Граница миров - Ирина Ясиновская

Нас было трое. Осаннэль всегда была немного впереди, я видел лишь Ее спину, время от времени замечая точеный, тонкий, словно вылепленный из фарфора, профиль. Тоэнно была за спиной. Иногда мелькал Ее нервный абрис, проступали на взмах ресниц черты невероятного лица и — опять тишина и ничего. А я был между Ними. И так мы шли, шли, шли, шли… По серебряной струне между ничем и нигде, между никогда и…

Мы шли. Наверное, надеясь куда-то прийти, но Отец наш, Дракон Хаос, еще не придумал, куда бы мы могли прийти. Мы просто шли. И была боль. И была радость. И была кровь. И быт тень тени среди теней — я. Никто и нигде, распятый между вечностью и бесконечностью абрис на кресте безвременья. И этот выматывающий душу звукKAП-КАП… Боль. Боль. Это всего лишь память о боли. Ни о чем. О тишине и звуке, о плоти и пустоте.

А пока была лишь струна, была лишь тонкая нить звука е пустоте, наполненной жизнью. В Хаосе.

А еще был лязг бронзовой чешуи. Рядом. Вокруг. Во мне. В нас. Лязг, отдающийся болью, сладостной и невыносимой. Потому что этот лязг — то, куда мы идем. Еще не придуманное и не оформленное, но уже тут. Уже где-то поблизости. Я чувствовал это всем своим еще не живым существом. И Дракон Хаос смеялся над нами, над струной, над еще не созданным Миром. Но он имел право. А потом возникло видение, и этот невероятный, еще не созданный, но уже завершенный Мир вторгся в нас, заново сотворил и разрушил все, что мы из себя представляли.

— Тоэнно всегда возьмет свое…»

— Это цитата из «Алмаза Изначалья», одной из глав «Янтаря Вечности», — Ринф хмыкнул. — Пусть Гюрза поинтересуется у Огненного Лиса о смысле этого эпоса. Ведь Хоори записал в него не только то, что видел сам, но и то, что знал Локи…

— Ладно, хватит. — Тигр отставил кружку и решительно поднялся. — Едем. Нам надо поторопиться.

Гриф некоторое время помедлил, допивая свой эль и глядя поверх кружки на собирающихся эльфа и Лишенного Имени, а потом решительно встал и, подхватив клинок, направился впереди всех к выходу.

К храму Световида трое путников выбрались уже под вечер. Закатное солнце окрасило шпили строения в кровавые цвета, и Ринф невольно передернул плечами. На мгновение ему почудилось, что ледяной северный ветер принес дыхание свежей могилы. Слишком многое и слишком часто стало говорить о смерти.

Двери храма, как всегда, были открыты, и изнутри на портал входа падало яркое сияние. Гигантская статуя Световида нависала над путниками, и огромные хрустальные глаза ее, показалось, осветились на мгновение багровым закатным светом.

— А бог-то гневается, — хмыкнул Тигр, но тут Ринф с неожиданным бешенством прошипел:

— Заткнись! Здесь не место для шуток!

Лишенный Имени открыл было рот, собираясь отбрить наглеца эльфа, но вдруг смутился и ничего не сказал. Гриф хмыкнул и первым спешился. Привязав коня, он, не оглядываясь, пошагал к входу в храм. Эльфу и Волшебнику ничего не оставалось, как двинуться следом.

Гриф поднялся по ступеням и шагнул внутрь храма, тут же канув в белом сиянии. Ринф и Тигр, прежде чем войти, помедлили, но только мгновение.

Свет обнял всех троих и, казалось, принялся осторожно подталкивать к замершей в отдалении жрице Световида в белой тунике. Она стояла подле алтаря и не смотрела на вошедших, но Ринф мог поклясться, что она знала, кто пожаловал в святилище.

— Здравствуйте, дети Огня, — пропела жрица, не оборачиваясь. — Меня зовут Арна. Что вас привело в наш храм?

