Альянс Ангелов - Инжуна Каражанова

— Как вы не понимаете, что мы не можем больше прятаться! — воскликнула Миерна. — И вы никто не можете предсказывать поведение Повелителей Стихий, чьё могущество и сущность заключены в Книге! Что случится, когда в нашем мире окажутся новые создания Измерения Книги!

— Но нас мало, — продолжали ей возражать, — мы не продержимся…

— Мы обязаны продержаться, пока Ангелы не вернутся с магическими артефактами и не уничтожат Книгу, — жёстко сказала Миерна.

— Этот вопрос нужно вынести на обсуждение!

— Никаких обсуждений, — отрезала Миерна, как вдруг выкрикнули:

— Наш вождь не ты, а Кельдан!

Миерна спокойно посмотрела на главу друидов. После минутного размышления Кельдан произнёс, чуть наклонив голову в знак почтения:

— Я никогда не усомнюсь в твоей мудрости, сестра. Мы оставим лес и двинемся в Таэрию, и пусть тех, кто не согласен с этим решением, постигнет кара богов.

— Не хочу показаться скептиком, но… чёрт возьми, здесь невозможно было выжить! — воскликнул Тэллар, когда Ангелы, проделав длинный путь от Арлана до Города Солнца, через опустошённые и разрушенные смерчем земли, иногда минуя, иногда останавливаясь в чудом уцелевших или пострадавших лишь частично городах и деревнях, остановились, поражённые пугающей и ошеломляющей картиной руин Тадора, над которым, словно маленькое чёрное солнце, лижущее воздух вокруг язычками тёмного пламени, висела сфера, заключавшая в своём центре Книгу Стихий.

Джара, отвоевавшая наконец своё право путешествовать в седле, хоть и была ещё ослаблена, чуть приподнялась в стременах, разглядывая глыбы камней, и закусила губу.

— Он не мог погибнуть, Сокол. Он один из Ангелов, он должен вступить в Альянс. И, тем более, мой компас заметно потеплел и указывает туда, вглубь руин…

— Я туда не полезу, — заявила Сунор и окинула остальных гордым взглядом.

— Тебя никто и не просит, — холодно ответила Сельма.

Почему-то из всех Ангелов одна Чародейка открыто проявляла своё отношение к капризной дочери Дамрафа. Джара терпела все её выходки ради Альянса, Аерис и Ивор проявляли к ней полное безразличие, будто её и вовсе не существовало.

Змейка выглядела подавленной недолго, лишь первое время, а теперь держалась молодцом, спокойно выслушивала все уколы и насмешки Сунор, будто ей нет до них никакого дела. Она вообще вела себя так, будто в её жизни не случилось никакой трагедии, но в её глазах Джара ясно видела невыплаканные слёзы по Хаарту и, конечно, Аире, отчего на Бестию накатывали нежданные приступы мук совести.

Змейка расспрашивала Ангелов о прошлых приключениях, и глаза её горели и сияли, когда слушала их рассказы (в основном, Тэллара, главного болтуна Альянса; он привирал где только можно и неизменно во всех историях героически вытаскивал своих спутников из неприятностей). Змейка очень деловито ухаживала за Джарой, не обращая ровным счётом никакого внимания на возмущённые протесты той, мол, она здорова, как бык, и нечего с ней носиться, как с маленьким ребёнком. У Сельмы Змейка расспрашивала о магии, а у Аерис — о том, о чём никто из друзей никогда и не думал спрашивать, — об эльфах. Змейка делилась с ней известными ей сказками об эльфах, и Аерис, обычно серьёзная и задумчивая, веселилась вовсю, слушая их. А с Ивором у Змейки сразу сложились какие-то особые отношения. Когда Ангелы только покинули Арлан, то они вдвоём замыкали их небольшой отряд, оба поникшие, подавленные. И по иронии судьбы, оба скорбели по Аире, только вот Змейка не знала, что рассказывает о своей безвозвратно потерянной подруге виновнику её смерти. Ивор, слушая разговоры об Аире, выглядел всё более убитым. Затем позади стали ехать Сунор и Хаарт, Змейка решила больше не показывать никому своего горя, а Джара, взяв Ивора с собой на вылазку, хорошенько встряхнула его, и, вроде бы, приободрила.

И за эти несколько дней Бестия, Грифон, Сокол, Чародейка и Эльфийка прониклись к маленькой целительнице искренней симпатией.

Зато Сунор тихо ненавидели все. Даже Тэллар уже спустя день их совместного путешествия поделился с Джарой жгучим желанием дать по морде "этой выскочке". Впрочем, насчёт её выдающихся внешних данных он мнения не изменил.

С лица Хаарта не сползало скорбное выражение. Казалось, он искренне не понимал, почему Змейка так спокойна и даже весела, а не рвёт на себе волосы и не просыпается каждый день с опухшими глазами, потому что ревела всю ночь. Джара тоже жалела его, но, пожалуй, не так, как Змейку.

Хаарт и Сунор, по её настоянию, всегда ехали чуть позади остальных, но разговаривала надменная красавица так, чтобы её отчётливо слышали все остальные, а уж если они целовались (если Хаарт не отвечал ей на поцелуй, Сунор начинала визжать, что разворачивает коня), то всех впереди об этом ясно оповещали характерные звуки.

Всех это раздражало, но одна Сельма отвечала Сунор насмешкой на насмешку, а на презрительные взгляды — взглядом, преисполненным ещё большим презрением. Сначала Джара хотела было остудить пыл Чародейки: она боялась, что гордячка оскорбится и опять начнёт визжать, что покидает Альянс и возвращается домой, к папочке. (Хоть Миерна как-то и обмолвилась, что, согласившись вступить в Альянс, Ангел не может отречься от своего предназначения, Джара смутно представляла, что сможет остановить этот ходячий кошмар — разве что крепкие верёвки и кляп во рту, но разве это решение проблемы?) Однако Сунор, видимо, приняла вызов Чародейки, и началась холодная война.

Тем временем Сунор презрительно повела плечиком, отворачиваясь от Сельмы.

— Мы с Хаартом останемся здесь, да, любовь моя?

Джара невольно кинула взгляд на Змейку, но та рылась в своей сумке с лекарствами и, если и слышала слова Сунор, то это никак не отразилось на её юном и хорошеньком личике.

— Я думаю, я должен помочь… — начал тот.

— В этом нет необходимости, — оборвала его Джара. — В любом случае, кто-то должен остаться с лошадьми и поклажей. И мы вполне справимся сами.

Она опять посмотрела на Змейку. Поиски Эйдана могут оказаться опасными, и Джара размышляла, стоит ли предложить девушке остаться, и что будет для неё хуже — путешествие по руинам Тадора или лицезрение Сунор, льнущей к Хаарту. Но целительница всё поняла по одному взгляду Джары и кивнула:

— Я иду с вами. Я думаю, что ты права, и Эйдан жив, но вряд ли он пышет здоровьем. Так что я вам пригожусь.

Джара кивнула ей в ответ и слегка улыбнулась. Эта девчонка ей нравилась всё больше. Сунор же насмешливо фыркнула и потрепала волосы Хаарту.

— Помоги мне слезть с коня, милый. Я устала от езды верхом. Пожалуй, когда теперь Джара выздоровела, я могу ехать в повозке?