Башня-2 - Юрий Никитин

Олег не отвечал, по лицу шла тяжелая, как лавина камней, судорога. Мрак видел, как ладонь волхва метнулась к боку. Пальцы скрючились, как ему показалось, на чем-то, что зашевелилось, как будто под кожей оказался посаженный за пазуху лисенок. Раздался жуткий скрип, Мрак с холодком понял, что это скрипнул зубами Олег.

Когда Олег поднял голову, лицо его было восковым, как у покойника. Нос заострился, а кожа на скулах натянулась и нехорошо блестела.

— Черт… Не обращай внимания. Это так, иногда.

Мрак покачал головой:

— Ты мне зубы не заговаривай. Ишь, о Высоком заговорил! Надеешься, что я сразу засну или впаду в ступор?.. Да я просто не слушаю. Ты скажи, куда ночью ходил!

Руки Олега вздрогнули. Он на мгновение застыл в нелепой позе с просунутой в рубашку головой. Потом вынырнул, буркнул:

— Как ты заметил?

— Не важно. У меня чутье всегда было лучше твоего. Ты принес с собой запахи всей улицы, двух переулков, двора, мусорных баков, грязного подъезда… И крови, Олег! Человеческой крови.

Олег педантично застегнул рубашку на все пуговицы, в отличие от Мрака с его открытой волосатой грудью. Глаза его бегали по сторонам, наконец выдавил нехотя:

— Проверился малость. Хотел посмотреть, вдруг да ребята уже подоспели…

— Ну и как?

— Вроде бы никого.

Мрак шумно потянул ноздрями:

— Точно?

— Точно, Мрак, — заверил Олег. Он снова чувствовал себя тем робким волхвом, что оправдывается перед всемогущим другом. — Это так… какое-то хулиганье. Я даже не понял, что они хотели.

— Напали?

— Нет. Это я их… Так, на всякий случай. Не жалко, их шесть миллиардов.

Мрак сказал с восхищением:

— Я люблю тебя, Олег. То распускаешь слюни о свободе воли, то вот так, походя, замочил ребят, которые, наверное, просто шли с песнями…

— Пусть не поют среди ночи, — буркнул Олег, и Мрак понял, что угадал. — Устал я, Мрак. Знаю, я весь из противоречий, это наследие тех мохнатых веков… хотя видит Бог!.. стремлюсь к царству чистого разума… С другой стороны, в тебе есть эта… как ее… мудрость от земли… Возможно, где-то в чем-то ты спинномозгово прав. Как бывал прав дурак Таргитай. В то время, когда я ищу правильное и точное, другие прут напролом и… получают. К сожалению, в данное время бескровных решений все еще нет. Что ж… Придется в самом деле напрямую. Разнесем там все, как ты говоришь, к такой… или даже такой-то матери!

— Да и тебе пора научиться так говорить, — сказал Мрак уже мягче. — Это помогает. Ты как… с тобой все в порядке?

— Как видишь, — прошептал Олег. — Ты же все видишь, не прикидывайся.

Мрак смотрел на волхва с глубоким сочувствием.

— Что-нибудь можно сделать?

— Теперь уже нет, — ответил Олег глухо. — Поздно. Так что давай поторопимся.

Юлия выскользнула из ванных апартаментов с чувством острой потери. Если бы можно, она бы, как Ихтиандр, и спала в этой роскошной ванне. От нее пахло нежно и зазывающе, но чуткий на духи женский нюх уловил струю аромата дорогих духов, что вытекал из открытой двери гостиной.

Дюймовочка, уже одетая для дороги, благовоспитанно сидела на диване. В руках шелестела газета, но счастливые глаза смотрели поверх.

Она встретила Юлию сияющей улыбкой:

— Как спалось?

— Неплохо, — ответила Юлия милостиво. — А ты, как вижу… тоже неплохо?

— Просто здорово! — призналась Елена.

— Это чудовище не храпит?

— Что ты! Это я его залягала во сне. Я такая лягушка, такая лягушка! А он… он…

Она поперхнулась, щеки залило краской. Юлия смотрела пристально, а Дюймовочка под ее взглядом краснела все сильнее. Когда заполыхали и кончики ушей, Юлия смилостивилась:

— Ладно, я сейчас оденусь, а ты сделай на всех кофе.

Олег и Мрак, оба одетые и сосредоточенные, негромко беседовали в спальне. Елена обоих вытолкала за дверь, — ее одежда тоже разбросана по всей комнате, Мраку не обязательно глазеть на ее трусики, — торопливо оделась, ноздри уже ловили запах дорогого кофе, ароматного и явно же крепкого.

Елена на кухне разливала из большой джезвы в маленькие чашечки. Услышав шаги, оглянулась пугливо, черная как деготь струйка плеснула мимо.

— Юля… мы что… в самом деле, полетим на самолете?

Юлия помогла вытереть пятно, спросила с наигранным удивлением:

— Да. А что, никогда не летала?

— Никогда, — призналась Елена. — Я вообще-то… даже за город никогда… Знакомые звали на дачу, а я как-то все не решалась.

— Милая, — сказала Юлия покровительственно. Она чувствовала, как в ней мощно просыпается материнский инстинкт, хотя, как уже выяснила, Елена всего на два месяца моложе. — Мы полетим, да еще как полетим!.. Возьми паспорт, чтобы запомнить свое имя и фамилию. Это несложно, по себе знаю.

Все-таки не утерпела, показала, что для нее это все семечки, рутина, как лазание по трубам и езда на дрезине, так и ночи в роскошных отелях, купание ночью нагой при луне в теплых морях в виду собственного дворца, купание в бассейне, наполненном шампанским и езда на чистокровных арабских рысаках. Ага, еще езда… нет, плавание на роскошных яхтах. Правда, моряки говорят, что только говно плавает, а яхты ходят, так что для нее привычно и хождение на яхтах по тропическим морям. Конечно, не сказала вслух и никогда не скажет, но женщины умеют друг друга понимать даже по взмаху ресниц.

— Давай вот на этот столик! Подкатим прямо к столу нашим султанам.

Воздух во всех комнатах был чистый, свежий, кондишен сам выбирает режимы, будто учитывает все невысказанные запросы жильцов. А может, и учитывает: ловит запахи тел, дыхания, анализирует и сам выбирает режимы. Даже свет все тот же приглушенный, и когда Юлия с трепетом убрала жалюзи, она отшатнулась от окна.

Мир стал серым, затянутым пеленой мелкого гадкого дождя, что способен сыпаться неделями. Асфальт блестит, люди с зонтиками в руках проскакивают торопливо, словно мыши к норам, все одеты чуть ли не по-осеннему. За одну ночь сверкающее лето сменилось унылой слякотной осенью, хотя столбик термометра упал всего на два деления.

Мрак повернул в их сторону круглую как шар голову с острыми волчьими ушами. Глаза округлились.

— Издеваетесь? Чтоб мы пили наперстками? Да в такую погоду даже дети глушат кофе пивными кружками!

— Не ворчи, — сказал Олег примиряюще. — Некогда переделывать. Вот-вот такси просигналит. Лопай, что дают, да на выход.

— Эх, — сказал Мрак с отвращением. — Ни за какие пряники не стал бы интеллигентом! Юлия, ты с ним на-мучаешься.

Елена победно улыбнулась, погладила его по плечу. Она с ним явно не мучилась.

Глава 37

В лифте пахло сыростью, а когда вышли к будочке консьержки, вокруг той блестели лужи, а от двери шли не мокрые следы, а пролегала блестящая дорожка.