Белый Тигр дернулся было вперед, потом шарахнулся в сторону и замер в нелепой позе, словно связанный светом, разлитым по помещению. Ринф с недоумением глянул на Лишенного Имени и покачал головой, не понимая происходящего. Зато Гриф, похоже, знал причину такого странного поведения Тигра и теперь, судорожно стискивая рукоять клинка, молча буравил спину жрицы. Та еще некоторое время подождала ответа и медленно обернулась. На мгновение Ринф даже зажмурился — столь невероятно красивой оказалась Арна.

— Я ждала вас— Она изящным движением откинула за спину стекающее по плечам золото волос и перевела взгляд на Тигра. — Здравствуй…

— Здравствуй, — шелестом пергамента на легком ветерке прозвучал ответ Лишенного Имени. — Я не знал, что ты жива… До сих пор…

Арна улыбнулась и жестом пригласила следовать за собой. Трое путников послушно побрели следом за ней, пробираясь сквозь свет, словно через чащобу, пока не вышли к столику розового дерева с двумя скамьями друг проти в друга. Эльф, наемник и Тигр уселись по одну сторону стола, а Арна опустилась на скамью по другую.

— Что привело вас в наш храм? — повторила она вопрос, тепло оглядев всех троих и лишь на мгновение задержав взгляд на Тигре, сидевшем опустив голову и уронив руки на колени.

— Нам нужен «Янтарь Вечности», — взял на себя перс говоры Ринф, так как Чародей и Гриф молчали. — У вас наверняка должен быть список.

— Разумеется, — Арна склонила головку набок и улыбнулась. — И даже не один. Вы можете получить список, если на то будет соизволение Световида. Переночуйте в храме, а наутро поговорим.

Тигр обреченно кивнул, и у эльфа с Грифом не оказалось другого выбора, как тоже согласиться.

— Арна… — Тигр отлепился от стены, у которой стоял уже битый час, ожидая жрицу. Его спутники давно спали, а к нему сон не шел. Потому что где-то здесь была Арна.

— Я слушаю тебя, — откликнулась жрица, останавливаясь и оборачиваясь к Лишенному Имени. — Только если ты хочешь говорить о прошлом, то… Нет, не стоит ворошить канувшее во Тьму.

— Нет Тьмы, нет Света… — негромко проговорил Тигр, глядя в сторону, и лицо его исказилось от боли воспоминаний. — Нас лишили Имен, а не Памяти…

— Я знаю, — Арна кивнула и отошла на шаг назад, почти слившись с сиянием. — Ты мне говорил: есть только Сумерки. Ты говорил: разделяющая их Граница только в нас. Ты говорил: мы можем выбирать. Я выбрала. Мы теперь по разные стороны одного Рубежа.

— Арна… — Тигр сжал кулаки, зажмурился на секунду и отвернулся. — Арна, я не собираюсь ворошить прошлое, я же все понимаю, но почему ты и тогда, и сейчас выбираешь совсем иное, совсем чужое…

— Ты говорил: есть вещи, по которым оценивают нас. Я не хочу, чтобы меня оценивали так, как вас. Я слишком слаба для этого. Мне не выдержать плена в Темнице у Корней Земли.

— Ты была сильной Волшебницей, свободной, яростной, бешеной, часто злой, но всегда вольной… Не верю я в то, что и теперь это — ты.

— Главное, что верю я, — Арна усмехнулась. — Ты считаешь, что быть тайной любовницей одного из поднявших восстание легче, чем гнуть спину перед алтарем Све-товида?! — в голосе Арны прорезались злые, металлические нотки, и Тигр резко обернулся, но перед ним была жрица этого храма, а не прежняя Волшебница. Изменился только голос— Ты ошибаешься, сильно ошибаешься. Оказалось, что мне проще ломать комедию перед Ог-нивовной, чем терпеть ваши — не мои, заметь! — муки!