Том 24. В зыбкой тени. Итак, моя милая... Если вам дорога жизнь. - Джеймс Чейз

— Ладно, не буду; — согласился полицейский. — Но ты же сам задал старушке перцу?

— С ними только так и надо. Она это дело обожает. Знает: если кто к ней с открытой душой, так это я.

— И много таких одуванчиков в вашем заведении? — спросил Макдауэлл.

— Навалом. — Андерс покачал головой. — Старые чудики, одной ногой в могиле, а денежек куры не клюют… Грустно все это наблюдать. Вечером клиент едет в оперу, а утром его уже пакуют в ящик. Или днем бренчит драгоценными побрякушками в ресторане, а ночью оказывается на мраморном столе патологоанатома…

— Мне бы такие деньги, я бы не загрустил, — заметил полицейский. — Ладно, паси своих одуванчиков, я пошел. Даст бог, свидимся. — Он внимательно посмотрел на Андерса. — Сколько она тебе сунула?

Андерс гулко прикрыл правый глаз:

— Секрет фирмы.

— Ну ты даешь! Только теперь понимаю, что всю жизнь я не на ту лошадку поставил!

Макдауэлл вздохнул и зашагал по бульвару.

С плоской крыши ночного клуба «Пелота» Пок Тохоло смотрел на удаляющуюся спину полицейского. Через оптический прицел снайперской винтовки.

Пок обосновался на крыше три часа назад. Четырехэтажное здание клуба находилось от гостиницы «Плаза-Бич» примерно в километре, может быть, чуть меньше. Пок подъехал к клубу на «бьюике» в половине седьмого — в это время вокруг никого нет, и свидетелей можно не опасаться.

Здание клуба Пок знал хорошо, как-никак одно из самых старых зданий в городе. С тыльной стороны к стене крепилась металлическая лестница. Подняться на крышу оказалось нетрудным и вполне безопасным делом, однако Пок прекрасно понимал: спуск дастся куда сложнее. К тому времени на бульваре будет полно зевак, жизнь забьет ключом, к тому же из окон соседних зданий его, конечно, могут засечь, но он был готов на этот оправданный риск.

Лежа за невысоким парапетом, он взглянул на часы. 9.43. Он вновь приник к оптическому прицелу и принялся водить вдоль бульвара.

Машин все прибавлялось. Появились люди, много людей. Сплошным потоком они вливались в бульвар с прилегающих улиц. Потом он увидел Чака и одобрительно хмыкнул. Сообщник появился чуть раньше, но это не страшно. Свежая красно-белая рубашка, непримечательные джинсы — Чак ничем не отличался от других туристов, что в эту пору года наводняли Парадиз-Сити. Он двигался как беспечный гуляка, на ходу читая газету.

Пок чуть повернул колесико фокусирования, навел прицел на лицо Чака. На нем блестели капли пота. Что ж, в этом не было ничего удивительного. Чаку предстояла тонкая работа. Не менее опасная, чем самому Поку.

Индеец посмотрел на часы. Осталось несколько минут… Он переместил оптический прицел на вход в «Плаза-Бич». Сфокусировал перекрестье на голове швейцара… Все в порядке, он не промахнется.

Ничего не подозревавший Андерс спокойно оглядывал бульвар, отвечал приветствием на приветствие и продолжал нежиться на солнышке.

С тех пор как в моду вошли мини-юбки, блузки в обтяжку и прозрачные платья, жизнь Андерса обрела еще большую привлекательность. С одобрением он взирал на фланировавших мимо девиц с демонстрируемыми напоказ прелестями. Его хлеб насущный зависел от стариков и старух, но он вовсе не утратил интерес к стройным ножкам, округлым бедрам и подрагивающим в такт шагам грудям.

Появилась миссис Данк Бройлер.

Андерс ее поджидал. Она не могла не появиться, это был момент ее выхода на люди. Он по-особому взмахнул рукой и расплылся в полной искреннего дружелюбия улыбке.

Миссис Данк Бройлер была тучной коротышкой лет под семьдесят. Тучная, пожалуй, сказано слабо. Она питалась весьма обильно по пять раз на дню и не довольствовалась одной овсянкой на воде. В результате такой диеты ее скелет оброс таким слоем жира, которому мог позавидовать даже кит. Она жила в отеле постоянно. Само собой, средств у нее имелось предостаточно. (Сколько именно, не знал никто, но раз снимала один из самых дорогих «люксов», который стоил триста долларов в день без питания, вывод напрашивался один: бедность в ближайшем будущем ей не грозила.) Лишившись четыре года назад обожаемого мужа, она купила в питомнике для бездомных собак здоровенную ленивую суку, доллара за три, и Андерс был убежден, что миссис Бройлер переплатила. Может быть, псина и была «жуткой прелестью», как отзывалась о своей питомице толстуха, но любому бросалось в глаза отсутствие породы.

