Заматерение (СИ) - Шарапановский Владимир

Тогда я им подкинул идею на обратном пути заглянуть в ГДР, по приглашению наших коллег из этой страны. С целью конкретного согласования нашего более тесного сотрудничества в намеченной области. Тут почти по пути, и нас будут очень рады принять у себя наши немецкие коллеги.

Нам следует лишь запросить согласие в Москве на такое изменение маршрута и планов. С немецкими товарищами я берусь договориться об изменении нашего маршрута и пребывании в ГДР на необходимое для обсуждения сотрудничества время.

Слава богу, видно нас в Москве в данный момент были не очень рады видеть, пока не утрясутся проблемы по дипломатическим каналам и не спадет ажиотаж, вызванный выступлением участника нашей делегации.

Что же, когда пыль уляжется, станет проще отбрыкаться от критики и выволочек. К тому же у меня на сию поездку были свои резоны и огромное желание повидать прадедушку с прабабушкой обосновавшихся в Берлине.

Вот я до перелёта и старался не появляться на публике слишком часто, следуя советам опытных сотрудников охраны, тем самым не желая изображать бегущую, а тем более падающую мишень.

Позлил я многих, но маловероятно, что агенты ЦРУ и других разведок успеют так срочно организовать операцию угрожающую моей свободе или жизни. Только моссадовцы умеют так шевелиться, но их жизнь заставляет. Я же их не трогал, и ничем не задел.

Однако — «бережёного Бог бережёт, а не бережёного конвой стережёт». Лезть на рожон оставим рисковым людям мечтающим пить шампанское и иметь королеву. Ни того ни другого по малолетству мне не надь.

Разве что предложил провести на телевидении совместную пресс-конференцию, но эту инициативу на корню зарубило руководство делегации и представитель МИДа.

Я у них сейчас не в особом доверии, так что спускать меня с короткого поводка, они откровенно опасаются.

В аэропорту перед вылетом меня снова выловили журналисты и стали выспрашивать о моих планах на будущее, и о том, что мне понравилось в Швейцарии и какое самое запоминающееся событие произошло во время моего пребывания в стране.

Планы я им изложил по конспекту ленинских работ. Ответил, что за время пребывания отстал от своего графика занятий в Университете и мне теперь предстоит: «Учиться, учиться и ещё раз учиться», как завещал великий Ленин. Все остальные проекты я отложу на лето, а то ещё оставят на второй год на втором курсе.

Самой запомнившейся за это время, для меня стала поддержка моего выступления на открытии конгресса со стороны Джона Леннона, о которой он сообщил в своём интервью их американским коллегам.

Из понравившегося в Швейцарии, то я фактически ничего не видел. Хотелось бы много где побывать, но занятость на конгрессе не позволила даже хорошо осмотреть Женеву. Однако очень жаль, что не смог побывать в ущелье Шёлленен в швейцарском кантоне Ури, где расположен памятник генералиссимусу графу Суворову-Рымникскому, и под которым покоятся наши чудо-богатыри, погибшие при переходе через Альпы и в сражении с наполеоновскими войсками у «Чёртова моста».

До меня дошли слухи, что он содержится в ненадлежащем состоянии, но так как собственность на этот объект была передана России, то мне бы хотелось передать часть средств которые поступят в качестве гонораров за бабушкины книги или иных заграничных поступлениё на его реставрацию.

Призываю российских подданных проживающих в Швейцарии, или их потомков побывать там и сообщить мне об объёме работ и необходимой для реставрации сумме. Возможно, часть необходимых средств нам удастся перечислить. Русские люди тем временем смогут привести место русской славы в должное для проведения реставрационных работ состояние. Это наша обязанность, как русских заботиться памятниках нашим героям.

На том я расстался с журналистами и распрощался с не столь уж гостеприимной ко мне Швейцарией, а мы спецрейсом вылетели в аэропорт Шёнефельд[138] под Берлином.

