Сезон гроз - Анджей Сапковский

Камердинер подал королю поднос, на котором громоздились драгоценности.

— Убери, — поморщился Белогун. — Я не буду обвешиваться финтифлюшками, как хлюст или выскочка. Только это надену. Это дар моей избранницы. Маленький, но со вкусом. Медальон с символом моей страны, мне надлежит носить такой символ. Это ее слова: символ страны на шее — благо страны в сердце.

Понадобилось какое-то время, чтобы припертый к стене Геральт смог сопоставить.

Кот, ударяющий лапой медальон. Золотой медальон на цепочке. Синяя эмаль, дельфин.

D’or, dauphinnageantd’azur, lorré, peautré, oreille, barbé etcrêté degueules.

Было слишком поздно, чтобы отреагировать. Он не успел даже крикнуть, предостеречь. Увидел, как золотая цепочка вдруг сжалась, затянулась на шее короля как удавка. Белогун покраснел, открыл рот, не смог ни вдохнуть, ни закричать. Обеими руками он схватился за шею, пытаясь сорвать медальон или хотя бы просунуть под цепочку пальцы. Не удалось, цепочка глубоко врезалась в тело. Король свалился с табурета, заплясал, толкнул портного. Портной споткнулся, задохнулся, чуть не проглотил свои булавки. Повалился на нотариуса, упали оба. Белогун тем временем посинел, выкатил глаза, рухнул на пол, дернул несколько раз ногами, выпрямился. И замер.

— Помогите! Король упал в обморок.

— Врача! — заорал маршал. — Вызвать врача!

— Боги! Что случилось? Что случилось с королем?

— Врача! Живо!

Феррант де Леттенхоф приложил руку к виску. У него было странное выражение лица. Выражение лица человека, который медленно начинает понимать.

Короля положили на диван. Вызванный медик осматривал его долго. Геральта близко не подпускали, не позволяли взглянуть. Несмотря на это, он знал, что цепочка успела разжаться прежде, чем прибежал врач.

— Апоплексия, — заявил, выпрямившись, врач. — Вызванная удушьем. Тлетворные воздушные испарения проникли в тело и отравили гуморы. Причиной этого являются постоянные грозы, повышающие жар крови. Наука бессильна, ничего сделать нельзя. Наш добрый и милостивый король мертв. Расстался с этим миром.

Маршал закричал, закрыл лицо руками. Герольд обеими руками схватился за берет. Кое-кто из придворных плакал. Некоторые преклонили колени.

Коридор и вестибюль вдруг заполнились эхом тяжелых шагов. В дверях появился гигант, человек семи футов роста, не меньше. В мундире гвардейца, но с знаками различия высшего ранга. Гиганта сопровождали люди с косынками на головах и с серьгами в ушах.

— Господа, — нарушил молчание гигант, — извольте пройти в тронный зал. Немедленно.

— В какой еще тронный зал? — возмутился маршал. — И зачем? Вы хоть представляете, господин де Сантис, что только что произошло? Какое несчастье случилось? Вы не понимаете…

— В тронный зал. Это повеление короля.

— Король умер!

— Да здравствует король. В тронный зал, пожалуйста. Все. Немедленно.

В тронном зале, под потолком, расписанным тритонами, русалками и гиппокампами, собрались более десятка мужчин. У некоторых были на головах цветные косынки, на некоторых бескозырки с ленточками. Все были загорелыми, у всех были серьги в ушах.

Наемники. Догадаться было не трудно. Команда фрегата «Ахеронтия».

На троне, на возвышении сидел темноволосый и темноглазый мужчина с выдающимся носом. Он тоже был загорелым. Но серьги в ухе не носил.

Рядом с ним, на приставленном стуле, сидела Илдико Брекл, все еще в белоснежном платье и все еще обвешанная бриллиантами. Недавняя королевская невеста и возлюбленная смотрела на темноволосого мужчину глазами, полными обожания. Геральт уже давно пытался понять как ход событий, так и их причины, связать факты воедино и сложить одно с другим. Однако теперь, в этот момент, даже человек с очень ограниченной сообразительностью мог увидеть и понять, что Илдико Брекл и темноволосый мужчина знакомы, и хорошо знакомы. И довольно давно.

— Принц Вираксас, князь Керака, минуту назад бывший наследником престола и короны, — объявил рокочущим баритоном гигант де Сантис. — В настоящий момент король Керака, законный правитель страны.

Первым поклонился, а затем опустился на одно колено маршал двора. За ним принес присягу герольд. Их примеру последовали сенешали, низко склонив голову. Последним, кто поклонился, был Феррант де Леттенхоф.

— Ваше Величество.

— Пока достаточно «Ваша Милость», — поправил Вираксас. — Полный титул будет принадлежать мне после коронации. С которой не следует медлить. Чем раньше, тем лучше. Правда, господин маршал?

Было очень тихо. Слышно было, как у кого-то из придворных бурчит в животе.

— Мой незабвенный отец скончался, — сказал Вираксас. — Он ушел к своим славным предкам. Оба моих младших брата, что меня не удивляет, обвинены в государственной измене. Процесс будет проходить согласно воле покойного короля, вина обоих братьев установлена, и по приговору суда они покинут Керак навсегда. На борту фрегата «Ахеронтия», нанятого мною… и моими влиятельными друзьями и покровителями. Покойный король, насколько мне известно, не оставил официального завещания или формальных распоряжений в отношении наследования. Я подчинился бы воле короля, если бы таковые распоряжения были. Но их нет. Право наследования короны теперь принадлежит мне. Есть ли кто-либо среди присутствующих, кто хотел бы это оспорить?

Таковых среди присутствующих не оказалось. Все присутствующие в достаточной мере были наделены разумом и инстинктом самосохранения.

— Тогда прошу начать приготовления к коронации, пусть этим займутся те, в чью компетенцию это входит. Коронация будет совмещена со свадьбой. Я решил возродить стародавний обычай королей Керака, закон, принятый много веков назад. Гласящий, что если жених умер до свадьбы, невеста должна выйти замуж за ближайшего неженатого родственника.

Илдико Брекл, как это было видно по ее сияющему лицу, готова была возродить стародавний обычай в эту же минуту. Другие собравшиеся молчали, тщетно пытаясь вспомнить, кто, когда и при каких обстоятельствах этот обычай установил. И каким образом этот обычай мог быть установлен много веков назад, если королевство Керак не просуществовало и ста лет. Наморщенные от умственных усилий лбы придворных, однако, быстро разгладились. Все как один пришли к правильному выводу. Потому что хоть коронация еще не состоялась, и хотя Вираксас был пока только Его Милостью, он уже практически являлся королем, а король всегда прав.

— Исчезни отсюда, ведьмак, — прошептал Феррант де Леттенхоф, вталкивая Геральту в руки его меч. — Забери с собой Юлиана. Исчезните оба. Вы ничего не видели, ничего не слышали. Чтобы никто вас со всем этом не связывал.