Ковчег изгоев (СИ) - Куницына Лариса

— Понятия не имею… — пожал плечами Хок. — А что?

— Это канитель из голубого золота. Её используют для прочности, когда есть необходимость создать большую однородную поверхность из пенелопской слюды. Эта нить вместе со слюдой должна находиться внутри закрытой переборки, а не здесь.

Хок настороженно посмотрел на кота, который устало опустил лапы, не сводя взгляда с сияющей нитки. Его глаза блестели так, словно он вот-вот расплачется.

— Да нет, — покачал головой Хок. — Это же кот, каким бы он ни был. Он не мог вскрыть сверхпрочную переборку.

— Думаю, что нет. Он своими пальчиками может открыть панель, но даже не может нормально её закрыть. Он искал строительный материал для своего гнезда и набрёл на такое место, где эти нитки торчат наружу. Понимаешь? Где-то нарушена обшивка вместе с защитной прослойкой. А нарушать их нужно только для того, чтоб они не мешали воздействию чего-то.

— Понял, — кивнул Хок и посмотрел на кота. — И где он нашёл эту нитку?

— Киса, — я повернулась, глядя в глаза коту. — Я прошу тебя, киса, покажи, где ты это нашёл. И я обещаю, что при первой же возможности подарю тебе роскошную корзину из лозы или из ивы, большую, ажурную и просторную. И настоящий шотландский плед, чтоб тебе было уютно и тепло.

Кот протянул лапку и осторожно взялся за нитку. Я не стала спорить и отдала. Он присел в своей корзине и очень аккуратно и сосредоточенно начал вплетать канитель между проволочками. Он был так сосредоточен, что даже на пушистом лобике появились вертикальные складки. Мы молча ждали. Мне казалось, что на самом деле он обдумывал ситуацию и моё предложение.

Закончив работу, он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Слово командира, — торжественно кивнула я.

Кот молча выпрыгнул из гнезда, потянулся и поднял вертикально свой роскошный хвост. Лишь самый кончик этак по-пижонски для красоты свисал вниз, покачиваясь пушистым завитком. Кот, не торопясь, направился к выходу из отсека, и мы тут же поспешили за ним.

Выйдя в коридор, кот потрусил к лифту, вскочил в силовой поток и, кувыркаясь, понёсся вверх, отчаянно работая лапами. Наконец, ему удалось выгрести, и он выбрался на четвёртом уровне. Дождавшись нас, он решительно засеменил вперёд по коридору с факелами на стенах.

Пробежав примерно треть коридора, он остановился возле нижней панели, встал на задние лапы, а передними упёрся в задвижку и сдвинул её. Панель отскочила, он снова взглянул на нас и шмыгнул в образовавшуюся щель.

— Что за стеной? — спросила я, ударив кулаком по переборке выше люка.

Хок молча прошёл вперед и открыл ближайшую дверь. Я вошла первой и включила свет. Это была современная, хорошо оборудованная алхимическая лаборатория. Хок удивлённо смотрел вокруг, разглядывая сложные конструкции из стеклянных емкостей и трубок, плавильни, печи и подставки, на которых стояли медные котлы.

— Это ещё что за хренотень? — пробормотал он.

— Выбирай выражения, — перебила я, направляясь туда, где возле большого стола сидел кот и щурил свои голубые с алыми зрачками глаза.

Убедившись, что я вижу его, он запрыгнул на стол, потом на полку, на которой стояли какие-то ступки, горшки и прозрачные банки, наполненные металлическими шарами, и, наконец, — на высокий шкаф, и скрылся из виду.

Я подошла ближе, забралась на стол и, встав на цыпочки, посмотрела вверх. Там, прямо в стене темнел небольшой пролом, а из него алыми огоньками горели кошачьи глаза.

— Стремянку, — приказала я. — И сдвинуть отсюда шкаф!

Вдвоём Хоку и стажёру удалось сдвинуть старинный дубовый шкаф, а затем курсант принёс из другого конца лаборатории резную двухстороннюю стремянку. Хок поставил её к стене, и я перебралась на верхние ступеньки. Хок поднялся с другой стороны и осторожно вытащил кота. Передав его стажёру, он достал фонарь и посветил в дыру. За ней поблескивала внутренность квадратной трубы вентиляции, а в ней примерно в полуметре от отверстия стояла странная большая чаша. Осветив её, Хок тихо пробормотал:

— Да воскреснет Бог, и расточатся враги его…[3]

Это был отделанный золотом человеческий череп со вставленными в глазницы красными камнями, стоящий на золотой ножке в виде орлиной лапы.

