Моя жена – ведьма. Дилогия (СИ) - Белянин Андрей Олегович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да! Все, что ты пожелаешь. — Она гикнула, одним прыжком влетая мне на руки. Это была наша «семейная» игра, своего рода символ безграничного доверия друг к другу — если я не успею подставить руки, она страшно ударится спиной об пол. Поэтому я всегда успеваю. — Спрашивай!
— О чем?
— Ну, о том, о чем ты собирался со мной поговорить.
— Я был у сэра Мэлори…
— Знаю, а ты знаешь, сколько банок я накрутила? Сережка, томатным соком я обеспечена на… на… на две недели минимум!
— Что?! — Иногда она меня так поражает… Я едва не выронил драгоценную супругу.
— С тобой все ясно. Поставь меня на пол. Так, теперь слушай, сюда звонил генерал, просил передать тебе привет и сказал, что дипломатическая договоренность достигнута. Мятежа не будет, а крысюки приглашены в специальные отряды по расчистке города.
— Прямо как у Гленна Кука… — вырвалось у меня.
— Что именно?
— Так… некоторое сходство сюжета. Но, видимо, крысюков во всех мирах используют одинаково. На самом деле я хотел поговорить с тобой о другом. Ты… ты помнишь тот день, когда… я пришел с подносом, а твои губы были перепачканы кровью?
— Да… конечно… — Она мгновенно помрачнела. — А почему ты спрашиваешь?
— Пожалуйста, выслушай меня внимательно. Сэр Мэлори предложил мне отправиться в прошлое и самому убедиться в твоей полной невиновности. Он думал, что я, как беспристрастный свидетель, смогу правильно оценить ситуацию и выявить момент подставки. Видишь ли, он тоже был уверен, что ты не могла убить ребенка… Но все пошло не по плану. Я…
— Ты не смог пассивно наблюдать и постарался все сделать по-своему! — угадала Наташа. — Ладно, что из всего этого получилось? Надеюсь, ты не слишком подкорректировал мое прошлое? Я бы почувствовала…
— Пойдем, посмотришь сама. — Я обнял ее за плечи, проводил в комнату и включил видео. — Вот, сэр Мэлори как-то умудрился записать все произошедшее на пленку. Мой ангел захватил с собой копию, полагаю, что тебе это будет интересно. Только ничему не удивляйся и не убивай меня в порыве сиюминутного гнева. Дождись конца фильма, а уж потом делай со мной все, что хочешь, договорились?
— Посиди рядом.
— Нет… тебе лучше посмотреть это самой. Я подожду на кухне. Зови, если что…
Сунув кассету в пасть видика, я поцеловал жену в щечку и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Мне необходимо было оставить ее наедине со своим прошлым. Пусть она сама, и только она, без чьего-либо участия или упрека, убедится в том, что же произошло тогда на самом деле. Я прав или нет в том, что произошло после моего вмешательства? Но в любом случае ясно, что моя жена здесь совершенно ни при чем! Кухню оккупировали близнецы, Анцифер мазал маслом хлеб, а Фармазон, как водится, потрошил холодильник. В этом деле ему никто не конкурент…
— Ну че, братан, все сказал? Волчица твоя небось в слезах сидит… Ты тоже присядь, не робей, держи хвост пистолетом, с бабами все не слава Богу. Циля, дай бутерброд человеку! Вот еще колбаски сверху положи…
— Как она это восприняла?
— Спасибо, Анцифер… — Я взял бутерброд. — Ну… как восприняла — еще неизвестно. Я поставил кассету и ушел. Нет, подготовил, конечно, нормально… Объяснил, что к чему, со всем остальным она должна разобраться сама.
— Мужики, сегодня есть выбор — водка, ликер паршивый, две бутылки пива и начатое шампанское. Нет, это просто праздник какой-то… В общем, кому что?
— А сок есть? — спросил ангел.
— Только томатный, — честно предупредил Фармазон.
— Тогда не буду рисковать… Мне, пожалуйста, полрюмочки ликера. Много, много… ну, куда ты льешь? Вровень с краями, даже не поднять… Что ж мне теперь, отхлюпывать?
— Ну извини… Хочешь, я отхлюпну?
— Иди ты! — Ангел быстро прикрыл рюмку ладонью.
Я предпочел шампанское, черт остался верен сорокаградусной. Вообще-то я не прогрессирующий алкоголик, но почему-то в последнее время все спешат угостить меня чем-то очень крепким. И Фармазон в этом деле — первый! Как ему удается так легко меня подтолкнуть?
