Ошибка архитектора - Эйлин Торен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас она точно знала, что именно это стало одной из причин её отказа Верону — Шэйли с содроганием вспоминала кричащего на неё священнослужителя. Если бы у неё было хоть немного времени, хоть чуть-чуть возможности подумать тогда, но она просто не получила этого для себя. Шэйли казалось, что она обязательно бы вспомнила Верона, если бы не крик священнослужителя, не его давление на неё. Она никогда не умела с этим справляться и тогда это стало для неё фатальным. И теперь она кажется не изменилась.
Несмотря на то, что она взяла себя в руки и смогла начать делать что-то полезное и нужное, но, тем не менее, негодование Иана всё равно каждый раз делало её беспомощной и слабой. Ей не нравилось, но она не могла ничего с собой поделать. А он будто не замечал, как у неё сердце в пятки уходит от каждого его бранного слова и эмоционального всплеска, полного негодования и даже какой-то ненависти.
А ещё ей так не хватало Вера… она хотела к нему, хотела, чтобы он её успокоил, сказал, что всё будет хорошо. Но она была заперта в комнате с Ианом, не могла даже выйти на свежий воздух, чтобы не ощутить какой-то неподъемный стыд от того, что бросила его одного. Правда его раздражало всё, и, судя по всему, было видимо совершенно не важно, где Шэйли находится в тот или иной момент времени — она всё равно получала от него невообразимое количество недовольства.
И Шэйли, сделав над собой усилие, встала и вышла.
Была уже глубокая ночь, весенний воздух был прохладен и свеж и так невообразимо пьянил, после пары дней сидения в комнате. Шэйли стояла на балконе в одной ночной сорочке и было даже не холодно. Внутри было столько грусти, столько какой-то необъяснимой тревоги.
Почему-то ей казалось, что Иан поранился из-за неё, что это богиня-матушка наказывает её за то, что она такая плохая, скверная женщина и супруга. Она не может принести благодати в этот дом, потому что на деле всё стало совсем ужасно, она всё разрушила. Весь этот складный порядок, что тут был без неё. А Шэйли надо было оставаться в храме, надо было всю жизнь молиться о благости для тех, кто был ей дорог, несмотря на то, что она будучи в храме совершенно о них не помнила. Всё это придавливало её и даже вздохнуть было отчаянно больно.
— Совсем он тебя утомил? — тихо проговорил Верон, вытаскивая её из тяжёлых мыслей. Она вздрогнула.
— Всё хорошо, — кажется слишком резко мотнула головой Шэйли.
— Он всегда был невыносим, когда болел. С самого детства. Сводил всех с ума, если болезнь предполагала постельный режим, — он оттолкнулся от дверного косяка и подошёл к перилам балкона, встав на расстоянии вытянутой руки от неё. — Радует только то, что болел не часто.
Шэйли кивнула и улыбнулась.
— Не возись с ним, Шэлл. — предложил Верон. — Иначе он сожрёт тебя. Ты ведь первый раз вышла?
— Я… просто…
— Шэлл, не надо. Ты не виновата, — проницательно заметил он. И она подняла на него взгляд. — Угадал?
— Вер, я… — она хотела оправдаться, и как же не хотелось плакать. Но ей было тяжело и она действительно так сильно к нему хотела.
— Иди сюда, — и Верон протянул к ней руку, а Шэйли с облегчением уткнулась ему в грудь, радуясь теплу, которое было недоступно для неё из-за всей этой происходящей вокруг суете, теплу, которое было необходимо столько времени, кажется всю её жизнь — и почему всё так плохо?
— Где ты была? — встретил её требовательным вопросом Иан, когда она вернулась в комнату.
— На балконе.
— Ночь же, что ты делала там так поздно? — и он был действительно зол.
— Воздухом дышала, — выдавила Шэйли.
— Ночью? — нахмурился Иан гневно.
— Днём я с тобой.
— А ночью? Бродишь неизвестно где?
И это было обидно. Хотя конечно он имел право злиться на неё, имел… она втянула воздух, но тут внутри напомнила о себе та её вторая Шэйли.
— Брожу? — взвилась она, уставшая от того, что он постоянно прижимает её своей вредностью. — Неизвестно где? На балконе, Иан? Я вышла на балкон подышать воздухом, я никуда не уходила, даже не в сад, не, богиня, в лес! На балкон! Ты мог позвать меня и я бы услышала и пришла обратно.
Он набрал воздух, чтобы что-то сказать, но она не дала. Её понесло и кажется лучше бы окаменела, как это бывало обычно.
— Ты вечно недоволен, словно это я виновата в том, что ты тут лежишь, что охота прошла плохо. Я стараюсь сделать всё, чтобы тебе было удобно, но тебе всё не так, ты на всё мне выговариваешь. Если тебе мешаю именно я, так и скажи! — и не надо было может этого говорить, но сейчас она вообще не была ни в чём виновата, её, низшие всё это разорвите, Верон даже не поцеловал! — Я уйду, оставайся сам с собой, раз тебе так лучше!
И она прошла к ванной комнате.
— Ты куда? — спросил Иан.
— Буду спать в твоей комнате, — ответила Шэйли и прошла через ванную в комнату Иана, где можно было спать на простой кровати на одного, но этого ей было более, чем достаточно.
— Там кровать неудобная, — крикнул ей в спину супруг.
— О, поверь, в сравнении с той, что у меня была в храме это ложе достойное бога, — откликнулась она и легла, накрываясь одеялом. — Двери открыты, если что-то будет нужно позови и я приду.
— Что? — захлебнулся в ярости Иан, но ей было уже всё равно. Пусть злиться. Хоть в храм её возвращает. Надоело! И это был такой отчаянный, но между тем словно детский, бунт. Однако ей стало так хорошо.
— Шэйли, — зарычал он, — Шэйли, иди сюда. Шэй!
Но она не пошевелилась.
— Чего ты орёшь? — услышала она голос Верона.
— О, кому ещё не спиться? Ты тоже на балконе гулял? — Иан перенёс свой гнев на старшего брата. И первой мыслью Шэйли было ринуться туда, чтобы унять супруга, спасти Верона.
— Что? — услышала она не менее возмущённый возглас старшего Шелрана. — Тебя слышит весь этаж, Иан! Весь дом! Если разбудишь Нию…
— То что?
— Будет, чем заняться ночью, потому что я скажу ей, чтобы она легла с тобой и ты будешь всю ночь беречь её сон, раз
