Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

Зубов пожал плечами, когда Натана исчез в темноте. Он закурил, в надежде, что беглец одумается, но профессор вовсе пропал из вида.

Сара Исааковна намазала маслом булку.

— Ушел, — развел руками Зубов.

— Не бери в голову, — ответила старуха. — Лучше поешь. Просмотри, что от тебя осталось, Жорик! Одни мослы, а все не угомонишься.

— Ваш внук похож на несчастного человека больше чем когда-либо.

— Не бери в голову. Натасик всегда был туп и труслив. Также туп и труслив, как его отец. Не моя порода! Ботинки завязывать не научился, а в университет побежал. Я-то думала, выучится, поумнеет. На тебе… выучился!

— Не переживайте, Сара Исааковна. Он вернется…

— Не вернется! — Старуха вынула из кармана часы на цепочке. — Верни ему сам. Дед думал, память внуку оставил, так ладно бы, выменял на приличный костюм, а то ведь проиграл в карты. Что за Натасик!

— Давайте, я вам налью горячего? — предложил Жорж.

— Да хватит уж, — отмахнулась старуха. — Лучше встать помоги…

— Сара Исааковна! На ночь-то глядя?..

— Пора, — старуха поднялась над столом, и Зубов, вскочил, чтобы подать даме руку.

— Что ты хотел от моего Натасика? Зачем сюда заявился?

— Ничего особенного. Купить вещицу, которая вряд ли ему нужна.

— Вещицу? — удивилась старуха, и поковыляла к прихожей, опираясь на руку Зубова. — Хотела бы я взглянуть на ту вещицу…

Жорж указал на копченую трубу, упакованную к транспортировке. Обернутая газетой и обмотанная бечевкой, она напоминала саженец.

— Э… — Сара Исааковна покачала головой, — не угомонился ты, парень. Ничему-то тебя батюшка не научил! Ты эту вещицу от греха положь и не трогай. Откуда она взялась?

— Если б знать. Я нашел ее в доме. Теперь жду хозяев.

— Вот и дождись, а пока поставь, где стояла. Хозяин вернется.

Зубов выполнил волю старой ведьмы, довел ее до крыльца, помог надеть плащ и снова предложил руку, но Сара Исааковна отпихнулась. Она нащупала у стены деревянную палку и ничуть не смутилась, когда палка оказалась косой, деланной Артуром Деевым по заказу Натана.

— Ступай в дом, странник, — приказала она и накинула капюшон.

Зубов остался стоять на крыльце. Его рука потянулась в карман к сигарете, его взгляд застыл на старухе с косой, ковыляющей к кладбищу. Еще шаг — и он свободен в замыслах и поступках. Еще шаг — и он один на всем белом свете. Но подъем показался старухе крутым.

— Эй! — крикнула она. — Помощник! Ну-ка, неси лопату! — Зубов нашел в прихожей инструмент с обгоревшим черенком. — Копай, — приказала Сара, — здесь, у тропы. Знаешь, как могилу копать?

Зубов знал, как копают могилы. Размеры и расценки он тоже знал и взялся за работу, не торгуясь. За копченую трубу, найденную им на пожарище, он готов был перекопать все кладбище. Старуха не торопила. Она с философским спокойствием наблюдала, как Зубов покрывался потом, скидывал с себя по очереди пиджак и рубаху, пока не остался голым по пояс. Старая карга забыла, как выглядит голый мужчина, и разочаровалась, когда работа закончилась.

— Столярничать тоже умеешь? — спросила она.

— Я все умею.

— Тогда бери доски, что лежат на поленнице, и работай!

— Горелые доски? — удивился Зубов, отряхивая штаны. — Для вас, Сара Исааковна, я могу сделать гроб из мореного дуба.

— Делай, черт, что тебе говорят! — рассердилась бабуля и стукнула о землю косой.

Зубов выгрузил из кладовки инструмент, установил доску на верстак и заметил тень человека, бесшумно подошедшего к нему со спины.

— Натан Валерьянович? — обернулся Жорж, но увидел грустного незнакомца.

— Где французы? — спросил незнакомец.

— Не знаю.

— Уехали без меня?

— Вероятно…

Человек приблизился к Зубову.

— А деньги? — спросил он. — Кто мне заплатит за машину?

— Понятия не имею, — откровенно признался Жорж.

— Я без денег и без машины отсюда не уйду.

— Хочешь заработать?

Человек подозрительно посмотрел на вспотевшего плотника.

— Кто ж не хочет?

— Тогда берись за пилу…

— А деньги? — спросил человек. — Деньги вперед!

Жорж вытер руки о штаны, отошел к пиджаку, брошенному на поленнице, достал из кармана ручку и вырвал лист из книжки авиабилета.

— Чек примешь? — Жорж вписал между строк сумму, соответствующую годовому доходу гробовщика во время повального мора, и подал человеку.

— О! — сказал человек, разглядывая цифры.

— Мало?

— Сразу бы так! Я понял, что вы — одна банда. Не надо со мной шутить. Нашли дурака. Я без денег не работаю, — он спрятал бумажку и взялся за пилу. — Ну… пилим что ли? — обратился он к Зубову.

— Ну, влип ты, мужик… — покачал головою Жорж. — Влип, так влип. А самое скверное, что у меня нет времени тобой заняться.

Наспех сколоченный гроб был спущен в могилу.

— Возьми, — старуха сунула Жоржу в ладонь золотую монету, — продашь антиквару, закажешь надгробие, чтобы большими буквами написал: «Бабушка Сара». Большими, — повторила она, — Натасик совсем ослеп за своей работой. А сдачу оставь себе…

— Да будет вам, Сара Исааковна, — скромничал Зубов, — право, не стоит.

— Оставь, — настаивала покойница, — помянешь меня добрым словом. А теперь ступай в дом.

— Может… — предложил Жорж, — помочь вам спуститься?

— Куда? — удивилась Сара и нахмурила брови под капюшоном. — Да ты еще тупее, чем мой Натасик! — Земля содрогнулась под Георгием Валентиновичем, когда бабушка Сара топнула по ней ногой. — Ишь, чего удумал! В могилу меня спустить! — она махнула рукавом и бодро поковыляла на гору, оставив по пояс голого Зубова с лопатой в руке у пустой могилы.

— Счастливого пути, Сара Исааковна, — прошептал Зубов ей вослед, и вернулся к верстаку. — Эй, странник! — окликнул он помощника, подбрасывая на ладони монету. — Странник! — тишина ответила ему со всех сторон. — Ну, как знаешь…

Жорж кинул на плечо полотенце, пошел к колодцу. Солнце поднималось из-за горы, утренний иней хрустел на траве под ногами. Жорж вылил на себя ведро и не почувствовал холода, мышцы окаменели, пар пошел от тела. Он разделся и окатил себя водой еще раз, затем вернулся в дом и выпил стакан виноградной водки. От вчерашнего дня у Жоржа осталась зола в печи, плащ убежавшего профессора да золотая монета, отчеканенная в неизвестном государстве. Эта монета годилась только на переплавку, и ее «убойный вес» не вполне соответствовал монументу, заказанному старухой для устрашения внука.

Георгий Валентинович осмотрел монету с лупой и достал лист бумаги.