— Работа такая, — подмигнул лукавый, поднимая первый тост. — Чтобы склонить человека к греху, мы в Аду изучаем генетику, психологию, философию и массу других сопутствующих наук. Все это надо знать, ибо человек, а тем более творческий, — натура тонкая, возвышенная. Его голыми руками не возьмешь… Так выпьем же за то, чтобы хоть иногда ты опрокидывал рюмочку не из-за подстрекательства нечистого, а ради друзей, которые у тебя есть и всегда будут. За нас с Цилей!
Мы чокнулись. Фармазон тут же разлил по второй. Теперь слово взял Анцифер:
— Дорогой Сергей Александрович… Сережа… Я от всей души и от лица всех здесь присутствующих хотел бы искренне поздравить вас с успешным завершением героической эпопеи. А еще пожелать удачи в новом качестве — вы добровольно становитесь отцом. Это серьезное испытание… Выпьем за то, чтобы у вас хватило терпения, такта и любви!
— Серега, теперь ты скажи чего-нибудь, — проникновенно сморгнул слезу черт, разливая по третьей.
Я встал, на мгновение задумался, держа фужер обеими руками…
— Анцифер и вы, Фармазон. Позвольте мне поднять этот тост за вас. За вас обоих. Со всеми вашими недостатками и добродетелями, спорами и объятиями, драками и взаимовыручкой… Я очень вас люблю и дорожу обоими в равной мере. Наверное, это неправильно и глупо… Если вы — лишь отражения света и тени в моей душе, то получается, что я люблю сам себя?! Это нескромно. Просто оставайтесь такими, какие вы есть, и не забывайте обо мне ни в горе, ни в радости. Нас — трое! А это классическое сочетание. За вас!
Под звон бокалов в кухню потерянно вошла моя жена.
— Все пьешь… один… а я… я… там!
Она бросилась мне на шею и разревелась. Слезы лились, как душ Шарко, я вымок буквально в одну минуту. Это не было горем, не было истерикой, не было отчаяньем или болью… Наташа выплакивала весь груз сомнений, терзаний, незаслуженных обид и подозрений, которыми разрушала сама себя все это время. Она заливала меня слезами облегчения, исподволь освобождая свою душу. Анцифер и Фармазон мягко растаяли в воздухе, какие понятливые… Прошло добрых минут пятнадцать, прежде чем Наташа, клубочком свернувшись у меня на руках, перестала всхлипывать.
— Давай я отнесу тебя в ванную, ты приведешь себя в порядок, а потом мы выпьем кофе и поговорим…
Она кивнула. Мы уже сидели за столом, когда Наташа наконец решилась. Первый вопрос был мне известен еще до того, как она его произнесла:
— Сережа, где наша девочка?
— В настоящий момент спит. По крайней мере, спала как сурок дома у сэра Мэлори. Я не хотел ее будить, да и тебя надо было как-то подготовить.
— Глупости! Я сейчас же пойду за ней.
— Не надо, через час или полтора он сам приведет ее сюда. Ты же приглашала его на ужин.
— Но… завтра.
— Да? А я почему-то решил, что сегодня. Так мне перезвонить, сказать, чтоб не приходили?
— Дурак! Ни в коем случае, — надулась она. — Прости меня, но… нельзя же так шутить. Пойдем, нам надо сделать детскую.
Почти полчаса мы потратили в шуме и спорах, раскидав по полу десяток разных журналов, включая знаменитый «Салон», подбирая нужный интерьер, освещение, меблировку и игрушки. В результате детская комната по площади едва ли уступала гостиной. Все цветное, яркое, душистое, куча игрушек на любой вкус, стол для лепки и рисования, замечательная кроватка с огромными подушками, целый гардероб в шкафчике с «котятами», целая полка больших детских книг… Наташа настаивала на установке модельного столика с маленьким компьютером, но я убедил, что ребенку слишком вреден резкий переход от дикой жизни в заброшенном городе к завалу всеми благами цивилизации. У детей тонкая психика, не стоит подвергать ее такому перенапряжению.
— Ладно, все… пусть будет, как будет. Если девочка захочет что-нибудь другое, я при ней же все переделаю. Теперь, пожалуйста, сходи на кухню и достань из холодильника фрукты, я поставлю их здесь, на столике.
Положив все на блюдо, я краем уха уловил непонятный скрежет. Что-то тревожное шевельнулось в душе. Я прибавил шаг и… замер — Наташи не было. Лишь белесая субстанция, смутно напоминающая контуры ее тела, дрожа, как сигаретный дым, таяла в воздухе. Ни звука, ни крика, ничего… У меня опустились руки. Чувство безвозвратной потери захлестнуло сердце. Господи… по полу, стуча, покатились яблочки…