Синдикат Громовержец - Михаил Тырин

- Хрящ, ты рехнулся! - заорал Кирилл. - Они нас сейчас тоже размажут!

Кирилл вскочил, снова упал, но вырвался-таки из плена спутанных проводов. Он тут же откатился в сторону, под какую-то старую конструкцию из досок и металлических уголков. Хряща он потерял из виду, но зато убедился, что капсула опустилась и теперь качается совсем невысоко над полом, вся окутанная бетонной пылью.

Кирилл кинулся к ней, не жалея мышц и связок.

- Хрящ, ты где?! - крикнул он, но ничего не услышал в ответ. - Алле, Хрящ!

Он хлопнул по уху, где висела рация на ободке-пружинке, но рации не было. Она потерялась, пока он катался по полу и боролся с проволокой.

- Хрящ! Бегом, ко мне! - капсула снова пошла вверх, но Кирилл успел зацепиться за край Люка и перекатиться внутрь. По верху капсулы застучали сыплющиеся куски плиты, которая наконец-то развалилась. Брызнул дневной свет, и Кирилл, перед тем как захлопнулись створки люка, успел разглядеть внутри съежившуюся фигуру, вьетнамские джинсы и стоптанные кроссовки.

- Ну, слава тебе, господи, - выдохнул он, оседая на пол. - Хрящ, свяжись с Машкой, я рацию потерял.

Хрящ почему-то не отвечал.

- Хрящ, да что с тобой? Живой хоть? - Кирилл нащупал в кармане спички, зажег одну.

Из темноты блеснули хорошо знакомые ему лошадиные зубы.

- Не понял... - растерянно пробормотал Кирилл. - Дрын? Ты, что ли?

- Я, - сдавленным дрожащим голосом ответил Дрын.

* * *

Поршень пытался понять, что произошло. Он стоял в затянутом пылью подвале, холодный сумрак рассекали лучи вечернего солнца, проникающие через пробитый потолок. Было почти тихо, хотя только что воздух содрогался от грохота и воплей.

Жалобно завыла измученная корова в одной из секций. Ей, наверно, тоже было ведомо чувство страха.

Поршень осторожно пошел вперед, в недоумении озираясь.

Что за ерунда? Что им опять понадобилось, этим неугомонным гимназистам? Когда их ждать в следующий раз?

В облаке пыли обозначилась угловатая фигура близнеца. Он подошел к Поршню и остановился рядом, готовый к другим приказам.

- Понял, чего делается? - пробормотал Поршень.

Боец безмолвствовал.

Поршень медленно пошел дальше. База рассекречена, и теперь необходимо было срочно менять место. Впрочем, никакой проблемы в этом Поршень не видел. Ему было наплевать на то, где несчастному Пакле придется коротать дни. Тем более что тому, кажется, очень понравилось колоться опиумом.

Он остановился прямо под проломанным потолком. И понял: Кира украл у него ящик с замороженным покойником. Уму непостижимо... Ну, допустим, дело не в покойнике, а в том, что эта штука могла летать. Стоило ему из-за этого рисковать, лезть прямо в лапы близнецов, если у него и так была другая летающая машина? Значит, имелся какой-то далеко идущий замысел...

Поршень почувствовал, что вокруг него прямо-таки сгущаются странные события, от которых не стоит ждать ничего хорошего. Давно пора было принимать решительные меры. Кира стал слишком опасен.

И тут его взгляд наткнулся на пузырящуюся лужу и две оторванных ноги. Сердце Поршня словно покрылось ледяной коркой. Он долго смотрел на останки бойца и с каждой минутой все яснее понимал: у него отняли одного из верных слуг. Его лишили половины той несокрушимой и грозной силы, которой он до последней минуты обладал.

Это было куда хуже и серьезней рассекреченной базы. Это был проигрыш, почти провал. Остался всего один боец. Не станет этой последней боевой единицы - не останется вообще ничего!

Поршня затрясло от обиды и ярости. Он знал, чувствовал, что когда-нибудь лишится поддержки безмолвных близнецов. Но не предполагал, что это может произойти так скоро и так глупо.

Неподалеку раздался слабый жалобный стон. Поршень сначала не обратил внимания: он подумал, что невменяемый Пакля ползает где-нибудь поблизости. Но стон повторился, и Поршень навострил уши. Это был явно не Пакля.

В нескольких шагах от себя Поршень увидел обвалившийся штабель старых деревянных поддонов, в которых на стройки доставляют кирпичи. Из-под потемневших досок торчала чья-то рука, пальцы на которой конвульсивно сжимались и разжимались.

- А ну проверь, - велел Поршень бойцу. Ему стало не по себе, губы мгновенно пересохли.

Тяжелые поддоны с грохотом полетели в сторону. Через несколько секунд Поршень увидел покрытое пылью лицо Хряща, искаженное болезненной гримасой. На его теле болтались какие-то железяки, скрепленные ремнями.

Поршень ощутил, как снова его начинает переполнять ярость. Он отпихнул бойца и, взяв у него автомат, приставил ствол к груди Хряща.

- Ты завалил моего боевика, - произнес он ледяным голосом. - Ты понял, что ты сделал? Понял, урод, отвечай?!

Хрящ стонал, он, похоже, совсем плохо соображал, что происходит.

- Ты оставил меня без бойца, - продолжал Поршень. - Думаешь, я тебя за это просто пристрелю? Хрен ты угадал, сука! Я из тебя нового бойца сделаю. Ты понял, козел?

Хрящ ничего не понимал, но Поршень не замечал этого.

- Тебя привяжут к столбу, как свинью, обмотают трубочками и вставят батарейку в мозги, ясно? Будешь бегать за мной на задних лапках и лизать мне задницу, скотина!

Поршень размахнулся и в ярости ударил Хряща ботинком в бок. Тот вскрикнул и, кажется, сразу потерял сознание.

Поршень перевел дыхание и швырнул автомат на пол. Боец неподвижно стоял рядом, ожидая приказа.

- Вот тебе новый экземпляр для живодерки, - сказал Поршень. - Занимайся в свое удовольствие.

* * *

- Дрын, ты откуда тут взялся, придурок! - крикнул Кирилл, теряя самообладание. - Где Хрящ?!

- А я откуда знаю, где Хрящ? - раздался в темноте все еще дрожащий голос промзаводского вожака. - Да я вообще не въезжаю, чего творится.

- Сволочь... - в сердцах выпалил Кирилл. Он машинально попытался нащупать рацию, но вспомнил, что рации нет. - Как ты сюда попал, говори!

- Ну чего... - Дрын был настолько испуган, что оправдывался перед Кириллом, как двоечник перед учителем. - Мы Паклю искали. Решили подождать, картишки разложили, все дела... Потом Вано за самогонкой сбегал... Ну я закемарил чуть. Проснулся - все трясется. Я побежал, тут вдруг пол подо мной проваливается, и я в подвале. Кругом треск, вопли, дым. Я сюда и спрятался...

- Ну ты и кретин, - сокрушенно проговорил Кирилл. - Ты хоть понимаешь, что натворил?

- Ничего я не понимаю, - удрученно ответил Дрын. Капсула чуть покачивалась - она летела, поднимаясь все выше. Становилось холодно. От бессилия и обиды Кирилл не находил себе места. Ему нужна была рация, ему требовалось связаться с Хрящем, с Машкой...

Вместо этого он летел, сам не зная куда, в холодной железной коробке, да еще в компании с трясущимся от ужаса Дрыном.