Кровавые следы. Боевой дневник пехотинца во Вьетнаме. - Кристофер Роннау

На мой взгляд, офицеров можно было опознать и без приветствий. Офицерами были те, кто не нёс на себе так много барахла, как мы. В любом случае, меня обескуражило то, что мы прошли через все эти дела в лесу, а затем наткнулись на этого долбоёба, страдающего синдромом маленького члена, который накормил нас говном из-за такой ерунды. Возможно, он не поступил бы так, если бы знал, что мы пехота, а не тыловой эшелон. В базовом лагере мы не носили ни оружия, ни другого военного снаряжения, которое подсказало бы ему, что мы топчем поле. Наш оливковый камуфляж и бейсбольные кепи были такими же, как у всех. В тот день мы не носили на рубашках значок боевого пехотинца, чтобы отличаться от тыловиков.

Мы с Гербом попрощались, пообещав друг другу встретиться в следующий раз, когда наши подразделения снова окажутся в Лай Кхе. Мы отточили наше искусство ободряющих бесед. Вместо того, чтобы обсуждать шансы на выживание, мы говорили о будущих встречах, как о fait accompli. Наше взаимное доверие росло.

Больше я никогда не видел Герба. Он не погиб, но в следующий раз в Лай Кхе мне сказали, что он под арестом за то, что якобы треснул офицеру по невыясненной причине. Я не узнал, попал ли он под трибунал, и чем закончилось его дело.

Горькое разочарование охватило меня, когда я прошёл сквозь каучуковые деревья и приблизился к баракам. Там в ротном проезде стояли грузовики, и солдаты суетились вокруг них. Картина была столь же желанной, как какашка в банке с компотом. Вопрос о свободном остатке дня отпал сам собой. Случилось что-то плохое, и меня должны были пригласить поучаствовать в празднике. Я ускорил шаг, потому что знал, какая бы чертовщина там ни готовилась, мне явно лучше отправляться вместе со всеми.

Дело заварилось в нескольких километрах к северу по Громовой Дороге. По-видимому, горстку ВК преследовали три танка под названиями «Кровавая Мэри», «Завсегдатай» и «Пивная бочка». Я не знаю, к какому полку и батальону они принадлежали, но очевидно, все они числились в роте «Браво». У одного из них слетела гусеница, и он не мог двигаться дальше. Охотники превратились в добычу, и ВК окружили машины, подобно муравьям, подбирающимся к раненому жуку. Периодически они подходили достаточно близко, чтобы сделать выстрел или два, прежде чем их отгоняли огнём из пулемёта. Нашей задачей было двигаться в пешем порядке и разогнать снайперов, чтобы танкисты могли спокойно починить свою машину и отправиться обратно в Лай Кхе.

Наша колонна неслась на бешеной скорости. Мы не притормаживали перед кочками или небольшими ухабами, пролетая мимо поломанных колёс и изувеченных обломков машин, которые усеивали дорогу. Головная машина непредсказуемо виляла, объезжая повозки и воронки, казавшиеся достаточно большими, чтобы поглотить грузовик. Без охранения не было времени снижать скорость или ехать осторожно. Дистанция между машинами была устрашающе маленькой. Ведомые машины ничего не видели из-за пыли, поднимаемой предыдущим грузовиком. Единственной надеждой было ехать вплотную и вилять вслед за ним. К тому времени, как мы остановились, меня так укачало, что я предпочёл бы вылезти и встретиться лицом к лицу с целой дивизией Вьетконга, чем проехать в этом грузовике ещё один фут[236].

К счастью, дело происходило метрах в ста пятидесяти от дороги, так что появилась возможность несколько минут пройтись и отдохнуть от тряски, и не бросаться сразу в гущу событий. Найти танки оказалось нетрудно. Мы шли на звуки стрельбы, а Фэйрмен установил с танкистами связь по рации и запросил прекратить огонь в нашем направлении. Поскольку ВК вовремя не засекли нашего прибытия, мы смогли подойти прямо к танкам до того, как они сделали по нам первые выстрелы. Почти час мы просидели в джунглях, окружающих охромевшую «Кровавую Мэри». Заросли в этом месте были такими густыми, что если кто-то стрелял, то мы слышали хлопок, но не видели ни стрелка, ни даже вспышки. Мы прикидывали, могут ли они видеть нас. Наверное, они не могли. Мы платили им, поливая джунгли приблизительно в направлении выстрелов.

Всё это время «Кровавая Мэри» на одной гусенице то дёргалась вперёд, то отскакивала назад, то бешено вращалась, пока водитель пытался направить её на новую гусеницу, которую разложил экипаж. Прометавшись , словно слон под ЛСД, с полчаса, танк двинулся вперёд с надетой гусеницей. Все танки и солдаты тут же двинулись обратно в сторону Лай Кхе.

Вечернее небо уже чернело, когда мы встретились с грузовиками, которые были отправлены забрать нас. Нас удивило, что их было меньше, чем когда мы ехали в прошлый раз. Мы шутили, что они не ждали, что мы все вернёмся. Половина 1-го взвода, включая и моё отделение, было решено оставить на месте, чтобы забрать позже.

Солнце заходило, наступала тьма, грузовики уехали, а мы остались одни на вражеской территории. Кавалерия спешит на помощь! Едва мы забеспокоились, как вновь появились три танка. Они прогрохотали мимо, когда грузовики начинали грузиться. Когда танкисты увидели, что нас бросили, они выполнили разворот на 180 градусов и вернулись за нами. С полдюжины наших повисло на каждом танке, и мы двинулись домой. Мне досталось место на левом переднем крыле «Завсегдатая». Раньше я никогда не ездил на танке, и думал, что это реально круто. Я сфотографировал водителя танка, люк которого находился прямо под мной. Затем я передал фотоаппарат сидящему в башне командиру танка, чтобы он сверху снял меня и Джилберта. Никогда в жизни я не видел, чтобы такая огромная и тяжёлая штука мчалась так быстро. Пожалуй, танку нужны были новые амортизаторы, потому что поездка получилась жёсткой. Нас болтало вверх и вниз и мы изо всех сил цеплялись за что попало, чтобы ботинок или штанина не попали в гусеницу. Это было куда более захватывающе, чем любой аттракцион в Диснейленде, что мне доводилось испытать. Мы мчались в Лай Кхе по пятам за грузовиками, и за нами тянулся шлейф пыли. Мы были очень похожи на караван фургонов, спешащий успеть в Форт-Апач до наступления темноты, и чувствовали себя так же. Это было потрясающе. Это было весело.

К несчастью, мы не только успели в Лай Кхе до окончания вечера, но и добрались до расположения роты, где были вознаграждены за спасение танков отправкой в ночную засаду. Было уже по-настоящему темно, когда мы пересекали реку. Мы немного задержались перед рекой, надеясь, что в последнюю минуту командование отменит наше задание из-за темноты. Этого не произошло. Уходя, я отметил, что было уже так чертовски темно, что я не смог разглядеть ядра в кустах. Это показалось мне плохим знамением. Я обычно проверял их перед переходом через реку. Они стали как бы домашними животными, привычной вещью, которая всегда лежала на своём месте, как символ безопасных пределов базового лагеря, и которая непременно должна была быть там, чтобы приветствовать и защищать меня.