Крестоносец. Византия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

— Шимон, — Маргит произнесла моё имя на мадьярский лад, глядя очень серьёзно. — Я обычная женщина, мне хочется иметь семью, детей. Я очень скучаю по моей дочке. Теперь наконец я смогу привезти её ко двору из замка моих родителей. И мне хотелось бы ещё детей. Много детей. А для этого нужен муж.

Ну, строго говоря, для того, чтобы иметь детей, и даже много, женщине совсем не обязателен муж, судя по воспоминаниям из моего будущего. Хотя и здесь та же матушка графа фон Хельфенштейн могла бы подтвердить это, если бы была жива. Или Адель, не к ночи будь помянута. И думаю, не они одни. Но вслух я этого говорить не стал. Мало ли какие у средневековых женщин тараканы в голове, а скандал мне совсем не нужен. В конце концов, семья, дети — и правда абсолютно нормальные желания для женщины. И муж. Что ей, всю жизнь одной жить после нашего расставания?

— Хотелось бы мне чтобы этим мужем был ты, — продолжала Маргит. — Но семейство Неметуйвари не оставит тебя в живых. Они не простят унижения. Мне бояться нечего, я под защитой королевы, да и дело моё сторона. А вы завтра уплываете из Венгрии, точнее, уже сегодня. Так что придётся искать в мужья кого-то другого. Теперь-то выбирать я буду сама. Но кто бы это ни был, я знаю, что мне ни с кем не будет так хорошо, как с тобой. Наверное, это грешно, но с самого Эстергома, когда ты любил меня, я закрывала глаза и представляла, что попала в рай…

— Разве что в сарацинский, — улыбнулся я, желая девушку слегка поддразнить.

— Ты о чём? — не поняла Маргит.

— Да вот слышал как-то, что сарацинам их Магомет обещал. Если удостоился попасть в их рай, то выдадут каждому по семьдесят девиц. Или мальчиков — по желанию. Правда, про женщин ничего не известно. Дадут ли им в сарацинском раю по семьдесят мужчин — ну или женщин, или хотя бы кого-то одного… Этого сказать не могу.

Маргит от возмущения даже села на кровати.

— Слышала я, что эти сарацины те ещё язычники со своим многожёнством, но чтоб такое! Семьдесят девиц! Извращенцы! Семьдесят мальчиков! Содомиты проклятые! И как только Господь столько веков терпит такое непотребство и не наслал на неверных огненный дождь, как на Содом и Гоморру?! Это же надо такое придумать… Семьдесят мужчин для одной женщины! Или женщин! Да хоть одну! Это же смертный грех, если женщина ляжет с женщиной! Так в Библии сказано, нам в монастыре принцесса Софи читала. Да и вообще… Когда мой муж был жив, я не смотрела на других мужчин! И когда мы с тобой познакомились — тоже! И если снова выйду замуж — смотреть не буду! А эти… Одно слово — поганые!

Закончив этот неполиткорректный с точки зрения толерантной Европы XXI века монолог, девушка сердито махнула своей бронзовой гривой и, поднявшись, стала собирать свои разбросанные одёжки и одеваться. Я любовался таким же совершенным телом Маргит, как были совершенны жемчужины из подаренного королевой Фружиной ожерелья. К сожалению, недолго. Девушка вдруг засмущалась и потребовала отвернуться. Странный всё же народ эти женщины, думал я, пялясь в стену, и тараканы у них в головах странные. Казалось бы, что я там не видел прошедшими вечером и ночью, как и предыдущими, с самого Эстергома… И не только видел, но и так сказать осязал, причём тогда ни малейшего стеснения не было. А с утра — не смей смотреть! Причём между женщиной века XII и века XXI нет никакой разницы. В общем, загадочный женский инстинкт, как и боязнь мышей. Нам, мужикам, не понять.

Когда я, наконец, получил дозволения взглянуть на свою возлюбленную, Маргит уже надела рубашку и, натянув платье, застёгивала пуговицы. Надо сказать, что ещё в Эстергоме сначала Маргит и Эржбет с Паулой, а затем и Илонку с Юлишкой, заинтересовали наши с парнями одежды, точнее, карманы и пуговицы. Платье знатной дамы в эти времена технически невозможно надеть без посторонней помощи, да и снять без неё непросто. Там всё на шнуровках и завязках, причём многие расположены по-идиотски, с боков или на спине. Не представляю, как надо извернуться женщинам, чтобы до них дотянуться! По-моему, такое только цирковым акробаткам под силу. Мужские прикиды, к слову, сейчас тоже на завязках, но они хоть размещаются разумнее — спереди. Так что для аристократки и просто богатой женщины века так до XV–XVI как минимум, служанки никакая не роскошь, а абсолютная необходимость. Не голыми же им ходить? Всякие нужные вещи дамы носят на поясе в кошеле, напоминающем спорран шотландских горцев[3], которые довелось видеть в турпоездке на родину сэра Вальтера Скотта, Робби Бёрнса и Уильяма Уоллеса. К слову, совершенно не похожего на себя в исполнении Мэла Гибсона в известном блокбастере. Впрочем, сейчас и мужчины часто носят нечто подобное, особенно аристократы.

