Ангел тьмы - Калеб Карр

— О, прекрасный выбор, мисс Говард — это действительно лучшая комната в доме! Отсюда великолепный вид на сад и ручей.

На третьем этаже я различил голоса детектив-сержантов, спорящих насчет другой спальни, но не мог понять, что стало с доктором и мистером Муром, чьи чемоданы я тащил. Потом из длинного коридора до меня донесся тихий разговор, и я направился туда, обнаружив их обоих в очередной спальне.

— Крайцлер, клянусь, я не знаю, — произнес мистер Мур, когда я подошел к двери. — И, думаю, он тоже не знает, или, по крайней мере, никогда не говорил мне…

— Это похоже на несколько маний, — осторожно ответил доктор. — И некоторые дегенеративны. — Он с какой-то неуверенностью воззрился на мистера Мура. — Мы чертовски рискуем с этим человеком, Джон.

— Ласло, послушайте меня. Это никогда не вредило его работе. В житейских ситуациях, конечно, порой служило предметом для шуточек, но в зале суда было подлинным благом. Он способен наголову разбить защитников, когда берется за дело… — Мистер Мур осекся, завидев меня в дверях; потом улыбнулся, будто благодаря, как мне показалось, за возможность завершить этот разговор с доктором. — Привет, Стиви. Случайно не захватил мои вещи?

Игнорируя вопрос, я пожал плечами, посмотрел на доктора и повторил то, что уже сказал Сайрусу:

— Мне он нравится.

— Ну вот, пожалуйста, — объявил мистер Мур, забирая у меня два чемодана. — Как там говорят, дети и собаки лучше всех судят о человеке, а, Крайцлер? Что-то я не припомню, чтобы в последнее время в этот список, расталкивая друг друга локтями, ломились алиенисты.

— Уверяю вас обоих, мое опасение никоим образом не касается характера этого человека, — вмешался доктор. — Он кажется вполне откровенным и приятным — что уже весьма неплохо для юриста. Кроме того, я не утверждаю, что его затруднение несомненно умственного или эмоционального происхождения — существует ряд физических патологий, кои вполне могут быть тому причиной.

Мистер Мур кивнул:

— Ну вот и славно. Оставим тогда пока эту тему.

— Пока, — согласился доктор, забирая у меня свои чемоданы и осматривая мою шею и руки. — Господи милосердный, Стиви, — заявил он со смесью суровости и смеха в голосе. — Чем ты занимался? Непременно посетите перед обедом ванну, молодой человек.

Когда мы с Сайрусом перетаскали внутрь все сумки, я занял спальню на третьем этаже, с детектив-сержантами, и отправился в ванну умыться перед обедом. Шум бегущей воды отдавался от мрамора и плитки большой комнаты таким эхом, что я будто стоял у водопада: все в этом доме, казалось, было необыкновенно большим — даже напоминало пещеру, — и, вытирая лицо, шею и руки, я начал размышлять о тех, кто построил это жилище, и том, что с ними стало. Но, что довольно забавно, в этих размышлениях больше не было ни капли страха: каким бы огромным и таинственным ни выглядел дом, я понял — мистер Пиктон наполнил его несколько беспокойной, но дружелюбной энергией, и потому я перестал ощущать опасность.

Возвращаясь вниз, на первый этаж, в столовую, где уже собрались остальные, я провел рукой по массивным перилам лестницы и вдруг сообразил — они точно созданы, чтобы прокатиться. Не знаю, откуда у меня взялась эта мысль, знаю лишь, что это была первая действительно завлекательная идея, посетившая меня за прошедшие дни. Шаловливо и расслабленно как никогда я взобрался на перила площадки второго этажа, чуток оттолкнулся…

И через полторы секунды растянулся на полу центрального холла. Перила оказались еще лучше — то есть куда более скользкими, — чем я предполагал, и, вылетев с них, я на высокой скорости приземлился на ковер в холле, пронесся на нем по начищенному полу и с грохотом влетел в дверь. Остальные немедля выскочили из столовой, а на лице доктора отразился ужас.

— Стиви! — вымолвил он. — Какого дьявола…

— Ха! — завопил мистер Пиктон, выхватив трубку изо рта и с хохотом откинувшись назад. После чего подошел, чтобы помочь мне встать. — А казались не такими скользкими, а, юный Таггерт? Ну, не смущайтесь — со мной, когда я впервые попробовал, приключилось то же самое, а ведь было это всего несколько лет назад! Ничего не сломали, надеюсь? — Я покачал головой, чувствуя, как заливаюсь краской; но после открытого признания мистера Пиктона в такой же глупой выходке мне стало полегче. — Вот и славно! — продолжил он. — Тогда входите, и приступим к обеду. А потом я покажу вам пару трюков, которые позволят снизить скорость — и уберечь тылы!

