Мама для сирот (СИ) - Павлова Зарина

— Ты хотела спросить только об этом?

— Нет, — я слегка наклонилась вперед и внимательно взглянула ему в глаза. — Почему ты не рассказал мне о пророчестве?

На миг в гостиной повисла тишина. Глеб смотрел на меня странным, настороженным взглядом, поэтому мне пришлось поспешно рассказать, как прошла моя встреча со Святославой. Только после этого Глеб расслабился.

— Это пророчество... Скорее всего, не про эту принцессу. Маленькая принцесса должно быть уже давно мертва, — наконец-то сказал мужчина. — Поэтому я стараюсь не опираться на пророчества и не питать ложных надежд.

— Но ты сообщил, что не знаешь, по какой причине король убил королеву.

— А я и не знаю, — Глеб нахмурился. — Он не убил бы ее из-за рождения дочери.

Мы замолчали. Я осознавала, что в этой истории все слишком запутано. У нас было слишком мало информации. И это меня нервировало. Почему-то это пророчество казалось мне очень важным. Осталось лишь узнать, почему мне это было так важно.

— Хорошо, — я встала с кресла. — В таком случае, мне пора возвращаться.

Глеб поднялся следом и пошел позади меня. Я хотела, чтобы он остановил меня или что-нибудь сказал. Хотела, чтобы он обнял меня и сообщил, что любит. Но эти чувства были эгоистичными, потому что в ответ я ему пока ничего не говорила и не давала.

Попросив у Дмитрия, который стоял у двери, вызвать мне карету по определённому адресу, я резко обернулась и посмотрела на удивленного Глеба.

— Так, — строго сказала я. — Обещай мне, что, не смотря на занятость, ты будешь проходить на ужин к нам, хотя бы раз в неделю.

— Ладно, — как-то растерянно произнёс Глеб.

— Дети скучают, — произнесла я, отворачиваясь и обувая туфельки. — И я тоже.

И, прежде чем Глеб успел что-то сказать или сделать, я выбежала на улицу, запрыгнула в карету и приказала кучеру ехать. Несмотря на то, что мне было страшно произносить это, теперь я ощущала такую небывалую легкость, что ни капельки не жалела о сказанных словах.

Пусть и немного, но я приоткрыла ему свои чувства. И это было правильным.

Малыш зашевелился, я положила руку на живот и улыбнулась. Он тоже радовался тому, что его родители больше не ссорились.

***

Свое обещание Глеб выполнил через три дня, явившись на ужин, словно гончая на запах еды. В тот день мы с Евой сделали рассольник, мясную запеканку с картошкой и испекли медовый пирог. Кажется, на запах последнего он и приехал. Потому что, войдя в дом, первые его слова были:

— Вы готовили медовый пирог? Как я вовремя!

Дети были ему рады. Глеб, стянув ботинки, подхватил Соню и Варю на руки. Девочки запищали и рассмеялись, обнимая мужчина за шею, чтобы не упасть. Я улыбнулась, наблюдая за этой картиной. Сердце сжалось от счастья и тоски.

Эти маленькие девочки никогда не были на руках отца. Родители не баловали их. Они не знал другой жизни, кроме как приютской. Поэтому, видя их искренние улыбки, я была как никогда рада и счастлива.

Ужин прошел весело. Дети рассказывали о том, что с ними случилось, в какие игры они играли и что успели выучить, пока Глеба не было рядом. Мужчина внимательно их слушал и хвалил за каждое достижение.

После ужина, отправив детей в постель, мы с Глебом сели на крыльце в кресла. Это было удобно и именно так, как я хотела. Еще бы сделать горшочков с цветами и будет просто превосходно.

— Спасибо, — сказала я, после нескольких минут тишины.

— За что?

— За то, что приехал. За мебель и одежду. За то, что не отмахиваешься от детей. И... вообще за все, — ответила я, стараясь не смотреть в сторону мужчины.

Наши кресла стояли близко друг к другу, поэтому Глеб наклонился и мягко взял меня за руку.

— Ты не должна благодарить за это, — спокойно сказал он, когда я вынужденно посмотрела на него. — Я это делаю, не потому что так надо, а потому что сам хочу помочь.

