Попадать, так с музыкой! - Михаил Гуткин

— Проходите, товарищ Северова. Садитесь. Я хочу задать вам несколько вопросов.

— Слушаю вас, товарищ Сталин.

— Мне показалось, что когда я говорил о катастрофической нехватке времени, вы как-то засомневались в правильности моих слов?

Вот змей. Я действительно слегка дернулась, поскольку в тот момент вспомнила некоторые слова, слышанные мной от деда. А товарищ Сталин, значит, это заметил. Так что придется опять выкладывать все, как на духу.

— Так точно, товарищ Сталин, засомневалась.

— И что же в моих словах было сомнительного?

Хорошо хоть сейчас нет такого грозного взгляда, как в прошлый раз. Впрочем и ситуация несколько другая.

— Разрешите объяснить, товарищ Сталин?

Сталин молча кивнул и, не отрывая от меня взгляда, стал набивать свою трубку.

— У моих сомнений были следующие основания. Из истории, как я уже докладывала, известно, что нашу армию, встретившую немцев, полностью разгромили. Более трех миллионов человек.

При этих словах Сталин даже приостановил набивание трубки и уставился на меня еще более грозным взглядом.

— Я тут вспомнила слова моего деда, рассказывавшего, что 4 июля Гитлер торжественно объявил своим генералам о полном разгроме армии русских и о том, что пора переходить ко второму этапу, то есть к освоению захваченных территорий. Но чего он никак не ожидал, так это того, что появится еще одна армия. А потом еще одна. Тогда что получается, товарищ Сталин. В мирное время нам не хватило, как вы сказали шести месяцев, а после начала войны в самые сжатые сроки появились и обученные бойцы, и умелые командиры. И обучение заняло заметно меньше времени. Но ведь чудес в природе не бывает. Так почему при явном недостатке времени вдруг успели всех, кого нужно обучить. Пусть не полностью, но уже достаточно для отпора врагу. По моим, конечно непрофессиональным, прикидкам уже к концу сентября наша армия хотя и продолжала отступать, но это было уже не бегство, а сжатие пружины, которая в декабре мощно разжалась. Так может быть, нужно прямо сейчас менять систему обучения, пока ситуация не стала критической? Разрешите еще один пример?

Сталин кивнул.

— Я в своем времени занималась японской борьбой и читала книги, как в Японии тренируют новичков. Около каждого новичка стоит опытный спортсмен с бамбуковой палкой. При неверном движении ноги или руки новичок немедленно получает удар палкой по неправильно движущейся конечности. Через два или три занятия бить уже практически некого.

— Я вас понял, товарищ Северова. Я знаю, что вы тренировали роту НКВД, а также принимали участие в тренировке бойцов разведроты одной из дивизий. Сколько вам нужно времени, чтобы изложить свои соображения по интенсификации обучения бойцов-новичков? Завтра, вернее сегодня к 16 часам успеете?

— Постараюсь, товарищ Сталин.

— Не постараюсь, а будет сделано, — это уже Берия.

— Так точно, будет сделано, товарищ Сталин.

— Хорошо, можете быть свободны. Подготовленный материал передадите товарищу Берия. До свидания. Товарищ Берия, вы тоже можете быть свободны.

141

В течение всей, правда недолгой, дороги в Наркомат Берия молчал, но когда мы вышли из машины, я неожиданно услышала.

— Товарищ Северова, надеюсь, вы понимаете, что, если бумаги должны быть у товарища Сталина в 16 часов, то мне вы должны их передать в 15 часов.

Вот снова здорово! И так времени дали совсем чуть-чуть, так еще сходу отстригли целый час. Хотя я сама же говорила, что все нужно делать срочно. Вот и накликала на свою голову.

— Так точно, товарищ Нарком, понимаю. В 15 часов все, что подготовлю, передам товарищу Трофимову.

— Хорошо, сейчас можете идти отдыхать. Вы где остановились?

А действительно, где? С квартиры я съехала, и кто там сейчас — понятия не имею. И куда податься? Наверное, Берия понял мои проблемы.

— Идите сейчас в гостиницу нашего наркомата. Она находится в Большом Кисельном переулке. Дом 6. Если там будут вопросы, пусть звонят в мою приемную.

— Есть, товарищ Берия. Иду в гостиницу.

В гостинице поверили моему удостоверению и моим словам. А может и не поверили, но мне об этом не сказали, а просто выдали ключ от номера. Номер оказался двухместным, но вторая койка была пуста. Значит, пока буду жить одна. Это хорошо. Никто не разбудит. Кстати, во сколько мне надо встать? Наверное, в восемь. Позавтракаю и сразу в наркомат — тут близко. С 9 до 15 времени будет вполне достаточно. Успею все написать. Вот только как проснуться в восемь? Я пошла к дежурной по нашему этажу попросить будильник. Оказалось, что это не нужно. Она сама разбудит меня в указанное время. Вот и ладушки. Вернулась в номер, сбегала под душ — общий на этаж, после чего кувырнулась в постель с чистой совестью. Что-то в последнее время я все хуже и хуже высыпаюсь. С этой мыслью я и заснула.

