Портреты святых. тома 1-6 - Антонио Сикари

После долгой молитвы, подобной авраамовой, отец не только дал свое согласие, но и признался, что "если бы его не удерживала мысль о том, что он — глава семьи, он сам бы желал за ней последовать".

Таковы были некоторые христиане Брешии в то время.

Вместе с подругой, которая с тех пор следовала за ней всегда (другой знатной женщиной старше ее возрастом), Паола нашла квартиру неподалеку от лазарета, чтобы избежать контактов с семьей, составила краткое правило о распорядке дня и правилах гигиены, которые надлежало соблюдать, и перешагнула порог "страшной ограды", как она сама называла ее впоследствии.

Это так поразило окружающих, что несколько других девушек из благородных семейств последовало ее примеру.

Работа была изнурительной: приходилось без конца очищать все от самой отвратительной грязи, стараться любыми способами согреть больных горячими кирпичами, горчичниками и одеялами, постоянно в ответ на их неотступные просьбы приносить воду, производить дезинфекцию, принимать массу новых больных, следить за опытами врачей, пытавшихся придумать какое-нибудь лекарство, ободрять самых безнадежных больных своим присутствием и лаской, уносить трупы.

И все для того, чтобы в этом царстве ужаса, которое вот-вот готово было превратиться в ад, полный отчаяния и ярости, видимо присутствовало милосердие Христово: поддерживая умирающих и окружая их бесконечной, безмятежной нежностью, эти молодые девушки имели право говорить о Христе. И больные, чьи лица были искажены от страха, а тела охвачены смертным хладом, встречали смерть, зная, что их любят, и поэтому принося себя в жертву с любовью.

Знаменитый в свое время человек, чье описание эпидемии мы уже приводили, в письме каноссианкам из Вероны (св. Магдалина Каносская умерла всего год тому назад) писал: "Здесь есть две девы высокой святости… Написав свое завещание, они посвятили себя служению в больнице женщинам, заболевшим холерой, что поразило Брешию".

Даже один из корреспондентов Газеты Лоди и Кремоны рассказывал об этом то, что он слышал. Вот отрывок из его статьи:

"С 16 июня до 2 июля мы были среди ужасов, но в великой горести встретили и великое утешение… Несколько дам мужественно переступили скорбный порог и среди них — молодая знатная девушка 22 лет… Вчера я спросил у одного человека, который был болен холерой и вернулся из больницы, как за ним ухаживали эти благочестивые дамы, и он со слезами благодарности на глазах ответил мне буквально следующее: "Эти святые женщины не от нашего мира. Это ангелы". И, подробно рассказав мне о том, с какой любовью за ним ухаживали, он воскликнул, рыдая: "Подобное милосердие невозможно себе представить"".

Те же слова говорят сегодня больные СПИДом, за которыми ухаживают сестры Матери Терезы Калькуттской: другие времена, другие эпидемии, но та же святость бьет ключом из сердца той же Церкви.

Ни Паола, ни ее сотрудницы не заразились, но в доме ди Роза ее старший брат Филипп умер от молниеносной холеры в 27 лет, оставив жену и двух детей.

Творя дела милосердия, святые не заключают договора с Богом, чтобы Он пощадил их близких.

Тем временем, когда эпидемия холеры пошла на убыль, призвание Паолы постепенно вырисовывалось все яснее, по мере того, как она приходила на помощь всем нуждающимся, которых встречала на своем пути: если раб Божий Людовико Павони основал школу для глухонемых мальчиков, то Паола основала такую же школу для глухонемых девочек, в 22 года взяла на себя ответственность за несчастных, лежавших в Каза д'Индустриа, потом — за девушек, которых тогда называли "находящимися в опасности", потому что их, лишенных всякой поддержки и образования, использовали и бросали, как ничего не стоящие вещи.

Но главной заботой Паолы была больница, где она вместе с несколькими подругами около трех лет добровольно ухаживала за больными.

Они не были монахинями, они были девушками из знатных семейств, решившими отдать время, душевные и физические силы страдальцам, вместо того, чтобы тратить их на праздники, беседы, брак, фактически отказавшись от всех привилегий своего сословия.

В те времена уход за больными был доверен наемному, неквалифицированном персоналу, никоим образом не заинтересованному в этой работе, и в больницах царила обстановка преступного небрежения.

Девушки, ставшие добровольными санитарками, наблюдали за происходящим, и мало-помалу в них зрело решение: бескорыстно взять на себя весь уход за больными. Медицинский и административный персонал должен был, как и прежде, управлять больницей, но именно они собирались заняться отбором, обучением и руководством всем младшим персоналом.

Именно в этом — гениальное для своего времени прозрение Паолы ди Роза: нужно было не просто творить дела милосердия — она принадлежала к правящему классу, и знала, что значит иметь слуг, вести хозяйство в знатном доме, управлять прядильней.

Пока речь шла не только об основании религиозной конгрегации, речь шла и о том, чтобы по-христиански управлять медицинским обслуживанием и управлять им хорошо, не ради денег, но из любви ко Христу и к несчастным больным.

У Паолы ди Роза не было ложных классовых предрассудков: она призывала работать с ней в больнице две категории людей: тех, кто был способен вести административную работу и предоставить в распоряжение больницы свои средства, и тех, кто мог принести с собой только желание трудиться. Таково было общество того времени, и именно оно должно было разрешить проблему.

Социальные различия между самими сестрами были уничтожены в корне и не были источником конфликтов: каждая сотрудница Паолы работала не ради денег, но из любви, и все, кто посвятил свою жизнь этой работе, соблюдали один устав, получали одинаковую духовную подготовку и имели одинаковое достоинство в своем призвании.

Именно в этом — гениальное прозрение Паолы: она взяла часть общества своего времени, как она есть, перенесла ее в больницу, где она и ее сотрудницы жили как религиозная община, не претендуя на устранение тех различий, которые тогда имели довольно большое значение и которыми нельзя было пренебрегать, но преодолевая их каждая в своей душе ради общей цели.

В начале речь шла не об уже утвержденной религиозной конгрегации, но о "благочестивом сообществе" мирян. Когда из Рима пришла весть о каноническом признании Института Рабынь Милосердия (и в тот день 1852 года в этом институте была только одна монахиня, принесшая обеты, Паола, лишь тогда принявшая имя сестры Марии Крочефиссы — Распятой), "благочестивое сообщество" действовало уже в течении двенадцати лет, за ним стоял двенадцатилетний опыт общины Господней и совместной жизни многих медсестер или санитарок, которые жили в "благочестивой общине" и добивались ее признания государственной королевской комиссией.

И действительно, положение в больнице изменилось. В одной кремонской