Глава 19

«Никогда не бросайте начатое дело.

Работа дает вам цель и смысл.

Жизнь без нее станет пустой».

Пока летели из Женевы в Берлин, появилось толика времени подвести итоги поездки в Швейцарию и обдумать сложившуюся ситуацию. До последнего момента и посадки в легендарный Ту-104 мне не верилось, что полетим в Берлин. Даже кулак держал на удачу.

И вот в полёте появилась возможность набросать некоторые наметки и планы на пребывание и плодотворную деятельность в ГДР. Составить план-минимум и план-максимум, Дай бог, чтобы получилось выполнить хоть половину.

Замечательно, что есть кому перепоручить некоторые заботы в Берлине. Наш семейный десант высажен там заблаговременно, и меня ждёт уже подготовленный плацдарм. Есть проверенные люди — фронтовой разведчик и железная леди. И они же — мои прадедушка с прабабушкой.

Я заблаговременно в Женеве, озадачил руководство нашей делегации пообщаться в самолёте с руководством немецкой, возвращающейся в Берлин тем же бортом. И сам сумел освободиться хоть от этих забот. А то — всё сам, да сам!

В полёте им вполне достанет времени обсудить некоторые начальные планы на пребывание нашей делегации в ГДР и определить первоочередные задачи. Впереди долгие-долгие годы совместной работы над термоядом, и потому неформальное общение пойдёт только на пользу учёным обеих стран.

Тем самым, заняв руководство полезным времяпрепровождением в полёте, мне удалось сосредоточиться на свёрстке своих личных планов. При этом не стал уделять много внимания точному просчёту тактики, а лишь установил очерёдность стратегических задач, так как маловероятно, что удастся реализовать задуманное за краткий срок пребывания в ГДР.

Первым пунктом следовало общение с прадедушкой и прабабушкой, недавно обосновавшихся в Берлине и работающих в советском посольстве. Следующим пунктом расположил общение с немецкими товарищами из союза свободной немецкой молодёжи (ССНМ) для решения множества вопросов сотрудничества в задуманных и реализуемых проектах.

Мне в последнее время пришла в голову шальная мысль удивить их не только количеством совместных проектов. А более того размахом и разносторонностью их направленности. Так что скучать им точно не придётся.

И только после этого располагалось общение с коллегами учёными. Во-первых, уже достаточно пообщались в Женеве, а во-вторых кроме меня есть кому налаживать с ними плодотворное сотрудничество. На то имеется руководство делегации, и опыта у них в данной сфере значительно больше.

Тут собраны учёные, отдавшие этой работе не один год жизни и накопившие солидный опыт. А немецкие коллеги смогут стать полезным подспорьем в этом грандиозном проекте. Их учёные-физики всегда славились.

Ещё в Женеве я изложил руководителю делегации советских учёных — Евгению Павловичу Велихову[139] известные мне проблемы и досадные ошибки, допущенные при создании термоядерных реакторов, и особенно Токамака, так что смею надеяться, что в этот раз им удастся избежать таких просчётов уже в первой опытной установке.

И на сей момент большинство из известного мне в данной области уже передано учёным. А то, что осталось за кадром, там и должно оставаться, вплоть до получения обнадёживающих результатов при исследованиях в Союзе.

Это технологии двойного назначения и их открытая публикация может сыграть лишь на руку врагам нашей страны. Оттого этим станут заниматься в наших институтах и по закрытой тематике. А вот готовые изделия смогут впоследствии использоваться в том числе и в международных разработках установок термоядерного синтеза.

Так что на данный момент моя роль стала довольно символической, и я скорее служу олицетворением будущего нашей советской науки. Но уже неплохо успел «ударить автопробегом по бездорожью и тунеядству», и моя речь на открытии конгресса запомнилась многим, а ещё не раз икнётся супостатам в их Оральном Кабинете.