Соблазнительный шелк - Лоретта Чейз

— Если ты не можешь быть принята в моем мире, — спокойно сказал Кливдон, — я могу и не жить в нем.

Господи, дай ей силы!

— Я люблю тебя, — продолжил Кливдон, — и, мне кажется, полюбил с той самой минуты, как впервые увидел в Итальянской опере, или с того эпизода, когда ты завладела моей бриллиантовой булавкой. Признаю, что положение щекотливое…

— Щекотливое?

— Ты составила безумный план — отправиться в Париж и привлечь мое внимание, в надежде заполучить в качестве клиентки будущую герцогиню. Было форменным безумием — ехать в Лондон с маленьким ребенком и двумя младшими сестрами, имея за душой лишь несколько монет. Ни один нормальный человек не мог бы рассчитывать открыть магазин на деньги, которые он собирался — только собирался! — выиграть в карты. Но ты сделала это, еще не зная о моем существовании. И теперь я ни минуты не сомневаюсь, что ты придумаешь какую-нибудь безумную интригу, которая поможет решить наши теперешние проблемы. Тем более что у тебя будет помощник, обладающий, скажу без ложной скромности, блестящим умом — я.

Марселина посмотрела на потрясающего мужчину, заглянула в невероятные зеленые глаза и увидела в них только любовь. На его чувственных губах играла улыбка, которая могла так легко согреть женское сердце.

Он любит ее, и это невероятно. После всего, что она ему рассказала. Он любит и верит в нее.

— А если у меня ничего не получится? — спросила она. — Если наше, как ты говоришь, щекотливое положение окажется не по зубам даже мне?

— Тогда мы будем с этим жить, — улыбнулся герцог. — Жизнь несовершенна. Но я предпочитаю жить в несовершенстве вместе с тобой.

— О, Кливдон, — только и смогла выговорить Марселина.

Он раскрыл ей объятия, и она, рыдая, бросилась к нему. Слезы лились ручьями, освобождая ее от копившихся долгие годы страха и беспокойства, злости и сожалений, и наполняя душу надеждой.

Да, надеждой, вопреки всему. Потому что она была мечтательницей и интриганкой, но мечтала и строила планы с надеждой.

— Значит ли это, что я победил? — поинтересовался Кливдон. Слезы — это хорошо, это бывает, но ему нужна была полная уверенность.

— Да, — сквозь слезы проговорила Марселина, уткнувшаяся лицом в его жилет, — хотя многие скажут, что ты проиграл.

— Иначе у меня не получается, — вздохнул герцог. — Я честно старался быть хорошим, не таким, как мой отец. Я пытался жить по стандартам лорда Уорфорда. Но однажды понял: с меня хватит. Именно тогда я вместе с Лонгмором отправился на континент. Но когда он решил, что сыт по горло континентом и хочет домой, я понял, что не желаю возвращаться. И он уехал один. А потом в моей жизни появилась ты и перевернула ее. Потому что ты была предназначена для меня. Только для меня. — Его рука скользнула вниз по ее спине. Марселина с шумом втянула в себя воздух.

Кливдон легонько коснулся пальцами ее подбородка, развязал ленты шляпки и отбросил ее в сторону.

— Кливдон, что ты делаешь?

Они ждали слишком долго. И слишком долго делали друг друга несчастными. Настало время для счастья.

— Ты отлично знаешь, что я делаю.

— Но ты даже не запер дверь.

— Ты права, — с готовностью согласился герцог. — Это нетрудно исправить.

Он отпустил ее, схватил ближайший стул и подставил под дверную ручку.

А потом повел любимую женщину к софе. Он положил кружевную косынку на спинку и взялся за завязки пелерины.

— Ты не сможешь меня раздеть, — усмехнулась Марселина.

Кливдон внимательно осмотрел пелерину, очень пышные рукава, пояс, прикинул, что находится под всем этим. Он вспомнил, как она раздевалась перед ним, как поставила ногу на кровать и скатала чулок…

На мгновение он лишился способности дышать. Сердце стучало по ребрам. Вся кровь прилила к паху.

— Похоже, что да, — сказал он. — Что ж, тогда в другой раз. — И он стал целовать любимую женщину и делал это до тех пор, пока ее тело не обмякло в его руках. Но потом она обняла его за шею и ответила на поцелуй, да так, что у него подогнулись колени.

Это был очень долгий поцелуй — длиною в жизнь. Да, теперь перед ними была целая жизнь. Их жизни едва не оказались сломанными, но они нашли выход.

Кливдон оторвался от ее губ и тихо проговорил:

— На днях… в самом ближайшем будущем… мы найдем время и займемся любовью. Тогда я буду долго и с наслаждением снимать всю эту красивую одежду. Но пока… — Он ощупью нашел под пелериной застежку корсажа и расстегнул несколько верхних крючков, чтобы добраться до корсета и сорочки, немного опустить их и наконец коснуться губами восхитительно бархатистой кожи. Он целовал ее шею, плечи, и никак не мог насытиться. Она выгнулась навстречу, словно кошка, которая потягивается, просто потому что ей так нравится.

Руки Марселины заскользили по его телу — спине, широким плечам. Когда они взялись за пояс панталон, у него перехватило дыхание.

Она опустила руки еще ниже и почувствовала сквозь шерстяную ткань восставший напряженный фаллос.

— Я счастливчик, — сказал он.

Марселина издала хриплый смешок.

— Погоди, сейчас станешь еще счастливее.

Она расстегнула его панталоны и взяла в руки фаллос.

— Я хочу, чтобы ты был во мне, — сказала она. — Я хочу стать твоей. Я хочу, чтобы ты был моим.

— Как скажешь, дорогая. — Он вошел в нее и понял, что воспарил в небеса. Во всяком случае, он увидел звезды. В какой-то момент оказалось, что некуда больше стремиться, они достигли ослепительной вершины, за которой открылась бездна, наполненная сладким наслаждением. Погрузившись в нее, Кливдон прошептал:

— Марселина.

Несколько минут они лежали неподвижно.

В гармонии с собой и со всем миром.

В это было трудно поверить после стольких тревог — но вот он, любимый мужчина, в ее объятиях, а ее сердце наполнено счастьем.

Марселина наслаждалась ощущением шелковистых волос, щекочущих шею, его запахом. А тем временем ее дыхание успокоилось, сердце забилось в своем обычном ритме, и в мире все вернулось на свои места.

— Восхитительная герцогиня Кливдон, — сказал герцог, словно пробуя слова на вкус. — Мне нравится, как это звучит. А на ощупь нравится еще больше. Мне нравится звук ее голоса, запах, то, как она двигается. Я люблю ее до безумия. Больше всего мне хотелось бы остаться здесь и доказать ей свою любовь. Я бы долго доказывал, — в его голосе появились мечтательные нотки, — очень долго. Но дела зовут. — Он нежно и целомудренно поцеловал ее в лоб. — Нам надо привести в порядок одежду.

На это не потребовалось много времени. Марселина поправила нижнее белье, застегнула несколько крючков, натянула чулок, завязала подвязку. Кливдон натянул панталоны, заправил в них рубашку и застегнул несколько пуговиц.