Нужный образ - Джеймс Хоран

— Я хочу, чтоб ваши люди продолжали опросы как можно дольше, — кричал по телефону Джош, когда мы с Келли вошли в комнату. — Я хочу сделать более подробные опросы. Слушания, это замечательно, но я хочу все знать о Келли. Что они о нем думают? Что им нравится? Что им не нравится? О'кей? Чудесно. Всю ночь меня можно будет найти в отеле.

Он взял трубку с другого телефона.

— Привет, Джон, как дела? Здорово. Великолепно. Да, прекрасные слушания. Подожди, пока мы разбежимся.

Он слушал и усмехался нам, потом произнес:

— Если вы отправите автора и фотографа — кстати, кто будет писать? А, хорошо. Он делает хорошую работу. Пусть приходят и спросят меня. Мы договоримся.

Он повесил трубку и охватил сандвич с буфета, стоящего у стены.

— Сегодня вы проделали замечательную работу, Келли, — заговорил он. — Бенни был хорош. Я рад, что вы закончили там, где я предложил. Запомните, всегда оставляйте их в подвешенном состоянии.

— Я хочу увидеться с Бенни, — сказал Келли. — Перед тем, как уйти, он шепнул мне, что сегодня действительно погубил себя.

Джош нахмурился.

— Почему именно сегодня?

— Ну, видимо, тем людям из снабженческих кампаний не очень нравится реклама, — сухо заметил Келли. — Есть что-нибудь, что я должен сделать?

— Звонили из журнала «Лук», — сообщил Джош. — На уикэнд они пришлют своего автора и фотографа. Они хотят сделать о вас статью с фотографией на обложке и о Бенни тоже.

— Это необходимо? К уикэнду Бенни будет готов лезть на стену.

— Похоже, он нервничает, — произнес Лютер.

— Он умолял меня встретиться с ним, — ответил Келли. — Лейси все еще с Молли?

— Они только что вернулись к Бенни. Они вместе обедают.

— Тогда я присоединюсь к ним, — заявил Келли.

— Келли, нам надо очень много сделать. Я хочу, чтобы Люк и Лютер завтра вернулись на Север и начали готовиться к объявлению вашей кандидатуры. И не забудьте, в следующее воскресенье благотворительный обед католических епископов.

Джош повернулся ко мне.

— Между прочим, Финн, сенатор сделал необходимые звонки?

— Две недели назад.

— Все устроено?

— Куинз, Бруклин и обед в «Уолдорфе» с епископом.

— Сегодня ночью надо поработать, — говорил Джош. — Думаю, нам следует начать обсуждение того, что вы скажете.

— Не думаю, что у меня возникнут проблемы, — спокойно произнес Келли. — Мы сможет обсудить это завтра или послезавтра.

— Да у нас минутки не будет с этим слушаниями, — выпалил Джош. — Давайте возьмем что-нибудь закусить и вернемся…

— Я же сказал, что иду к Бенни, — ответил Келли.

— Боже ты мой, вы что, каждую минуту будете держать его за руку? — сердито спросил Джош. — Лейся няньчится со старухой, а вы будете бегать к нему каждый раз, когда ему вздумается поплакать! У нас кампания на носу! Или у вас нет ничего более важного, чем этот жалкий воришка?

— Молли близкий друг Лейси, — спокойно заговорил Келли, — а что касается Джелло… я же говорил, Джош, я отвечаю за него. Я привел его сюда. И полагаю, неважно, кто он… этот человек на грани истерики. И, в конце концов, он нам помогает, и уж по крайней мере, мы можем с ним поговорить.

— Ну и говорите с ним, — прорычал Джош, — но не в мое время!

— Ваше время, Джош? — задумчиво переспросил Келли. — Я полагал, что это мое время.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Неприятности в конце охоты

Моя мать как-то сказала мне, что точно так же как дождь начинается среди благоухания роз, так и неприятностей всегда надо ждать в самом конце охоты; это время, когда лошадь споткнется о камень, или собаки потеряют след, или какой-нибудь господин свалится замертво, и его понесут в дом. Мать узнала это от своего отца, когда-то лучшего браконьера графства; собственно говоря, он добыл больше шкур под самым носом у лендлорда, чем есть болот во всей Ирландии. Он ловко удирал от арестов, и когда я был маленьким, жил с нами. Он был первым Маккулом в нью-йоркской политике: был шерифом, членом муниципалитета, влиятельным человеком в Вест-Сайде. Но он был мятежником, всегда боролся с организацией или отказывался следовать определенным правилам. Накануне выборов он пришел домой, потрясая тростью и крича, что в конце охоты были трудности, но, слава Богу, он победил.

