В шаге от рубежа - Ксен Крас

Мэнди уже мчалась вперёд, в гущу сражения, – она не терпела, когда большая толпа набрасывалась на одного, кем бы он ни был. Огрор кричал ей об осторожности, просил остановиться, но и в этот раз, как и во многие другие, Амадинллин не стала слушать Железного человека. Стрелы её спутников пронзили врагов; уже когда она приблизилась, то услышала, как за спиной кричат люди Огрора, Заботливый же почти не отставал от воительницы.

Женщина видела одну цель – большого мужчину, окружённого трусливыми врагами. Её топор, уже давно дожидавшийся, когда же его напоят кровью, славно поработал в тот день…

Представившийся потом Райаном Форестом был ранен. Мэнди обучалась зашивать раны, знала много трав и понимала, каких духов просить о заживлении, – а как иначе? В суровых родных землях без этих навыков и знаний выжить почти невозможно. Разве что любимчики духов, которым благоволила удача, имели шансы. Мэнди не относилась к их числу, хоть и была жива до сих пор. Ещё один из людей спасённого человека, тоже раненный, выжил и помогал уводить своего вожака, троих смогли увести приятели Огрора, а одного, хрипящего от боли, с поля боя утащили с трудом. Другие же не подавали признаков жизни. Из Дома из камней посыпались стрелы и, как бы Мэнди ни хотелось уничтожить слабаков, способных нападать лишь внезапно, без предупреждения, и только превосходя врага в несколько раз, она понимала, что пока силы неравны. Пришлось отступить.

Из тяжело раненных людей вожака один не пережил отступления, и в лес, в безопасность, под надёжную защиту стволов, травы, кустов и зверья, добралось лишь его ещё тёплое тело, без духа. Мэнди не пожалела сил на то, чтобы попытаться убедить Райана не тащить тело с собой, но мужчина даже и не думал её слушать.

Ещё один пострадавший до сих пор не пришёл в себя, только иногда неразборчиво бормотал. Амадинллин предлагала освободить его дух и спасти от мучений, но большой человек ещё надеялся излечить товарища. Третий тяжелораненый, тот, кто должен был помереть ещё там, на поле боя, к вечеру пришёл в себя, а на утро самостоятельно сел и проявил интерес к еде и воде. Он походил чем-то на Огрора, называл себя рыцарем. Так же его звал и большой вождь.

В Других землях Железные люди считались самыми тренированными и подготовленными бойцами. Мэнди довелось слышать, что они могут пережить сражения не только потому, что знают, как держать почти любое оружие из существующих, но и понимают, какие раны оно нанесёт. Это помогало мужчинам во время сражения, позволяло предсказать и просчитать действия противника.

Железный человек признался, что жизнь ему спасли не знания: ему полоснули руку, после он получил по голове и лишился чувств; враги посчитали упавшего мёртвым и не добили, а сражение удачно сдвинулось в сторону, и лошадь всего раз наступила на его руку, да и то Боги оказались на стороне лежащего – мокрая земля помогла сохранить кости.

У вождя рана тоже оказалась несерьёзной – его бедро задел вражеский меч, а руку – стрела союзников. К сожалению Мэнди, это было обычным делом при таком столпотворении – стрелы попадали в друзей куда реже, чем во врагов, но даже самый лучший лучник мог ошибиться и промахнуться. Рассчитать движения всех сражающихся за то время, пока натягивается тетива, невозможно.

Форесту обработали раны, помогли согреться, его накормили и напоили, и до самого утра он только и говорил, что о своих людях, порываясь вернуться за ними. С рассветом, наконец, пробудившись после дрёмы и плотно поев, он стал походить на живого человека и рассказал свою историю, чем вызвал в Амадинллин ещё больше уважения. Он отправил больных людей прочь на лечение, искал путь, чтобы вернуться домой, не унижался перед врагом, и, хоть и оказался глуп и попался в ловушку, не терял присутствия духа и искал спасение.

Большой вождь вызывал симпатию, Мэнди не любила Жестоких людей с Других земель, а правителей и вовсе считала худшими представителями людского рода, однако Райан от них всех отличался. Он не производил отталкивающего впечатления, с ним было приятно разговаривать. Проще, чем с Вихтом Вайткроу, – взрослый мужчина говорил понятнее, предложения составлял короткими, почти без непонятных слов. Женщина уже переговорила со спасённым вождём дважды – утром и днём. Она была рада застать его вечером у костра.

– Из всех моих людей, которые пошли со мной, только трое остались в живых, – проревел большой вождь. – Они не оставили меня, а я – бросил их там умирать. Только трое…

С этим можно было поспорить – один был уже скорее мёртв, чем жив, и требовал милосердного вмешательства, однако Райан выступал против этого. Ни заверения, что так с ранеными животными и должно поступать, а с человеком и подавно, ни убеждения, что страдания прекратить правильнее, ни увещевания, что в лесу нет лекарей и уже сделано всё, что можно, не помогали. Большой человек продолжал ходить к товарищу, сидел с ним и молча смотрел на мучительные метания, слушал хрипы. Зачем? Ответа Мэнди не получила. Она предполагала, что это ритуал прощания Жестоких людей.

– Я не хочу терять кого-то ещё. Ты меня плохо слушала? Любого, кто отправит письмо моему брату, ждёт смерть. Тот бастард не шутил. – Поначалу мужчина пытался обращаться к Мэнди на «вы», называл её леди, но, в отличие от привычки вставать при приближении дамы, эти глупости из него выбить удалось быстро.

Самой же воительнице и в голову не приходило, что вождя надо называть как-то иначе и строить с ним беседу не так, как с другими. Её предупреждал выживший Железный человек большого вождя, Огрор пытался подсказывать, что говорить, но их старания не увенчались успехом – Амадинллин слишком долго придумывала слова и сочиняла предложения, от чего сердилась. Ей не хватало словарного запаса Других земель, чтобы правильно изъясняться, и её силы воли хватило всего на одну короткую беседу. Райан не возражал против её привычной манеры общения, лишь спрашивал, что означает то или иное слово. Порой не по одному разу.

– Поражение сделало из тебя труса или глупца? – поинтересовалась Мэнди. Райан снова вскочил на ноги, на этот раз его лицо стало разъярённым, и женщина уже приготовилась отбиваться, но вождь так и не напал на неё. Мужчина потряс здоровыми кулачищами в воздухе – воительнице всегда хотелось иметь такие же, но, увы, природа не наделила её привычными мужскими чертами – и пробурчал что-то невнятное.

– Не понимаю, – заявила Мэнди.

– Ты не знаешь меня! – уже разборчиво ответил вождь. – Я не