Очень прекрасный принц (СИ) - Чернышова Алиса

Только вот, увы, злым языкам и завистникам этого не объяснишь. А папа, на свою беду, додумался отказать дочери губернатора колонии, особе влиятельной и мстительной… Против него предъявили обвинения, приписывая ему множество нестандартных пристрастий. А в тех местах и обстоятельствах это было очень серьёзно. Дальняя колония с консервативными устоями, что уж тут сказать… Папу вышвырнули вон, и он едва успел сесть на корабль до столицы — без гроша в кармане, потому что он предпочёл забрать старую скрипку.

Представляете, какие книги мог давать мне такой человек? То-то же. 

Позже, начав работать на Элизавет, я пристрастилась к другому чтиву. Стараясь копировать вкусы дам из высшего общества, стать среди них своей, я читала модные в их кругах истории: романтические томные новеллы, рассказы о знатных благородных леди, описания этикета и быта. Я старалась учиться из этих книг, подражать привычкам героинь, изучать их язык… Тогда это казалось важным. Я действительно верила, что, обучившись таким образом, смогу стать однажды одной из них.

Сейчас, право, смешно вспоминать. 

Но вот теперь, сидя над учебником по магии, я вдруг обнаружила, что совершенно не умею читать. В смысле, такие вот книги. Внимание ускользало, концентрация то и дело ослабевала, мне всё время хотелось отвлечься, проверить кокон, подумать об Или, посмотреть в окно… И пришла мысль: неужели я, в конечном итоге, совершенно не умею учиться? И что мне делать с этим знанием?

Я сцепила зубы. 

Может, я змея, рождённая в канаве; может, я не слишком умна и образована. Мне не сравниться образованием с Марджаной Лофф, а происхождением и воспитанием — с Дайяной Гохорд. И, пожалуй, я действительно выползший с самого дна мусор. Смысл отрицать очевидное?

Но зато я упорна. Я иду вперёд, что бы там ни было. Поднимаюсь столько раз, сколько нужно подняться. И всё равно добиваюсь своего. 

Не умею я читать такие книги? Значит, научусь. Только схожу за пером и бумагой, чтобы делать записки.

Я встала, решительно отложив книги, и тут услышала музыку. Папа играет на рояле? Но почему не в звуконепроницаемой комнате? Если только…

Сначала я ничего не поняла, правда. Просто вслушивалась в мелодию, поражаясь тому, сколько в ней противоречащих друг другу чувств, сильных и непримиримых. Я даже сама не заметила, как мысленно устремилась вслед за мелодией, последовала за нею, как за путеводной нитью… 

И обнаружила себя посреди хорошо знакомой музыкальной комнаты.

Я застыла растерянная, не зная, что делать. Попыталась сбежать, но ничего не вышло; тогда принялась судорожно думать, какое бы обличье принять… 

И именно в этот момент Или повернулся и посмотрел прямо на меня. 

Его взгляд буквально пригвоздил меня к месту. На миг мне почудилось, что в глубине его глаз промелькнуло облегчение, но иллюзия эта быстро исчезла: я как будто тонула в огромных озёрах холода. 

 — Ну здравствуй, Алиссия, — сказал он с едва уловимой ноткой насмешки, и сердце моё будто упало куда-то вниз с огромной высоты. 

Он знает. 

И что же мне делать теперь?!

— Ну, что же ты молчишь? — уточнил принц вкрадчиво, медленно приближаясь ко мне, как кот, подкрадывающийся к мыши. — Обычно на моей памяти ты намного разговорчивей. Лжёшь, правда, постоянно… Но на этот раз мы можем выбрать темы для разговора поинтересней! Например, мне вот любопытно: тот особняк, ради которого ты отказалась от меня. Он действительно настолько хорош? Там хотя бы есть сотня спален, как в моей загородной резиденции? Или роскошная оранжерея? Что там было такого, что стоило того?

Я стояла и чувствовала себя…

Оплёванной. Раздавленной. 

И главное — мне нечего было сказать, нечего возразить. Закономерно, что с его точки зрения всё выглядит именно так. Но я, я…

— Молчишь? Ладно, забудем нашу первую встречу. Поговорим о второй. Интересно, ты заранее продумала слова для отказа? Ты пришла ради ребёнка, верно? Что же, это, по крайней мере, лучше особняка. Но мне просто любопытно: ты ведь не собиралась сообщать мне о нём, правда?

