Мир до и после дня рождения - Лайонел Шрайвер

— Что такое снукер? — заныл Саша, подталкивая всех к разговору о самом главном.

— Снукер, — улыбнулся Рэмси, опускаясь на колени у кресла, — самая лучшая игра в мире.

— Но у нас в школе в нее никто не играет, — нахмурился Саша. — Я о ней никогда не слышал.

— Вот черт, — пробурчал Рэмси.

Он встал, налил себе еще рюмку и повернулся к детям с лицом ведущего детской передачи, столкнувшегося с невеселой и угрюмой аудиторией:

— Тогда начнем с песенки? Любите учить новые песенки? Я, он и она снукернутая семья…

Восторженно-удивленные лица детей приободрили Рэмси, и он громче запел свой рождественский гимн:

— Посмотри, вот так мы можем с кием и шарами тоже…

Татьяна лихорадочно собирала обрывки бумаги в принесенный с кухни пакет.

— Ирина, — очень тихо и твердо произнесла Раиса. Ирина услышала бы ее голос, даже если бы рядом пели хором. Он мгновенно напомнил ей о всех пролитых в детстве стаканах молока и разбитых вазах. Поднявшись с подобного трону кресла, Раиса продолжала по-русски: — Пожалуйста, уйми своего мужа.

— Сомневаюсь, что у меня получится, даже если я очень захочу.

— Снукернутый ты и я!.. — тем временем продолжал Рэмси.

— Ирина, я думаю, что нам надо поговорить.

Быстро преодоленное матерью и дочерью расстояние до кухни стало репетицией строгой сосредоточенности; никто в гостиной не должен был их услышать из-за стоящего шума.

Раиса перешла на русский, которым свободно владели даже внуки, она не боялась ранить чувства Рэмси и отлично знала, что он обязательно потребует у Ирины объяснений и она будет вынуждена либо обидеть его правдой, либо солгать.

— Сейчас только два часа дня, — произнесла Раиса. Несомненно, для Рэмси фраза в переводе прозвучит по-другому, но она стремилась к тому, чтобы четко выразить свою мысль на родном языке.

— Но сегодня же Рождество, мама, — по-русски же ответила Ирина.

— Со дня вашего приезда он постоянно пьет. Поверь мне, я живу на Брайтон-Бич и разбираюсь в этом. И это не имеет отношение к «стрессу», — она употребила более причудливое английское слово, — по причине встречи с тещей. Дело вовсе не в празднике. Он алкоголик.

Их разделял кухонный стол, Раиса сжала пальцами, ногти на которых были покрыты ярко-красным лаком, спинку одного стула, а Ирина стула напротив.

— Он редко пьет днем и обычно ведет себя прилично.

— Много значит много, и никто не может вести себя потом прилично. — Из гостиной донеслись громкие звуки исполняемого Рэмси припева. — Ирина, я старалась держать язык за зубами и уважать тот факт, что, по крайней мере по твоему утверждению, он твой муж. Но я не могу понять, что тобой двигало. Лоренс, смею заметить, подходил тебе гораздо больше. Он был верный, экономный и внимательный. Я никогда не понимала, чем он занимается на работе, но мне было понятно, что он работает — где бы то ни было, — и очень много. Он был человеком выдержанным и умеренным. Он никогда бы не стал ползать по полу и распевать песни, не забывая при этом подливать себе водки.

— Я понимаю, Рэмси не произвел на тебя хорошее впечатление, но ты сама ему не позволяешь это сделать. Ты не пытаешься узнать его…

— Мне это не требуется, — отчеканила Раиса. — Я отлично знаю такой тип мужчин и поняла, что он собой представляет, сразу, как только увидела его на пороге.

— Да? И что же он за тип?

— Потребитель, — уверенно ответила мать. — Он возьмет у тебя все, что ты захочешь ему дать, а потом и еще немного. Он состоит из желания потворствовать своим прихотям и подростковой страсти к вредным привычкам. А то, что его эгоистичность и жадность скрыта под внешним шармом, делает его еще более опасным. Привязанность таких мужчин не длится долго, и они всегда заставляют женщин скатиться вниз вместе с ними.

— Просто поразительно, сколько ты можешь сказать о моем муже, учитывая то, что вы практически не разговаривали.

— Я могла бы сказать и больше, — изрекла Раиса, поводя плечами. Это был ее фирменный жест, выражающий крайнюю степень недовольства. — Но полагаю, ты вряд ли захочешь это услышать. Неужели ты допускаешь, что такой человек будет хранить верность? О, такие заводятся в одну секунду, как термостат. Хотя могут быть и заботливыми, и нежными. Ты обратила внимание, как он вел себя с Татьяной? Видела, как она засветилась? Никто никогда не уделял ей такое внимание.