— Вставайте, товарищ Северова. Вы просили разбудить вас в восемь часов.

Ох уж эта дежурная! Не могла подождать хотя бы пять минуточек. Но теперь уже не отстанет.

— Спасибо, встаю.

Стук в дверь прекратился. Я выдернула себя из койки и доползла до шкафа с зеркалом. Лучше бы я в это зеркало не смотрела. Синяки под глазами, лохмы торчат в разные стороны, на щеке след от подушки. Короче, морда лица страшна, как смертный грех. Вот что значит работа по 16 часов в сутки с захватом куска ночи. Так меня скоро муж разлюбит, да и вообще народ на улице будет от меня шарахаться. Нужно что-то с таким режимом работы делать. Вот только что именно? Тем более, что пока я живу в мирном, хотя и суматошном времени. А что же будет во время войны? Помнится, приятель дедули рассказывал, что во время войны у него было всего два желания: выспаться и как следует поесть. С едой-то пока у меня все в норме, не голодаю, но вот что касается сна.

С этими невеселыми мыслями я сделала зарядку и устроила себе обливание холодной водой. Причесалась и несколько взбодрилась. В буфете попросила два стакана чая покрепче. С кашей и с хлебом с маслом пошло вполне ничего. Так что минут за сорок я пришла в норму. Потом подумала, что сегодня, может быть, день будет поспокойнее — напишу рекомендации, сдам их в 15 часов и на некоторое время буду свободна. Если повезет, то успею встретиться со спецом по старинному оружию, которого мне обещал Трофимов.

Притопала в наркомат к Трофимову. Получила ключи от знакомого кабинета.

— Вы, Анна Петровна, кажется, собираетесь стать хозяйкой этого кабинета?

— А вот этого не надо, товарищ майор, — твердо, как Кислярский[55], ответила я. — Я знаю, куда потом отправляются хозяева таких кабинетов.

— Ну что вы, Анна Петровна. При товарище Берия такого никогда не будет.

Знаем мы, как не будет! И как будет с самим товарищем Берия через 12 лет. Какой-то лысый Никита его чуть ли не в кабинете прихлопнет.

— Нет, нет, нет, товарищ майор. Не уговаривайте. Ни за что не соглашусь. Здоровье дороже, а тут даже при товарище Берии здоровья точно не наберешь со всеми командировками и совещаниями. Лучше я уж где-нибудь в Гродно с мужем поживу. Там у нас, хотя и бандиты, зато жизнь спокойная. Да и бандитов скоро выведем вчистую.

— И все-таки подумайте. Мне кажется, что в отношении вас у товарища Берия есть подобные планы. Открою вам небольшую тайну. Товарищ Берия приказал пока этот кабинет никому не распределять, а держать в резерве, чтобы вы могли в нем работать во время ваших приездов в Москву.

Вот это действительно сюрприз! При этих словах Трофимова я чуть на пол не села. То есть что в отношении меня есть планы, я и так понимала, но что для осуществления этих планов Лаврентий Павлович зарезервирует мне кабинет в самом Наркомате, да еще не абы какой, а кабинет, который раньше занимал зам. наркома — этого я никак не ожидала. Тем более, что со школы я прекрасно запомнила, что «лучше от господ подале»[56]. И Трофимов, понятное дело, привирает. Тайна! Да если бы это было тайной, то фиг бы он мне это сказал. Наверняка, Берия приказал ему почву прозондировать. Ну, уж нет. Буду упираться всеми руками и ногами. В Гродно хочу, в Гродно. Понятно, что Трофимову я сказала нечто иное.

— Спасибо товарищу Берия за заботу. Это очень любезно с его стороны. А сейчас, извините, товарищ майор. У меня, как обычно, срочное задание.

— У вас даже два срочных задания, — поправил меня Трофимов. — Сначала задание от товарища Берии, а потом еще отчет о поездке с товарищем Мехлисом.

Услышав это, я снова чуть на пол не села. Потом сообразила, что надо просто написать более или менее стандартный отчет, стиль создания которых у меня уже немного наработался. Вот только материалов-то у меня никаких нет. Но Трофимов словно прочитал мои мысли и протянул папку с грифом СС.

— Вот копия ваших материалов по поездке.

Уф, хотя бы с этим повезло. Все-таки начальство понимает, что и как его сотрудники могут сделать и что им для этого надо.