Это всё не просто плохо. Это хуже, чем я могла вообразить. Во сто крат хуже…

— И снова — тишина? — уточнил он. — То есть, я прав? Ну разве не замечательная пара мне досталась!

Я вздрогнула:

— Что?! Но селенити не бывают парами драконов! Они могут только…

— Использовать нас в качестве племенных зверушек? — выгнул бровь он. — Не хочу тебя расстраивать, но твоя информация неактуальна. Фомор вполне может быть парой дракона, просто метка не появляется (и чистокровные дети не рождаются) до добровольного обряда в Тёмном Храме. И да. Видишь эти узоры у меня на лице? Именно благодаря им я сегодня утром узнал, что у меня есть пара. И будет ребёнок. Отличные способ, верно? 

Я потерялась. Была в таком шоке, что просто не знала, как реагировать, что говорить и чувствовать.  

— Да, — он медленно поднял руку, провёл кончиками пальцев по моей щеке, и всё у меня внутри потянулось навстречу этому прикосновению. Мне захотелось прижаться к нему крепко-крепко… но он отдёрнул руку, будто обжёгся. 

— Последние полгода были для меня аналогом Бездны, — сказал он тихо, глядя мне в глаза с какой-то болезненной, смешанной с яростью нежностью. — Я переживал потерю пары, которую даже не знал; перестал доверять собственной магии; мучился от разрыва связи; сходил с ума от противоречивых сигналов своей сущности. Мне казалось, что какое-то древнее сражение разразилось в моей голове — именно так дракон ощущает потерю пары… Интересно, ты веселилась, когда предстала передо мной в облике той старушки? Тебе казалось, это будет смешно?

О Мора, как же всё запуталось…

— Нет, — прошептала я. — Нет, всё не так! Последнее, что я хотела — причинить тебе боль. Просто…

Как объяснить? Во имя всего сущего, как собраться и объяснить всё правильно?!

— Допустим, — кивнул он. — Я поверю тебе. У меня, по сути, нет особенного выбора: ты — моя пара, связь с которой уже начала формироваться. Мать моего ребёнка. И, что бы там ни говорил мой разум, я в итоге всё равно приползу к тебе на пузе, как жалкий щенок. Ты получишь всё, что только пожелаешь, будь то особняки, драгоценности или любой другой каприз. Но… маски долой, Алиссия. Маски долой. И начнём с самого простого: покажи мне своё настоящее лицо. 

Я медленно покачала головой. 

— Это значит — нет? — вздёрнул бровь он.

— Нет, — ответила я хрипло. 

Знает он о моей настоящей природе или нет, я не собираюсь показывать ему, какая я есть.

Во-первых, пока он не подтвердил, что знает всё, я ещё формально связана данной отцу клятвой. Во-вторых… 

С меня и так сегодня хватило унижений.

— Даже сейчас? — в его глазах холодная пустыня обернулась острейшими ледяными пиками. — Даже сейчас ты намерена прятаться за чужими лицами?

Я медленно покачала головой.

— Ты ничего не знаешь обо мне, прекрасный принц. Ты ничего не знаешь о таких, как я! 

Ртутные перья, повинуясь моей злости, завибрировали, заостряясь, и рванули в разные стороны. Всё вокруг утонуло в грохоте, разлетелось ледяное крошево, и я…

Я снова оказалась у себя в комнате — растрёпанная, тяжело дышащая и полностью раздавленная. И только здесь, на своей территории, где пахнут пирожки тёти Ленны, а возле кровати мерцает, укутанный в мягкую ткань, кокон с моим малышом…

Только здесь я сползла на пол — и горько разрыдалась. 

48

Или, дракон Льда

*

— Мой принц, через полчаса вас ожидают на семейном совете. 

— Благодарю, — бросил я, не оборачиваясь. Мой личный компаньон, верно уловив настроение, без дальнейших комментариев ускользнул прочь тихой тенью. 

Семейный совет… что же, можно было не сомневаться, что дядя Кио доложит отцу. Ситуация слишком серьёзная, чтобы городить таинственность, и чересчур опасная, чтобы пускать на самотёк. В свете уже обрушившихся на Империю потрясений, пара для наследника — фомора сомнительных занятий… Очень опасная новость.