Неприятности в конце охоты. Эти слова вспомнились мне, когда начались наши трудности. Сначала они были мелкими… по сравнению с тем, что ждало в будущем. Все началось ночью. Следователи трудились весь вечер, они нашли Роджера Беста, президента фирмы «Квик энд Бест» и, выяснилось, что фирма занималась связью с общественностью для автобусной компании. Бест сделал некоторые наносящие им вред признания. Он опознал фотографию Бенни, как человека, которому он отдал чемодан, и, после длительного маневрирования, признал, что знал о находящейся внутри большой сумме денег, предназначавшейся «какому-то судье», но отказывался подтвердить, что знал о Таккере.

Джош кричал по телефону следователю:

— Этот мерзавец лжет. Скажите, что его привлекут к уголовной ответственности. Как, по-вашему, сломается он, если вы на него насядете? Правильно. Вы, конечно, вручили ему повестку? Хорошо. Завтра возвращаетесь? Прекрасно. А теперь идите и запугайте его до смерти. Заставьте его говорить. Скажите, что мы все знаем, и если он солжет, в пятницу мы передадим его заявление в канцелярию министра юстиции, и против него будет выдвинуто обвинение в лжесвидетельстве. Ясно? Удачи, позвоните, как только добьет его.

Келли вернулся в номер около десяти часов, и хотя Джош кипел, он не сказал ни слова. Сенатор ушел спать, а Люк и Лютер сидели на телефоне в смежной комнате, наговаривая огромные счета за телефон, чтобы выяснить, что нравится американским телезрителям в Келли и слушаниях. Вот это была работенка! В течение всего вечера отчеты были замечательными. Наша аудитория составила более двадцати миллионов человек. Келли пользовался успехом. Он был новым, свежим лицом и он запомнился. Отчеты были до того хороши, что Джош заставил сенатора распорядиться на соответствующих каналах, чтобы операторы делали больше крупных планов Келли, когда он задавал вопросы. Когда прибыл Келли, все мы работали над заявлением Джелло на следующий день. Джош и Келли рассмотрели информацию о скандале с автобусной компанией в деталях с предложенными Джошем вопросами, шаг за шагом подводящими к шокирующему решению Таккера закрыть дело против председателя правления.

И тут зазвонил телефон. Джош пошел разговаривать в другую комнату. Когда он вернулся, то выглядел, как обычно, но я хорошо его знал и понял — что-то случилось.

— Звонил старый приятель из Дакоты. Хочет, чтоб я подъехал к нему в отель «Конгрешнл» на пару минут.

Люк встал и протер глаза.

— Не знаю, как вы, но я больше не могу.

— Может, отложим? — предложил Келли. — Уже почти два часа ночи.

— Ну, а мы забежим повидаться с моим приятелем, — сказал Джош. — Это займет несколько минут.

На кончике языка у меня вертелось предположение, что любой друг, звонящий в это время, должен быть под хмельком, но тут я уловил предостерегающее выражение его глаз — что-то стряслось.

— Подожди, я накину пальто, — произнес я.

— Увидимся завтра, Джош, — окликнул нас Келли, когда мы уходили.

— Рано утром, — ответил Джош, стоя в дверном проеме. — Люк, вам с Лютером надо обсудить, когда вы поедете на Север.

— Как только закончатся слушания, — ответил Люк. — Может, в субботу.

— Чудесно. Спокойной ночи.

Когда дверь закрылась, я спросил, что случилось.

— Звонил один из охранников, — произнес Джош, яростно тыча пальцем в кнопку вызова лифта. — Какая-то проблема в отеле.

— С Бенни?

— С Бенни, с Молли и со всей этой чертовой неразберихой, — огрызнулся он.

— Но в чем дело?

— Единственно, что я знаю, что охрана хочет, чтоб кто-нибудь приехал. Эта старая сука орет так, будто ей подлили в кофе кислоту.

Через несколько минут мы подъехали к отелю, где жили Бенни и Молли, и поспешили в номер Бенни. Когда Джош нажал на кнопку дверного звонка, мне показалось, что я слышу приглушенные всхлипывания, но тут открылась дверь. Ее открыл один из охранников, выглядевший несчастным и обеспокоенным.

— Что стряслось? — властно спросил Джош.

— Перед тем как я позвонил, мисс Шапиро вызвал лейтенант полиции штата Нью-Йорк. Я не хотел передавать ей трубку, но он заявил, что у него есть разрешение министерства юстиции, так как дело личное и срочное. Я подумал, может, несчастный случай в семье, ну и дал ей трубку.

Он нервно вытянул шею.

— Несколько минут она слушала, потом выронила трубку и закричала, как кошка, которой прищемили хвост. Если бы не мисс Шеннон, мы бы не справились ни со слезами мисс Шапиро, ни с Бенни, который кричал, что выбросится в ближайшее окно.