Добрая фея - Вадим Проскурин

— У меня вопрос, — из второго ряда подал голос невысокий старичок с большой плешью и козлиной профессорской бородкой. — Константин Николаевич, вы в докладе говорили о клинических испытаниях, я не вполне уловил, какая это была фаза испытаний — первая или вторая?

— Скорее вторая, чем первая, — ответил Костя. — Учитывая высокую практическую значимость, испытания препарата проходили по особой схеме, специально утвержденной Министерством здравоохранения в виде исключения. Поскольку все больные, участвовавшие в испытаниях, на момент начала эксперимента были инкурабельны, было решено не руководствоваться стандартной схемой ввиду явной нецелесообразности. Согласитесь, не самая разумная идея тратить время и материалы на оценку опасности препарата для организма, если без препарата организм погибнет за считаные недели. Тем более что…

— С этим-то я согласен, — прервал Костю старичок. — Я про другое спрашивал: как вам удалось пробить такое разрешение? Просто у меня свой шкурный интерес, мы пытались реализовать подобную схему испытаний для другого препарата, примерно в такой же ситуации, нам министерство дало отрицательный ответ в очень жесткой форме. Вплоть до того, что угрожали уголовной ответственностью за отклонения от стандартной схемы испытаний.

— Я понял, — сказал Костя. — Я не готов ответить на ваш вопрос, сам я не занимался переговорами с Минздравом, я курировал в этом проекте только научную часть. На последней стадии к проекту подключилась мэрия, лично Юлий Моисеевич… ну, вы знаете, наверное, он очень интересуется подобными исследованиями…

По залу прокатилась волна смешков, старичок тоже улыбнулся.

— Ну, если лично Юлий Моисеевич, тогда вопросов больше нет, — сказал он и сел на место.

— Еще вопросы? — обратился Костя к залу.

Встал молодой и розовощекий блондин в кричаще-ярком галстуке и пиджаке необычного покроя, наверное, очень модном.

— Я бы хотел попросить вас вернуться к предпоследнему слайду, — сказал он. — Там, где были гистограммы, да, вот к этому, спасибо. Вы говорили, что вероятность полного излечения составляет девяносто два процента. А что происходит с остальными восемью процентами больных? Болезнь развивается, как если бы лечения не было, наступает временное улучшение или происходит что-то еще?

Это был неприятный вопрос, Костя надеялся, что его не зададут, но, к сожалению, его задали, и теперь придется отвечать.

— Эти больные погибают в течение нескольких дней, — ответил Костя. — Происходит стремительный распад опухоли, мы пока не знаем, чем конкретно он обусловлен. Ну, то есть, почему в одних случаях опухолевые клетки утрачивают злокачественность и у них начинается обратная дифференциация, а в других случаях они просто погибают, мы этого пока не знаем. Это тема для дальнейшего изучения, в этом направлении ведутся исследования…

Розовощекий блондин неожиданно улыбнулся.

— Значит, я правильно понял, что ваше чудесное лекарство довольно часто не помогает, а, наоборот, вредит? — спросил он.

— Не совсем, — ответил Костя. — Мы вводим ТДМ только безнадежным больным, которым уже ничто не может навредить. Понимаете? Только тем больным, которым не помогает даже паллиативная химиотерапия, у которых в карте есть запись «выписан на симптоматическое лечение у районного онколога». Только тем, на кого медицина окончательно махнула рукой. Да, восемь процентов таких больных погибает от ТДМ, но, по-моему, в такой ситуации лучше быстрее умереть, чем долго мучиться.

— То есть ваш препарат не заменяет традиционные химиопрепараты?

— Пока не заменяет, — сказал Костя. — Потом, когда особенности применения ТДМ будут лучше изучены, когда будет выработана методика, думаю, можно будет применять ТДМ и на более ранних стадиях, не дожидаясь, когда будут исчерпаны все остальные возможности. Понимаете, ТДМ, если он сработал, делает больного здоровым, он полностью восстанавливает работоспособность, а химиотерапия может только поддерживать жизнь, но не более того. Думаю, здесь решение должен принимать сам больной — готов он рискнуть сразу или предпочитает откладывать решение до последнего.

— Я понял, спасибо, — сказал блондин. — У меня еще один совсем маленький вопрос. Вы говорили про стремительный распад опухоли. Обычно он сопровождается довольно-таки мучительными состояниями: сепсис, гангрена…

— Да, это тяжелая смерть, — согласился Костя. — К сожалению, эвтаназия в нашей стране преследуется уголовно, так что для облегчения страданий мы почти ничего не можем сделать. Если начался стремительный распад, больному дают наркотики в больших Дозах, это дает определенный симптоматический эффект, но, сами понимаете…

— Таким образом, ваше лекарство на самом деле вовсе не так эффективно, как вы пытаетесь нам представить, — заявил блондин. — И если бы вы не нарушали принятую методику испытаний, это стало бы ясно уже на первой фазе, и вторая просто не началась бы, я не могу себе представить, как лекарство с восьмипроцентной летальностью может попасть на вторую стадию. Я вообще не уверен, что этот препарат можно называть лекарством, это…

Неожиданно поднялся с места козлобородый старичок, задававший первый вопрос.

— Какую компанию вы представляете? — обратился он с вопросом к блондину, перебив того на полуслове. — Вы ведь представляете фармацевтическую компанию, правильно? Какую именно?

— Ну да, — ответил блондин. — Компанию «Нанофарм», а какое это имеет отношение к делу?

В зале послышались редкие смешки. Не только Костя понял, что происходит, но и кое-кто еще, жаль только, что немногие. Компанию «Нанофарм» возглавлял печально известный олигарх Бруевич, в прошлом году его поймали на налоговых махинациях, а весной в прессу просочилась информация, что компания «Центр человека», специализирующаяся на продаже выжившим из ума старикам морской капусты и свекольного концентрата под видом чудодейственных лекарств, работает под крышей «Нанофарма». Костя смутно припомнил, что Олег Дмитриевич поначалу собирался разворачивать производство ТДМ на базе одного из заводов Бруевича и только в последний момент изменил решение. Получается, олигарх обиделся и начал кампанию по дискредитации конкурентов. Наверняка в этом зале сидит человек пять журналистов из желтых газет, и они красочно опишут в своих статьях, как ловко поставили на место жулика от науки, который говорит, что лечит безнадежно больных, а на самом деле убивает несчастных стариков, потому что хочет заработать на этом огромные деньги. Надо сказать Олегу Дмитриевичу или лучше сразу Саше. Он говорил, обращайся, если будут проблемы, и вот проблемы начались, самое время обратиться.