The origins of victory - Andrew F. Krepinevich
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Расследование уголовного розыска
Расследование длилось пятнадцать заседаний с 27 апреля по 13 июля. Адмиралтейство представлял первый лорд Маккенна. Фишер, хотя и присутствовал, не принимал активного участия в процессе. Использование CID для расследования внутреннего дела ВМФ было крайне нестандартным и неуместным, поскольку позволило подчиненному Бересфорда оспорить его субординацию и полномочия. Но было ясно, что Асквита меньше волновало неподчинение Бересфорда или истинное состояние британской обороны, чем защита своих политических флангов. Ни один свидетель не явился по его требованию. Всегда, когда можно было обойти вопрос, он это делал. Везде, где это было возможно, он оставлял вопросы без внимания.
На слушаниях Бересфорд назвал стратегию Фишера "педагогическим планом". Отражая наступательные традиции Королевского флота, он считал дальнюю блокаду "оборонительной политикой, которую мы не можем себе позволить принять". Бересфорд утверждал: «Мы должны проводить атакующую политику. Мы должны следить за побережьем противника с помощью сторожевых крейсеров; у них [немцев] есть только два выхода, и когда они выходят, адмирал должен знать, что они вышли». Далее он критиковал списание Фишером более сотни малых крейсеров, которые, по мнению Бересфорда, были необходимы для ближней блокады.
Отвечая от имени Адмиралтейства, первый лорд МакКенна объяснил комитету, что боевые крейсера сделали старые крейсера устаревшими. Более того, добавил Маккенна, подводные лодки взяли на себя миссию, которую раньше выполняли малые крейсера. Иными словами, если необходимо блокировать порты противника, то это будут делать подводные лодки, а не малые крейсера.
Капитан Баллард, член "Фишпонд", заключил: «Очевидно, что он [Бересфорд] совершенно не понимает основных идей. Эти крейсера не являются сторожевыми крейсерами ни в каком смысле этого слова, поскольку следят за выходом вражеского флота, а предназначены исключительно для перехвата торговли [противника]. . . . Наша цель - заставить их [противника] пройти расстояние более 300 миль от их собственной защищенной базы для защиты своей торговли, а затем обрушиться на них, когда они окажутся за ее пределами, или отрезать их отступление». Бересфорд провел четкую грань между своими взглядами и схемой Фишера и заявил, что он "не придает никакого значения подводным лодкам". Как уточнил Чарли Б., логику, лежащую в основе его позиции, оказалось трудно разглядеть. «В продолжение того, что я сказал по поводу нехватки [крейсеров], если подводники должны занять их место, я хочу отметить, что вся война подводных лодок является полностью теоретической. Я не буду говорить, что они не "положат" корабли, но они не произведут революцию в [военно-морской] войне, если адмиралы не будут их бояться. Сейчас подводная лодка всегда в тумане. Единственное, что побеждает моряка на вершине воды - это туман. Так что это полностью теоретический вопрос». Бересфорд в конце концов признался, что никогда не видел подводную лодку в море, хотя недавно он провел более двух лет, командуя главным боевым флотом ВМС. Его презентация временами граничила с бессвязностью, заставляя вспомнить замечание Черчилля о Чарли Би: «Когда он встает, он не знает, что собирается сказать; когда он говорит, он не знает, что говорит; а когда он садится, он не знает, что сказал».
Наконец, Бересфорд попытался одержать верх в дебатах, призвав отставного адмирала флота сэра Артура Уилсона поддержать его утверждение, что флоту "опасно не хватает" эсминцев и малых крейсеров. Было общепризнано, что Уилсон, который провел предыдущие пять лет, командуя крупнейшими флотами ВМС, был "лучшим адмиралом своего времени, командовавшим флотом, ... скрупулезно справедливым и необычайно уравновешенным". Предъявив аргументы Бересфорда, Вильсон отказался. Когда Бересфорд стал настаивать, Вильсон наконец ответил: "Я хочу сказать, что, поскольку я не хочу работать над немецким побережьем [закрывать блокаду], мне не нужно так много". Несмотря на то, что Бересфорд давил на него по этому поводу, Вильсон ответил: "Я говорю, что я бы работал на нашей стороне в Северном море [дальняя блокада]". Когда Бересфорд пожаловался, что Адмиралтейство не снабдило его планами военных действий, Вильсон отверг их ценность, повторив слова Гельмута фон Мольтке о том, что он "совершенно уверен, что любой план, составленный в мирное время, не будет выполняться на войне", считая ценность составления планов в первую очередь образовательной. Гамбит Бересфорда, заключавшийся в обращении к Вильсону, провалился. Как заключил один из наблюдателей, Вильсон «не верит в стратегию Чарли - не верит в то, что нужно идти к немецкому побережью и наблюдать там день и ночь».
Несмотря на плохие результаты Бересфорда, Асквит сделал все возможное, чтобы выпустить "Общее заключение", в котором критиковались Бересфорд и Фишер. Комитет установил, что "в течение рассматриваемого периода времени не было никакой опасности для страны от мероприятий Адмиралтейства по подготовке к войне, будь то с точки зрения организации и распределения флота, количества кораблей или подготовки военных планов". Он установил, что "лорд Чарльз Бересфорд ... не смог оценить и выполнить дух инструкций Совета и признать их высший авторитет". Примечательно, что Фишера косвенно порицали за то, что он недостаточно консультировался с Бересфордом во время своего командования, подразумевая, что Бересфорд должен был иметь право вето на решения своего начальника.
Для Асквита это было политически правильным решением. Несмотря на слабость, с которой Бересфорд излагал свои аргументы, он считался лидером традиционного крыла Королевского флота и пользовался большой поддержкой общественности . Для Асквита встать на сторону Фишера было бы политически рискованно.
Бересфорд считал себя победителем и действовал соответственно. Он заявил о своем намерении баллотироваться в парламент и убеждал оппозиционную Консервативную партию назначить его первым морским лордом, чтобы он сменил Фишера, если они вернут власть на следующих выборах. Фишер был в ярости и писал своему коллеге-адмиралу: «Комитет, не раздавив Бересфорда, когда у них была такая возможность, и тем самым полностью дискредитировав его перед лицом всех людей, дал Бересфорду новый поводок для непокорной агитации. Если бы они разгромили его, как они могли бы это сделать на основании доказательств, как откровенного лжеца, он был бы настолько дискредитирован, что ни одна газета никогда бы больше не обратила на него внимания».
Эти выводы фактически подорвали авторитет Фишера и доверие