— Матери этого недоразумения должно быть стыдно, — так он заявил, обсуждая достоинства суки со своими приятелями.

Но для хозяйки Люси — так звали собаку — была любимым сокровищем, компаньонкой и спутницей. Андерсу пришлось свое мнение по этому поводу спрятать в карман — право на маленькие слабости имеет каждый. Особенно тот, у кого на них хватает денег.

И вот миссис Данк Бройлер появилась в развевающихся ослепительно белых одеждах — живая реклама фирме по производству отбеливающих средств. В огромной шляпе с натюрмортом из искусственных вишенок, абрикосов и прочей флоры толстуха появилась для единственной цели. Дабы Люси совершила утренний моцион.

Свою роль Андерс знал назубок.

— Доброе утро, мадам, — поприветствовал он собачницу изящным поклоном. — Как самочувствие мисс Люси?

Миссис Данк Бройлер засветилась от удовольствия. Андерса старуха считала таким душкой, милягой, ведь у него для Люси всегда находится доброе слово.

— Чудесно, — ответила она, — лучше не бывает. — Обратив лучезарную улыбку сверху вниз на пыхтящую суку, дергающую поводок, она продолжила: — Люси, радость моя, скажи нашему другу Джеку «доброе утро».

Псина посмотрела на швейцара взглядом, в котором явственно читались пресыщенность и скука, потом присела на задние лапы и на красном ковре появилась лужица.

— Ой, какой конфуз! — Миссис Данк Бройлер беспомощно посмотрела на Андерса. — Это я виновата, не вывела мою любимицу на воздух пораньше.

Ковер придется снимать, отдавать в чистку и на его место стелить другой, но это уже не его, Джека Андерса, забота. Если старушка платит за номер три сотни в день, чего ему беспокоиться?

— В жизни, мадам, всякое случается, — успокоил он суковладелицу. — Зато какая прекрасная погода для прогулки.

— Да, утро просто прелесть. Пока Люси завтракала, я слушала, как за окнами заливаются птицы. Они…

Эти слова оказались последними в ее жизни.

Пробив соломенную шляпу, пуля вонзилась прямо в мозг. Миссис Бройлер кулем сползла в эпицентр собачьей мочи.

Всего какую-то долю секунды Андерс смотрел на лежавшую у его ног мертвую женщину потом сказалась армейская выучка. В свое время он нагляделся на головы сослуживцев, простреленные немецкими снайперами, и мгновенно понял, что произошло. Он мигом окинул взглядом окрестности, уделяя наибольшее внимание крышам отдаленных зданий. Вокруг визжали женщины, кричали и проталкивались ближе мужчины, с резким скрежетом тормозили автомобили. Андерс заметил мимолетный отблеск на крыше ночного клуба «Пелота» и понял, что снайпер нырнул за низкий защитный парапет.

Андерс не стал тратить время. Пробившись сквозь густеющую на глазах толпу, он выбрался на свободное пространство и побежал к ночному клубу в конце бульвара.

— Джек!

Не останавливаясь, Андерс обернулся. За ним тяжелой рысью увязался Макдауэлл.

— Этот ублюдок там! — Задыхаясь, Андерс показал на крышу ночного клуба. — Вперед, Патрик! Мы его поймаем!

Однако возраст, образ жизни, весьма далекий от спортивного, и чрезмерное пристрастие к пшеничному виски начали сказываться уже к концу стометровки. Ноги Андерса начали заплетаться, и Макдауэлл обогнал его.

— Я его видел! — хватая ртом воздух, прохрипел Андерс. — Пожарная лестница, Пэт!

Макдауэлл кивнул и пробежал мимо, выхватывая на ходу пистолет. Люди ошарашенно смотрели на полицейского и поспешно расступались. Никто не побежал следом, чтобы помочь. Пусть полиция делает свое дело сама, почему кто-то должен рисковать своей башкой?

Пок Тохоло все еще скользил вниз по пожарной лестнице, когда из-за угла здания выбежал Макдауэлл. Они увидели друг друга одновременно. В руке индейца был пистолет. Макдауэлл остановился — грудь его толчкообразно вздымалась после бега — и вскинул руку. Но не успел нажать на курок, как ощутил сильнейший толчок в грудь, который оторвал его от земли и с грохотом опрокинул на спину.

Последние ступеньки Пок преодолел в одно мгновение и побежал к автостоянке. Раненый постовой собрался с силами и снова поднял пистолет, но в эту секунду индеец оглянулся. Заметив направленный на себя ствол, Пок нырнул в сторону и увернулся от пули, потом тщательно прицелился и выстрелил Макдауэллу в голову. Петляя, как заяц, он несся к автостоянке, глаза его неистово зыркали по сторонам — нет ли где опасности? Но на территории паркинга все было спокойно, громоздился лишь десяток машин, оставленных на ночь. За несколько секунд семинол нашел среди них незапертую. Скользнув на заднее сиденье, он захлопнул дверцу и скрючился на полу.