— Не трогай, — я успела перехватить его руку. — Не надо трогать руками такие предметы.

Хок тревожно смотрел на меня. Я покачала головой и спустилась со стремянки. Поднеся браслет к губам, я произнесла:

— Доктор Дакоста, зайдите в алхимическую лабораторию. Срочно!

Дакоста вошёл через минуту. Увидев дыру в стене и стремянку рядом, он всё понял и, поднявшись, заглянул в вентиляцию.

— Как это может быть? — обернулся он. — Почему не сработали датчики?

— Это вы у меня спрашиваете? — уточнила я.

Он молча достал из кармана тонкие чёрные перчатки, с вышитыми на них серебряными знаками и письменами, и, надев их, вынул зловещую чашу. Теперь я смогла лучше рассмотреть её. Череп был гладкий, чуть желтоватый, на верхнем ободке поблёскивали таинственные письмена, а на каждом пальце лапы блестела алмазной гранью пентаграмма. Когда Дакоста проносил чашу мимо меня, мне показалось, что рубиновые глаза злобно сверкнули. Кот громко зашипел, вырвался из рук стажёра и скрылся под столом.

Дакоста поставил чашу на стол и заглянул в неё.

— Там какая-то жидкость.

— Свежая кровь, — ответил Хок, его ноздри чуть заметно дрожали.

— С чего вы взяли? — нахмурился Дакоста.

— У меня хорошее обоняние.

Рыцарь кивнул, потом выдвинул ящик стола и, достав оттуда сложенный кусок чёрного полотна, развернул его и накрыл чашу. После этого, взяв её в руки, он молча удалился.

Хок задумчиво смотрел ему вслед.

— Почему кровь свежая? Как долго простояла здесь эта дрянь?

— Надеюсь, мальтийский рыцарь ответит на наши вопросы, — кивнула я. — Но мы должны найти ответ на другой вопрос. Где крышка?

— Какая крышка?

— Ты не заметил? Верхний ободок чаши имеет внутри углубление, значит, должна быть крышка. Где она?

— Очень хороший вопрос… — Хок задумчиво посмотрел на дыру в стене. — Без кота мы бы и эту штуку искали, чёрт знает, сколько, а найти крышку на таком звездолёте… Это немногим легче, чем иголку в стоге сена.

— Давай размышлять логически.

— Логически? Здесь? — он с сарказмом усмехнулся. — На звездолёте, где есть алхимическая лаборатория?

— Можно подумать, это первая алхимическая лаборатория, которую ты видишь, — пожала плечами я. — Этот череп был помещён в вентиляцию, которая пронизывает весь корабль. У черепа есть глаза, в нём кровь, возможно человеческая. Стало быть?..

— Эта штука могла за нами следить? — недоверчиво уточнил он.

— Это ты сказал. Хотя, не исключено, что ты прав. Может, с её помощью нас видят, слышат и контролируют. Вот откуда это отвратительное ощущение, что за нами следят.

— Действительно, логично, — пробормотал он.

— А для чего нужна крышка?

— Чтоб закрывать.

— Верно. А что закрывать?

Хок встрепенулся и взглянул на меня.

— Погоди, все охранные системы звездолёта опечатаны. Может, она должна прикрывать звездолёт?

— Мы его нашли без всякой магии. Вернее, магия, возможно, была со стороны Бетти, но всё же не думаю, что крышка чаши могла бы прикрыть всю баркентину. Она прикрывает что-то другое, и прикрывает от нас.

— Но что? Череп за нами следит, крышка прикрывает нечто. А это нечто?

— Его нужно найти, как можно скорее.

— Но как? — воскликнул он.

— Простите, командор, — проговорил стажёр, — Мне кажется, что нужно искать человека.

Хок обернулся к нему.

— Почему?

— Потому что крышка черепа прикрывает человека. Это было бы логично. То есть человека, который находится на корабле, но которого не видит система слежения.

— Очень хорошо, — одобрительно кивнул Хок. — А теперь, Эрик, подумай ещё немного и скажи, где нам его искать?

Тот пожал плечами.

— Там, где ещё не искали. Там, где не может находиться чужой человек. Там, где вообще не должно быть людей.