Я проследовал за остальными в столовую, награжденный по дороге еще одним озадаченным взглядом доктора.

Мистер Пиктон настоял на сопровождении каждого из нас на отведенное место, а потом — и на том, чтобы доктор занял кресло во главе стола.

— Я прекрасно себя чувствую и в конце, — парировал он возражения доктора, — а это ваше расследование, и я не желаю, чтобы вы хоть на минуту усомнились в том, что я это понимаю. Нам предстоит провести немало времени в беседах за этим столом, и мне хочется, чтобы вы считали меня просто своим новым союзником — и учеником.

— Весьма любезно с вашей стороны, мистер Пиктон, — спокойно сказал доктор, внимательно и с любопытством изучая нашего хозяина.

Мистер Пиктон занял место в конце стола и позвонил в маленький колокольчик, на что в открывающихся в обе стороны дверях, ведущих из кухни, появилась миссис Гастингс. Она несла первые из множества блюд с едой.

— Все с наших местных ферм и ручьев, — пояснил мистер Пиктон. — И хоть и просто приготовлено, не менее аппетитно в своей скромности. Джон, там на боковом столике кое-какой приличный кларет, если ты не против налить. — Мистер Мур с готовностью последовал сему указанию, а мистер Пиктон посмотрел в мою сторону. — А для вас, юный Таггерт, у нас на кухне — целый запас рутбира, миссис Гастингс принесет вам бутылочку. Джон говорит, что вы к нему неравнодушны, и, признаюсь, я сам питаю к этой штуке слабость. — Оглядев стол, где остальные начали накладывать себе на тарелки цыпленка, форель, сладкий горошек, крохотную молодую морковь и картофельное пюре, мистер Пиктон поднял свой бокал. — Итак, я говорю всем — добро пожаловать! — Он сделал большой глоток, и серебристые глаза его широко распахнулись. — Ну, а теперь позвольте поведать, что мне известно о Либби Хатч…

Глава 29

— Она приехала сюда, — начал мистер Пиктон, накладывая еду себе на тарелку, — немногим более десяти лет назад, насколько я помню. Из Стиллуотера.

— Да, — кивнула мисс Говард. — Она указала его как место своего рождения в одной из тех больничных анкет, что мы видели.

— Неужели? — удивился мистер Пиктон. — Что ж, боюсь, это очередная ложь. Я проверил все официальные записи о рождениях в каждом городе этого округа. И Элспет Фрэзер — так ее звали тогда — нигде не значилась. Однако она действительно какое-то время жила в Стиллуотере — правда, сколько именно, сказать не могу.

— И вы так и не выяснили при своем расследовании, где она родилась на самом деле? — слегка удивленно уточнил доктор.

— Вы исходите из допущения, что мне было позволено вести расследование, доктор. Дело Либби Хатч, ее убитых детей и этого призрачного негра так и не дошло до коронерской экспертизы: мой босс в то время не нашел оснований для попытки официального расследования или издержек на него — как и шериф.

— К сожалению, тут нет ничего необычного, — сказал Маркус. — Сомневаюсь, что хоть одно дело об убитых детях из двадцати проходит экспертизу коронера. Преступления эти слишком приватны — слишком сложно, черт побери, хотя бы понять, кто там что натворил.

Мистер Пиктон с интересом поднял взгляд:

— Чувствуется, у вас есть кое-какая юридическая подготовка, детектив.

Маркус как раз успел набить рот сладким маслянистым горошком, поэтому за него ответил Люциус:

— Маркус собирался стать юристом, когда нас привлекли к работе в полиции. А я подумывал о медицине.

— Понимаю, — улыбнулся мистер Пиктон с весьма заинтересованным видом. — Так вот, вывод ваш верен, хотя, надо сказать, цифры слегка занижены. Я был бы весьма удивлен, если бы действительно расследовалась хоть одна детская смерть из сотни. А когда белая женщина обвиняет в случившемся цветного мужчину… не сомневаюсь, мистер Монтроуз знает, сколь сильны на Севере расовые предрассудки. — Сайрус лишь слегка склонил голову, будто давая понять, что, пожалуй, слишком хорошо знаком с этим фактом. — Так что меня не очень-то и удивило, с какой готовностью окружной прокурор и шериф приняли версию Либби. Что же до меня самого, то, признаю, я еще не ведал, какое значение в деле могло иметь прошлое этой женщины. Видите ли, доктор Крайцлер, я тогда еще не столкнулся с вашими трудами — с вашей теорией «контекста» — и сосредоточился должным образом лишь на косвенных уликах.