В общем, наши дамы очень заинтересовались карманами и пуговицами. А так как ничего сложного тут не было, немедленно начали перешивать свои платья. Причём не только руками служанок. «Какая девушка не умеет шить?» В Средневековье — никакая, включая дворянок. Да что дворянки, даже принцессы и королевы не гнушаются сшить своими ручками церковные ризы, завесы и прочие подобные вещи. Некоторые из этих изделий дожили до XXI века. В общем, Маргит и Эржбет с Паулой тоже с энтузиазмом взялись за иглу и ножницы. Проделать прорези в юбках и пришить изнутри сшитые мешочки было нетрудно. Как и сделать петли на платьях вместо завязок. Тут, правда, надо было следить за пропорциями, чтобы петли не получились разбросанными криво, но у наших подруг оказалось достаточно умения. Пуговицы они заказали по моим чертежам у мастеров-косторезов в Ваце и Буде и, пришив на платья, блеснули в обновлённых нарядах при венгерском дворе.

Ну какая женщина откажется от того, чтобы покрасоваться перед другими женщинами в чём-то новом? Само собой, новинку оценили, и к прибытию в Вуковар все дамы венгерского двора, включая королеву Фружину, а также Алиенора с её окружением, уже обзавелись обновками. Девицы де Аргуэльяс тоже.

Примеру дам начали следовать и кавалеры, в первую очередь мужская часть «Семи Самоцветов», перенимая карманы и пуговицы, но всё же не так скоро и решительно. Всё-таки наш брат тяготеет к некоторому консерватизму в одежде — разного рока фрики и извращенцы не в счёт, да и не встречал я их в эти времена. Разве что не считая урода-сокамерника в саарбрюкенской темнице, да и тот был одет вполне традиционно.

В общем, долго пришлось ребят убеждать переодеться, а теперь они уже не представляют, как жили без карманов и пуговиц.

Пока я размышлял обо всём этом, Маргит закончила возиться с платьем, накинув на плечи плащ с капюшоном. Решительно шагнула к двери, но на пороге обернулась и впилась в меня взглядом своих зелёных глаз.

— Люблю. Прощай. Не забывай! — сказала девушка, не отводя от меня взгляда.

— Люблю. Не забуду. Viszlat![4] — ответил я, вспомнив одно из немногих выученных венгерских слов, и Маргит, накинув капюшон, вышла из каюты, тихо затворив за собой дверь.

Не забуду, конечно. Как такое забудешь? Думаю, и через много лет, даже став почтенным отцом семейства и дедом многочисленных внуков, я буду вспоминать наши ночи от Эстергома до Вуковара. Хотя Беатрис я об этом ничего не скажу. Ребята тоже о таких вещах трепаться не станут. Надо только Паулу предупредить, чтобы помалкивала. Если девушка выйдет за Вима, то, вполне возможно, будет жить во Франции и познакомится с Беатрис.

Впрочем, всё это если и будет, то сильно позже. А пока перевёрнута ещё одна страница моей жизни в Средневековье. Роман с Маргит закончился. Жалею ли я? Безусловно! Мне будет не хватать наших ночей. Да и женский вопрос через некоторое время встанет ребром… Ребром Адама, из которого Бог, по библейской версии, сотворил первую женщину. Хотя, на деле и не первую. Первая жена Адама, Лилит, была сделана из огня, если верить ксендзам. Наверное, горячая была штучка… Но пожелала быть главной в семье, третируя слепленного из глины мужа, и стала первой феминисткой на нашей планете.

Вот только в те времена такого авангардизма не оценили ни на Земле, ни выше, и огненную девушку выгнали в пустыню, где ей согласно всё той же Библии оставалось только вести беспорядочную половую жизнь с нечистыми духами. Грустно всё это, мадам и месьё. Хотя, и у меня ситуация если лучше, то не сильно. Встретится ли мне до Святой Земли кто-то вроде Маргит или Лотты? Либо придётся переступить через себя и задрать юбку какой-то маркитантке, как незабвенный шевалье де Браво, которого наш граф пугал с помощью рупора в лагере у Эстергома? Впрочем, сейчас думать об этом не хочется, уж больно Маргит меня вымотала. Поразмыслю, когда отосплюсь… И с этой мыслю я провалился в царство Морфея. Бог сновидений оказался в хорошем настроении, и сны послал исключительно эротические.