Союз обворованных - Андрей Хазарин

Короче говоря, я отвалялась дома. За окошком зима нехотя уступала весне. По утрам у нас на балконе пели птички, иногда даже солнышко в комнату заглядывало. Я физически чувствовала, что поправляюсь - как будто медленно выныриваю из темной глубины к свету.

И потом, что ни говори, внимание лечит лучше любых лекарств. То братик Алька с Анжелкой заявятся с цветами. То Алексей от Слона фрукты заморские привез на восьмое марта. (Елки-палки, меня уже внимание Слона радует! Ну все, точно сотрясение мозга. Вавка в головке.) А Надежда - та вообще... Пару раз бородатый Игорь такие сумки доставлял, что страшно делалось. Под предлогом, чтобы я у плиты не стояла. Положим, у плиты хоть так, хоть так стоял Димка... Но - дорого внимание.

Потом стало мне легче, врачи разрешили ходить по квартире. Ну, я и помыла окна - хотя бы изнутри, все-таки не лето. Просто смотреть невмоготу было, такие грязные - у нас же они почти все на улицу выходят. Димка, конечно же, поорал. Но мне показалось, на самом деле он доволен - что меня потянуло на такой подвиг и что после него я чувствую себя нормально.

А потом эскулапы-айболиты вообще сменили гнев на милость. Я стала здоровой... ну, или условно здоровой женщиной, которой разрешается спокойно гулять по улице. Правда, под ручку с Вэ-А.

* * *

Пятнадцатого марта я первый раз вывел Асю на улицу. Уже почти каждый день проглядывало солнце, на нечетной стороне Хазарской тротуар был совсем сухой, только под деревьями у домов кое-где сохранились серые ледяные лепешки. На улице прибавилось людей и машин, мы шли и играли в номера - кто раньше заметит "сорок четыре" или там "девяносто девять". Оказалось, что у меня лучше реакция - быстрее успевал выкрикнуть, когда машина обгоняла, зато у Аськи острее зрение, на встречных машинах она видела номера намного раньше.

Сотрясение у неё все-таки было, но легкое, уже через неделю врачи разрешили вставать и ходить по квартире, а вчера дали полную индульгенцию, хоть и велели не перенапрягаться, не переутомляться и не перепивать. Но эта дуреха успела вымыть окна ещё до того, как ей сказали, что нельзя переутомляться...

У Натальи тоже дело шло на поправку, хотя не так быстро. В четверг мы с Андрюшей заезжали к ней во вторую травматологическую, и она нас встретила в коридоре. Похудевшая, побледневшая, с рукой на перевязи - рука цела, но её подвязывают, чтобы лишний раз не бередить рану под ключицей. Поблагодарила за апельсины, рассказала с усмешкой, что её проведывала Карина. Потом спросила, как себя чувствует Анна Георгиевна, объяснила извиняющимся тоном, что хотела попросить её заехать к ней на Кантемировскую и привезти кое-что из белья. Я было сунулся предлагать свои услуги, но Андрюша сообразил быстрее:

- Наталья Викторовна, вы тут пока с Вадим Андреичем поразговаривайте про погоду, а я сейчас привезу Ксюшу, вы ей все растолкуете!

Он посыпался по лестнице вниз, а мы медленно двинулись вдоль коридора, по старинным кафельным плиткам, сложенным в незамысловатый узор.

Наташа молчала, я развлекал её городскими сплетнями и наблюдениями фенолога-любителя: какие во дворе на деревьях сороки и сойки, а также голуби и горлицы кольчатые (это название я когда-то подцепил у Резника, он, как заядлый турист, в птицах немного разбирался). Наташа вежливо слушала, деликатно поддакивала, но глаза у неё были отстраненные. Рассеянно сказала, что в больничном дворе тоже много птиц и что по утрам её будят синицы стучат клювом по оконной раме. Потом вдруг чуть придержала меня за локоть и спросила:

- А что с Гариком, не знаете?

Я просто опешил от такого вопроса - этот гад её чуть не убил, а она... Попробуй пойми женщин! Но сдержался, не прокомментировал. Сглотнул слюну, перевел дух, как-то ухитрился заговорить нормально. Да и все равно я мало что мог ей сказать. Как-то на очередном допросе Казьмин обмолвился, что Лаврентьев находится в лазарете СИЗО, но, кроме перелома руки, с ним ничего серьезного. Если не считать обвинений в покушении на убийство, соучастии в убийстве и в мошенничестве в особо крупных размерах. И ещё я заметил, что его портреты на предвыборных щитах постепенно исчезают под наслоениями других, более удачливых кандидатов - которые не были уличены в уголовных преступлениях.

В таком примерно духе я и высказался, ограничившись, впрочем, изложением фактов и воздержавшись от комментариев.

