КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы - Леонид Млечин

Разведчики скромно говорят, что они всего лишь помогали ученым. Но помогли серьезно. Рассекречены донесения, которые разведка передавала непосредственно Курчатову. Это были многостраничные отчеты, испещренные формулами, о ходе американских разработок. Курчатов показывал донесения своим коллегам. Они говорили, что бы им еще хотелось узнать, и через некоторое время им приходил точный ответ на запрос.

Даже если наши физики, как они говорят, не получали от разведки ничего нового, то, как минимум, они убеждались в верности выбранного пути.

Главным информатором советской разведки был немецкий физик Клаус Фукс. Он вступил в компартию Германии в двадцать один год. В 1933-м бежал от нацистов в Англию. В конце 1941 года предложил свои услуги советской разведке. Через два года переехал из Англии в Соединенные Штаты. А в 1944-м приступил к исследованиям в самой главной и самой секретной атомной лаборатории в Лос-Аламосе.

Полковник внешней разведки Александр Семенович Феклисов рассказывал мне, что он встречался с Фуксом шесть раз. Практически он работал по заданиям Курчатова.

Когда физика арестовали в 1950-м, ТАСС заявил, что «ни о каких фуксах» в Советском Союзе ничего не знают. Суд приговорил Фукса к четырнадцати годам тюремного заключения. За примерное поведение в 1959 году его освободили, и он уехал в Восточную Германию, где работал в одном из академических институтов.

Клаус Фукс и не подозревал, что одновременно с ним на советскую разведку работали многие другие ученые…

Несколько же лет назад президент Ельцин устроил праздник разведке — присвоил звание Героя Российской Федерации пятерым разведчикам, принимавшим участие в атомном шпионаже: Владимиру Барковскому, Леониду Квасникову, Анатолию Яцкову, Александру Феклисову и Леонтине Коэн, муж которой, Морис Коэн, тоже стал Героем, но по другому указу.

Супруги Коэн — оба американцы — с 1943 года были важнейшим звеном советской разведывательной сети. Они были связными, получали материалы от американских атомщиков и передавали их советским разведчикам. Их арестовали в Англии, судили, приговорили к большим тюремным срокам. Советская разведка выменяла их на западных шпионов и вывезла в Москву.

Советские разведчики старшего поколения с самого начала убедили себя в том, что Соединенные Штаты и Англия — откровенный и опасный враг, а вовсе не союзники в общей борьбе.

Американская разведка стала работать против Советского Союза уже после войны, когда стало очевидным противостояние двух стран и масштабы советского шпионажа.

Геройские Звезды получили те немногие, кто дожил до наших времен. Прежде разведчиков вознаграждали не очень щедро. Генеральского звания ни один из тех, кто помогал создавать ядерное оружие, не получил.

Во времена Меркулова самый талантливый разведчик мог дослужиться максимум до полковника.

— Разведчиков тогда считали тыловиками, — сказал мне Александр Семенович Феклисов.

Зато сейчас в Службе внешней разведки больше генералов, чем раньше было во всем КГБ.

Меркулов возглавлял органы госбезопасности в годы расцвета разведки. Но успехи разведки — это было не главное, что интересовало Сталина. Важнее был твердый контроль над собственной страной. Тут всегда было много недочетов. А Сталин считал, что не бывает неразрешимых задач, бывают неумелые и недостаточно твердые люди.

Общение с генеральным секретарем вселяло тревогу в душу. Всякий раз, когда надо было ему докладывать, становилось страшно. Сталин производил такое впечатление не только на своих подчиненных, которые были полностью в его власти.

Неприятные воспоминания о встрече со Сталиным сохранил и президент Франции генерал Шарль де Голль, который, будучи тогда лидером временного правительства только что освобожденной от нацистской оккупации своей страны, приезжал в Москву в декабре 1944 года.

После официальных переговоров, писал де Голль в своих мемуарах, Сталин стал произносить тосты за каждого из присутствующих. Обращаясь к командующему авиацией, он говорил:

— Ты руководишь нашей авиацией. Если будешь плохо использовать самолеты, сам знаешь, что тебя ждет.

Обращаясь к командующему тылом Красной армии, Сталин сказал:

— Начальник тыла обязан доставлять на фронт материальную часть и людей. Делай это как следует, иначе будешь повешен, как это делается в нашей стране.

Заканчивая тост, Сталин кричал тому, кого называл:

— Подойди!

Маршал или генерал торопливо подбегал к Сталину, чтобы чокнуться с ним. Французский гость покинул ужин при первой возможности. Провожая де Голля, Сталин мрачно посмотрел на переводчика Бориса Подцероба, помощника Молотова, и вдруг сказал ему:

— Ты слишком много знаешь. Мне хочется отправить тебя в лагерь.

