рамзеса начало тошнить. Он глотнул водки и долго отплевывался красной вязкой слюной.

Артур сидел рядом и выбирал из волос грязно-серые слизистые катышки.

— Не стреляют? — прислушался он.

— Кто это?

— Не знаю, — устало ответил Князь. — Не «Долг». Они бы за нами поперлись.

Не «Долг», согласился Глеб. Ничего похожего он не слышал ни на войне, ни в Зоне. Скорострельность потрясающая. Для такого оружия «Долг» росточком не вышел.

Сталкер поднялся и, скривившись от боли, попробовал опереться на ногу.

— Доковыляешь, — ободрил его Князь.

Теперь шли совсем медленно. Рамзес снова выбрасывал перед собой гайку, с утроенным вниманием смотрел по сторонам, в который раз убеждаясь, что маршрут и впрямь протух. У сталкера кожу сводило под волосами от ощущения непреодолимой опасности. Иногда ее источник перемещался — наверное, мутант. Иногда оставался неподвижным — аномалия, не иначе. Иногда возникал и так же неожиданно пропадал, внезапный как вспышка молнии. Зона знает что такое, Рамзес не знал. Он чувствовал себя наглым жуком, заползшим в сумку энтомолога.

К счастью, непроходимых препятствий не встречалось. На середине пути снова раздалась стрельба, уже почти неопасная на расстоянии, и даже взрыв. Неугомонные преследователи не скупились, провожали ходоков огнем.

«Или отбиваются, — подумал Глеб. — Говорят же люди, не стреляйте в Зоне!»

Но следом не шли, Глеб знал бы о погоне.

Ходоки сделали короткий привал и снова двинулись. Во время передышки Глеб вколол себе антибиотиков, но рана начинала гноиться. Нога дервенела.

Раненный Князь тоже выглядел не ахти после бессонной ночи.

«Подыхает?» — Глеб оглянулся мельком и перехватил взгляд бандита. Князь смотрел упрямо, исподлобья. Тяжело дышал сквозь стиснутые зубы.

У маркера, отмеченного в маршруте знаком «Опасно! Смотреть в оба!», Глеб споткнулся и встал, пораженный.

Они миновали невидимую преграду, удерживающую туман как в колбе. Болото закончилось. Началось что-то вовсе абсурдное, смахивающее на горячечный сон.

Низкие тучи налились шафрановым. Темно-красное солнце раздвигало их, нависало над головой, огромное, распухшее в половину небосвода и холодное — Глеб поежился от мгновенного как электрический разряд озноба. Рядом глухо выматерился Князь.

К тучам взметнулся острый частокол. Лес? Глеб не мог подобрать другого слова. Черные копья тянулись остриями вверх, как иглы испуганного дикобраза. Чем-то они напоминали древесные стволы в эпицентре атмосферного взрыва, когда ударная волна срывает ветви и кору, оставляя нетронутой жженую сердцевину.

Игольчатый лес стоял не на земле, и даже не в болоте. Основания черных побегов тонули в студенистой поверхности цвета тусклой ртути, наподобие давешнего озерка. Лес причудливо отражался в ней, а там, где сталкер рассчитывал увидеть Око, упиралась прямо в солнце идеальная полусфера размером со стадион. Всполохи — голубые, синие, фиолетовые, мгновенно вспыхивали и так же быстро пропадали на ее жемчужных боках.

Одуряюще пахло чем-то ядовитым. В глотке запершило; Глеб поспешил замотать лицо бинтом и натянул капюшон. Дышать стало чуть легче, но армейских защитных очков, чтобы прикрыть слезящиеся глаза, у Рамзеса не было. Он яростно заморгал.

— Ты слышишь? — прокашлял Князь.

Звук ощутимо давил, казалось, проникал сразу в мозг, минуя барабанные перепонки. Глеб разобрал протяжный нечеловеческий стон-завывание, искаженный расстоянием барабанный бой с подпевающей флейтой. Сердце застучало, подчиняясь навязчивому ритму.

— Рамзес! — выдохнул Князь. — Если проведешь, треть… нет, половина хабара твоя. Зарок даю! Бог видит, не даст соврать!

Он размашисто перекрестился слева направо и прижал руку к груди.

Рамзес помолчал, собираясь с силами.

— Пошли? — предложил он, против воли чувствуя облегчение, что есть кто-то рядом.

— Пошли! — решился Князь. — Господи, помоги нам, грешным!

Короткий отрезок от болота до леса показался Глебу тропой на Голгофу. Он склонился у кромки, осторожно заглянул в зеркальный студень и не увидел собственного отражения. Разве это зеркало?! Над головой небо, серо-желтое, и под ногами тоже небо, но другое, ветер гоняет облака на розоватом небосводе. Здесь солнце низкое и багровое, там — слепящая точка, похожая на застывшую магниевую вспышку.

Сталкер передергивало от мысли, что придется идти этим ртутным болотом. И не его одного, Фокс, простой, как автомат Калашникова, отметил в маршруте эту часть емким определением из сталкерского жаргона.