Наташа кивнула и вдруг попросила, чтобы я отвел её в палату. Я напомнил, что должен подъехать Андрей со своей девушкой, она ответила, что они её и в палате найдут... На обратном пути неожиданно вздохнула и сказала, что теперь ей не придется уже носить открытых платьев...

Наверное у меня ещё слишком мал семейный стаж - пока что мне доступны не все излучины женского мышления...

* * *

Солнышко... По тротуарам в некоторых местах уже можно ходить асфальт, ни льда, ни луж... Мы гуляли себе неторопливо в сторону центра и беседовали исключительно на нейтральные темы. А с другой стороны, как тут удержишься, когда проходишь мимо щита с предвыборными плакатами, а оттуда замечательный И. Лаврентьев так по-доброму, как дедушка Ленин, щурится.

А я все вспоминаю, какое у него было лицо, когда его мимо меня на носилках уносили. Через боль какой-то звериный азарт виден был, жажда крови... Может, от ощеренных зубов. А может, от слов... Ну, когда он пообещал Димке, что они ещё встретятся на кривой дорожке...

Вот только добрая ленинская улыбка уже почти совсем спряталась под другими плакатами. И сурьезный товарищ Пивень Марксэн Панасович присутствовал, и Лемешко с учебником - такая вся из себя сельская учительница, и даже наш протеже малютка Скуратов. Ну и, само собой, распрекрасный Слон - скромный, но великий ученый. С предвыборным девизом: "Именем народа, на благо народа!". Радетель, мать его...

Но тут Димка увидел мое выражение лица и сразу заговорил о соседском коте и о том, что Веничка надо ветеринару показать, чтоб все в порядке было... И про стивенсовского Лапса, который за зиму приобрел бульдожьи формы и соответствующую наглость рожи. Короче, морочил мне голову. Ну что ж, пришлось делать вид, что я слушаю его, а о недавних событиях уже совсем-совсем не думаю...

Хотя со всеми основными событиями я была уже знакома. Наташа - жива, в больнице, о Гарике своем драгоценном печалится, идиотка. Сам Гарик - в правоохранительных лапах цепких органов. Димка несколько раз давал показания как свидетель. Естественно, теперь Лаврентьев уже никакой не кандидат. Избирательная комиссия от него шарахнулась, как от чумного. Партия зеленых - ещё резвее. Предвыборная кампания продолжается. Политическая реклама по времени на телевидении переплюнула обычную. Наш многострадальный ролик, естественно, не получился (вообще-то кассету нашли при обыске у Лаврентьева, но нам не отдали, приобщили к делу в качестве вещественного доказательства; интересно, что и кому она докажет). Но Аля все-таки сделала майору видеоматериалы. Я их уже видела по телеку, когда доктора разрешили смотреть. Эх, лишили майора смысла жизни, нет больше прохвоста Лаврюги, кого он теперь будет изобличать?.. А так - ну, подумаешь, пара недель... Не так много событий и произошло во внешнем мире...

* * *

Незаметно мы с Асей добрели до приемной "Союза обворованных". Там стояла очередь хвостом на улицу. Два дня назад Слон появился в вечерней программе городского телевидения и торжественно объявил, что усилиями "Союза" при содействии органов внутренних дел удалось найти деньги, похищенные у вкладчиков инвестиционной компанией "Лигинвест", что полный возврат вкладов теперь лишь дело времени, но первые двадцать процентов "Союз" сможет выплатить пострадавшим от этой жульнической банды в течение ближайшего месяца, то есть ещё до выборов. К сожалению, по другим "пирамидам" пока успехов нет, но "Союз" продолжает розыски, и его работников (включая, естественно, самого господина Дубова, вдохновителя и организатора всех побед сей человеколюбивой организации) не остановят ни трудности, ни затраты, ни угрозы и физические расправы.

Да-да, ведь, как выяснилось, нашумевшее ограбление обменного пункта двадцать девятого января оказалось лишь прикрытием акции хозяев все того же "Лигинвеста" против "Союза обворованных", конкретной целью каковой акции было устранение юриста Григория Мироненко, который сумел слишком близко подобраться к тайнам мошенников.

Фамилия Лаврентьева в телепередаче упомянута не была, но каким-то образом слухи разнесли её по городу за двое суток.

На следующее же утро после победного выступления Слона на каждом заборе в городе появились надписи: "Дубов - за нас! Мы - за Дубова!"

* * *

В арке, ведущей к нам во двор, тоже кто-то намарал от всей души, аршинными буквами: "Дубов - за нас! Мы - за Дубова!" Дурачки, за себя Дубов. И только за себя. А вы сейчас в очереди возле "СООБа" свои голоса за свои же денежки ему продаете...

А если папашка Кучумов до сих пор пляшет под Слоновью дудку, то скоро и ещё какой-нибудь траст будет разоблачен усилиями отважной милиции. С подачи непримиримого борца за справедливость, главного мафиози нашего несчастного города, великого и могучего Слона.