— Какое внимание?

— Ты знаешь, о чем я. Внимание, от которого тают. Мне было больно смотреть. Думаешь, за твоей спиной он не говорит другим женщинам, как они красивы и очаровательны?

— Нет, я так не думаю. — Ирина подумала, но, конечно, ни за что не посмела бы высказать это вслух, что основной причиной злости Раисы было то, что он не пожелал подарить такое же «внимание» и теще.

— Признайся честно, Ирина, о чем ты думала? — Раиса отпустила стул и принялась ходить взад-вперед. Весь ее вид говорил Ирине, что разговор только начинается, отчего желудок стало выкручивать, как и прошлой ночью. — Чем ты вообще думала? Не тем ли местом, что у тебя под юбкой? О, я согласна, он эффектный мужчина, но не считаешь ли ты, что лицо его навсегда останется таким и ты прежде от него не устанешь? Он распущенный и слишком стар для тебя. Такие мужчины если не уходят, то умирают прямо на жене и оставляют ее стареть в одиночестве и без денег.

— Он всего на пять лет меня старше!

— А что тебе останется, когда он начнет разваливаться на части? Пьяный муж в постели и куча его же долгов!

— Я уже сказала. У Рэмси полно денег!

— Сейчас полно. Я видела, как он ими разбрасывается. Точно как твой отец! У них дырка в кармане, а каждый день проходит как вечеринка! А потом одним прекрасным утром они просят у тебя взаймы доллар, чтобы купить газету.

— Твое нежелание понять, как высоко его ценят в Британии, похоже на детское упрямство! Рэмси Эктон всемирно известный игрок в снукер!

— Игрок в снукерс! — Раиса буквально выплюнула это слово в лицо дочери. — А его голос. Как он говорит. Как работяга. Не представляю, как ты можешь это выносить.

— Мне нравится, как он говорит. В этом его стиль!

— Возможно, мой английский и не так хорош, но даже я понимаю, что у него манеры плебея! — Раиса принялась размахивать руками в такт своего любимого Чайковского. — Мне стыдно объяснять это женщине твоего возраста. К заключению брака надо подходить с практической точки зрения. А не руководствоваться чувствами. Я сама совершила эту ужасную ошибку и не вынесу, если ты ее повторишь! Лоренс не богат, но у него есть стабильный доход.

— Оставим обсуждение благосостояния Рэмси, почему ты все в жизни связываешь с деньгами?

— Я говорю не только о деньгах. Брак — это союз двоих людей. Я не хочу сказать, что это своего рода сотрудничество, я не так цинична, как ты полагаешь. Принадлежность к одной стране и культуре тоже имеет значение — должна быть взаимная выгода. Объединение ресурсов.

— Вот! Опять деньги!

— Я не о деньгах! Я о внутренних ресурсах личности. Что ж, если желаешь рассматривать брак только с холодной, практической точки зрения, изволь: качества личности — это товар. Лоренс стойкий, принципиальный, решительный и дисциплинированный. Он заботился бы о тебе до конца дней. Лоренс человек ответственный, а тот, к которому ты сбежала, шалопай!

По ее словам, бестолковая дочь поменяла фьючерсы на золото на свиные потроха.

— Ты совершенно его не знаешь! — Ирина была в бешенстве, но старалась не повышать голос.

— Ирина, ты не хочешь понять, о чем я толкую! Твой отец тоже был эффектным и привлекательным мужчиной. Веселым, так смешно копировал голоса. Вначале мне казалось, что он открыл мне дверь в шикарную жизнь. Но Чарльз был баловнем, не привыкшим думать о будущем. Его интересовала лишь возможность хорошо провести время.

— Кстати, мы с Рэмси прекрасно проводим время вместе, и сегодня тоже, хотя я не уверена, что ты меня понимаешь…

— О, я видела, как прекрасно вы проводите время! Валяться пьяным на полу перед детьми ты называешь прекрасным времяпрепровождением?

— И еще я считаю его очень красивым, самым красивым из тех, кого встречала. Он очень щедрый и добрый.

— Добрый? Значит, то, что я слышала прошлой ночью, ты называешь добротой?

Ирина опустила голову:

— Ладно. Наши отношения — изменчивые. Но в них столько огня!

— Он предал тебя! Может, я понимаю не все слова — он использовал столько отвратительных вульгаризмов, которые я и учить не желаю, — но мне было достаточно слышать, каким тоном он это говорит. Ты должна знать, я никогда не позволяла твоему отцу так со мной разговаривать. Между нами не все было гладко, но он знал, что существует черта, которую он не имеет права переступать.