Повседневная жизнь российского рок-музыканта - Владимир Марочкин

— Когда началось фестивальное движение, Алексей-младший какое-то участие в этом принимал?

— Нет. В тот период я его не водил на концерты. Почему? Дело в том, что он не отличался крепким здоровьем, и лишний раз таскать ребенка в места, где собирается большое количество людей — значит подвергать его лишний раз опасности подцепить какую-либо инфекцию. Тот же грипп. Это серьезное дело, я заметил, что после всех этих фестивалей или тусовок и массовых встреч появляются какие-то, как правило, простудные заболевания, грипп, после чего человек выпадает на длительный срок. А сын ведь учился и в обычной школе, и в музыкальной школе! Мне, например, болеть нельзя. Если я заболею, то коллеги по группе лишатся возможности заработать, а это очень серьезный фактор, поэтому я иногда прикидываю, что лучше мне не ходить куда-то, лишний раз не толпиться, зная, что, допустим, идет эпидемия гриппа. Сына я тоже всегда старался беречь. Ну что из того, что он куда-то там придет?! Нет, я всегда хотел, чтобы он посмотрел выступления хороших, раритетных музыкантов, как наших, так и зарубежных. Я помню, как я его водил на концерт Би Би Кинга, когда тот выступал в Московском Дворце молодежи, мы сидели близко, и можно было разглядеть, как играют музыканты, какое идет тепло от настоящего «дженуинового» негритянского коллектива. Вот это шикарно, вот это дает энергетический запас.

Приятно в любом случае, что Алексей для меня не просто сын, он для меня — подспорье. Он молодой, он много впитывает в себя различной стилистики, и в конце концов у него должен произойти синтез различных стилей.

— А как вы с Алексеем на сцене друг друга ощущаете?

— Я ощущаю себя великолепно! У нас замечательный контакт, и мне только нужно знать, сколько он будет играть: три квадрата импровизаций, либо два, либо один. Если у него хорошее настроение, он играет много. Значит, ему приятно, комфортно и контактно. Наверное, он один из тех людей, которые играют, может быть, не так виртуозно, как хотелось бы, но настолько стильно и фасонно, что я чувствую себя наиболее комфортно, когда мы выступаем нашим семейным дуэтом.

Мне было приятно слышать, когда Андрей Макаревич после одного концерта, куда я пригласил его как специального гостя, сказал: «Ты знаешь, мне приятно играть этот стиль с твоим сыном, потому что он его чувствует!»

— Можно ли сказать, что у вас, Алексей, есть удовлетворение от того, что ваш сын сейчас делает?

— Безусловно. Я вообще очень рад тому, что мой сын занимается делом. Самое главное в жизни, на мой взгляд, чтобы человек нашел свое дело. Причем есть дело и есть хобби, и когда совпадает дело и хобби и дело является любимым — это очень важно. Я желаю всем: дай бог каждому такого сына и такого помощника!

Династии в нашем роке — вещь нечастая. Первыми были, кажется, отец и сын Барыкины, за ними Вайт и его сын — тоже Алексей Белов. Летом 2000 года у нас появилась еще одна рок-н-ролльная династия: Ольга, дочка гитариста легендарной группы «Круиз» Григория Безуглого, собрала собственный коллектив и успешно выступает в клубах и на фестивалях.

С двух лет Ольга влилась в тусовку и ездила вместе с родителями на гастроли. В шестилетнем возрасте она стала открывать концерты «Круиза». Когда начинала звучать музыка, Ольга появлялась на сцене с ведерком краски в руке и рисовала на огромном плакате земной шар. Все было рассчитано по секундам, и, когда рисунок был готов, Валерий Гаина с ее отцом разрывали этот плакат и выскакивали на сцену.

С раннего детства в Ольге чувствовался потенциал настоящего рокера — все-таки кровь давала о себе знать. Однако далеко не сразу она выбрала гитару и рок-сцену как основу жизни. Когда Ольге исполнилось 12 лет, она ушла в сторону от рока. Ее больше интересовали друзья, дискотеки, и она делала все возможное, чтобы быть в том мире, а не в мире своего отца. Но в сентябре 1996 года Ольга попала в автомобильную катастрофу. И в тот момент, когда Ольга подумала, что настала смерть, она увидела недавно умершую мамину сестру, которая погрозила пальцем, и сказала: «Будь внимательней, тебе дается один шанс, дорогая…» И тогда со слезами на глазах она сказала Господу Богу и Небу, что рождена для музыки и только для нее!..