«Вместе с моими спутниками, — пишет в воспоминаниях де Голль, — я вышел. Обернувшись на пороге, я увидел Сталина, в одиночестве сидевшего за столом. Он снова что-то ел».

По случаю победы над Германией Сталин смилостивился над женой члена политбюро и председателя Президиума Верховного Совета СССР Михаила Ивановича Калинина.

Екатерина Ивановна Калинина к тому времени уже почти семь лет находилась в заключении.

В 1939 году в Свердовске в пересыльной тюрьме писательница Галина Серебрякова, имя которой уже упоминалось в этой книге, встретила много москвичек, осужденных как члены семьи изменника Родины.

— Вы знаете, кто вон там в углу сидит на мешке с вещами и пьет кипяток? Не узнаете? — спросила ее одна из давнишних знакомых.

Серебрякова внимательно посмотрела на высокую худую простоволосую женщину:

— Не знаю.

— Да что вы! Это же Екатерина Ивановна Калинина, жена Михаила Ивановича Калинина.

Серебрякова была поражена.

— Ну да, она самая. Муж — наш президент, а она осуждена как шпионка. Вот судьба… А ведь прожили они всю-то жизнь в согласии! Каково ему теперь?..

Серебрякова в прежней жизни была знакома с женой Калинина. Ей всегда нравилась эта простая, жизнерадостная женщина, говорившая с легким приятным эстонским акцентом.

— Главное, не горюй, — говорила ей жена Калинина. — Быть не может, чтобы нас скоро не выпустили, год потерпи, не больше. Убедили Сталина пробравшиеся в органы враги из иностранных разведок, что кругом измена, но он скоро разберется в этом. Партию не обманешь.

9 мая 1945 года жена президента обратилась к Сталину:

«Я, Калинина Екатерина Ивановна, была арестована и осуждена по ст. 58 к заключению в ИТЛ в 1938 году сроком на 15 лет. Я совершила тяжкую ошибку, усугубленную тем, что Вы своевременно мне на нее указывали, а я эти указания не учла. Такое несознательное отношение к своему положению и к окружающим людям повлекло за собой тяжкие поступки, за которые я несу суровое наказание.

Я полностью сознаю свою вину и глубоко раскаиваюсь. Эти проступки совершены мной не из сознательной враждебности, а из-за непонимания обстановки и некритического отношения к окружавшим меня людям. Уже несколько лет я нахожусь на полной инвалидности. Моя единственная надежда на Ваше великодушие: что Вы простите мне мои ошибки и проступки и дадите возможность провести остаток жизни у своих детей».

12 мая она отправила письмо на имя председателя Верховного Совета РСФСР Николая Михайловича Шверника:

«Я, Калинина Екатерина Ивановна, рождения 1882 года, была арестована 25 октября 1938 года и осуждена по ст. 58 на 15 лет ИТЛ.

Я совершила тяжкие проступки, за которые понесла суровое наказание. Я сознаю свою вину и глубоко раскаиваюсь. Но я никогда не была враждебна коммунистической партии и советской власти и эти проступки совершены мной несознательно.

Сейчас мне 63 года. Уже несколько лет медицинской комиссией я переведена на полную инвалидность. Прошу Вас о снисхождении к моему искреннему раскаянию и тяжелому положению и о помиловании меня».

24 мая это письмо нарком госбезопасности Меркулов переслал адресату — то есть Швернику, но оно не могло иметь никаких последствий. Судьбы членов политбюро и их жен решал сам Сталин.

Письмо, адресованное вождю, 5 июня Меркулов передал Поскребышеву. Тот показал Сталину. Среди бумаг, полученных вождем, была и справка НКВД о деле Калининой:

«Калинина Екатерина Ивановна, 1882 года рождения, уроженка города Вейсенштейна Эстонской ССР, эстонка, гражданка СССР, бывший член ВКП(б), была арестована 25 октября 1938 года 2-м отделом ГУГБ НКВД СССР по обвинению в антисоветской деятельности и связях с троцкистами и правыми.

Следствием установлено, что Калинина с 1929 года была организационно связана с участниками антисоветской вредительской и террористической организации правых и содействовала им в их антисоветской деятельности.

Сблизившись с рядом враждебных ВКП(б) лиц: бывшим директором Института советского права Мишель А. О., бывшим зам. директора Зернотреста Герчиковым М. Г., бывшим работником Главного управления гражданского воздушного флота Остроумовой В. П., бывшим работником ЦК ВКП(б) Островской Н. Ф. и другими участниками этой организации, осужденными впоследствии за правотроцкистскую деятельность, Калинина представляла им свою квартиру для контреволюционных сборищ, на которых обсуждались вопросы антисоветской деятельности организации, направленные против политики и руководства ВКП(б) и Советского правительства.