Ольга долго лежала в больнице, у нее были сильно раздроблены кость, плечо и рука. Врачи говорили, что последствия с правой рукой могут быть самые печальные. И тут у Ольги открылся дар: она стала сочинять стихи.

После второй операции Ольга пришла к директору музыкальной школы и сказала, что хочет играть. Та с сомнением посмотрела на ее руки: правая-то рука у нее практически не двигалась. Но Ольга сказала: «Я хочу, и я буду играть!» И ей дали шанс.

Сначала Ольга поступила в джазовую школу, а потом записалась в вокальный оперный коллектив. Со спектаклями «Снегурочка» и «Царская невеста» она выезжала на гастроли, и ей прочили большое оперное будущее. Но родные продолжали скептически относиться к ее стремлениям. «Оля, ну какая из тебя певица! — говорил ей отец, Григорий Григорьевич Безуглый. — Ничего из тебя не получится». Но Ольга занималась днями и ночами, а когда у нее что-то не получалось, она говорила себе: «Ольга, ты добьешься!»

На самом деле, конечно, отец в глубине души верил, что из дочери получится певица, но такова была его установка: она должна сама, без помощи авторитетных в музыкальном мире родителей, пройти некоторые сложные жизненные моменты, которые определили бы ее будущее. И когда у Ольги должен был состояться первый концерт в местном ДК, Григорий пришел буквально минут за двадцать до начала выступления, взял в руки гитару и вышел с дочерью на сцену, чем очень поддержал ее.

После концерта к Ольге подошли местные лыткаринские ребята и предложили сделать группу. Летом они устроили рок-фестиваль в «ракушке» местного парка отдыха. Там было много интересных команд, но Ольгина группа выделялась из всех тем, что ребята играли сложную, достаточно навороченную и технически грамотную музыку.

В последнее время Ольга стала работать на бэк-вокале в папиной группе. Григорий Безуглый говорит по этому поводу: «Это было решено нами с Мониным, потому что у всех в нашей группе есть дети, а у Монина нет. У Саши Кирницкого, нашего бас-гитариста, двое дочерей. Старшая уехала за границу, а младшая живет в Тирасполе с мамой, пишет стихи и рисует. У нашего бывшего продюсера Аничкина сын Лева работает в группе «Тет-а-тет». У Коли Чунусова, нашего барабанщика, сын тоже играет в рок-группе. И только у Саши Монина детей нет. Но было время, когда Монин нянчился с Вовой Пресняковым-младшим, когда его мама и папа уезжали с «Самоцветами» на гастроли. Можно сказать, что Ольга также была для него всегда родным ребенком…»

Прогнозы — дело неблагодарное, но есть масса свидетельств тому, что у нас в стране формируется новая аристократия, потому что некоторые профессии, в том числе профессия музыканта, вдруг вновь стали наследственными. В США уже довольно давно существуют джазовые династии: на саксофоне играют и сын Колтрейна, и сын Дьюи Редмана, а звезда нынешней поп-эстрады Тони Брэкстон — это дочка очень известного музыканта Энтони Брэкстона, который является воплощением всякого возможного авангарда. Поэтому совершенно ясно, что в XXI веке и у нас элитой станут дети сегодняшних рок-звезд: дочка Никольского, дочка Безуглого, сын Вайта… Это, конечно, прогноз, но такая тенденция вполне возможна.

И это, кстати, отнюдь не отрицательное явление, потому что сообщество, образовавшееся по родственному принципу, очень устойчиво. Ведь консенсус здесь достигается достаточно быстро: стоит поговорить папе из одного клана с папой из другого клана за пивом или кофе, как все вопросы будут решены…

Гастрольные байки

Накануне Нового, 2000 года «Мастер» должен был выступать во Владимире. Группа заключила договор с фирмой, которая обязалась предоставить полугрузовую «газель», поскольку с собой нужно было еще и аппарат везти. В назначенный день за «Мастером» приехал шофер по имени Рафик, и они поехали во Владимир. На улице была жуткая метель, снег шел сплошной стеной, как в известной повести Пушкина. Они пробивались сквозь эту метель из последних сил и в конце концов поняли, что едут совсем не туда. «Рафик, а ты хоть знаешь, куда надо ехать?» — спросили музыканты у шофера. «Нет!» — ответил простодушный Рафик Оказалось, что машина вот уже три часа двигалась совсем в другом направлении, в сторону Ярославля, до которого оставалось немногим более 70 километров.

Концерт во Владимире должен был начинаться через два часа! Что делать?! Подводить владимирских организаторов не хотелось, ведь это старые друзья группы. Поэтому решили ехать дальше несмотря ни на что.