Я улыбнулась. За этот вечер мы больше не сказали ни слова, так и просидели, держась за руки на крыльце маленького дома, в котором спасли наши уже родные дети.

***

Так к концу подошло лето. Глеб не обманул и каждую неделю, как только у него появлялась свободная минутка, заезжал к нам в гости. Он подарил Сашке жеребенка, сделав его самым счастливым ребенком в мире. Однако теперь на его плечи ложилась ответственность — вся работа по уходу, кормлению и выгуливанию жеребенка была на плечах Саши. Да и он сам не позволял никому делать что-то вместо него. Порой он спрашивал совета у меня или у Глеба, но не более.

К тому же мне удалось наконец-то пообщаться с соседями. Справа от нас жила молодая пара с маленьким ребенком, возраста Вари. Они быстро нашил общий язык, и теперь Соня частенько оставалась совсем одна. Мне это категорически не нравилось, но придумать я что-то пока что не могла. Поэтому просила Еву поиграть с девочкой, вместо помощи мне.

Справа от нас была пожилая пара. Их дети жили недалеко, поэтому в них было шумно и весело. Но с внуками этой пары мои ребята не смогли поладить. Не знаю, что у них там случилось, но однажды Егор вернулся злым и раздраженным. Сообщил мне, что больше не желает видеть этих соседей и ушел на задний двор, где Сашка вычесывал своего жеребенка.

Я не стала настаивать на том, чтобы Егор мне все рассказал. Он был куда взрослее, чем его сверстники, поэтому, если бы потребовалось, он бы рассказ мне о проблеме. Я в этом была уверена.

А мой живот с каждые днем становился все больше и больше. Через три месяца мне предстояло рожать. И этот факт меня чертовски сильно пугал. Я никогда не рожала. Даже не присутствовала на родах. Когда Маша была беременной, я изучила много литераторы на эту тему, но самой проходить через роды было очень страшно.

Заметив мою нервозность и выяснив в чем дело, Глеб привел ко мне доктора. Не того, что был в имении. Этот был молод и с шикарной шевелюрой каштанового цвета. Он осмотрел меня и сообщил, что ребенок в полном порядке. Так же мне сообщили, что недовеса у него нет, да и в целом беременность протекала хорошо. Это меня успокоило, пусть и ненадолго.

Утро вересня началось с громких киков, бросания подушек и беготни по дому. Впрочем, сентябрь в моем мире проходил примерно так же, когда дети Максима и дочь Инги оставались с ночевкой друг у друга.

На завтрак были оладушки с медом и зеленый чай. Еще была каша, но дети от нее отказались. А я не стала настаивать. Надеяться еще каши, когда станут взрослыми. А сейчас можно и оладьи поесть. Я с радостью присоединилась к детям, чувствуя небывалое поднятие сил и радуясь каждой мелочи. День начинался прекрасно.

К тому же сегодня вечером должен был приехать Глеб. Он частенько приезжал на третий день недели, поэтому я хотела приготовить что-то особенное. Осмотрев склад в подполье, я осознала, что варенье у нас закончилось. А новое делать не из чего. Бюджет же был достаточно большим, если не сказать огромным. Решение было принято в одно мгновение — испечь торт, сделав начинку из клубничного варенья.

Можно было, конечно, придумать что-то и лучше, но с моим животом этого делать совсем не хотелось. Да и торт должен был в любом случае получиться прекрасным.

Поэтому, после обеда, я оставила детей дома, а сама направилась на рынок. Хотелось купить еще немного пряжи на вязание. Я наконец-то решила связать для моего народившегося еще малыша одежды. Поэтому пряжа должна быть обязательно мягкой.

До рынка я дошла своим ходом. Идти по мягкой земле было не очень приятно, но сама прогулка мне понравилась. Воздух уже был по-осеннему прохладным, людей было не много — все собирали урожаи, а самое главное запах стоял именно такой вкусный, что я порой просто выходил на улицу, чтобы вдохнуть его. Такое пристрастие началось у меня недавно. Мне нравился запах сырой земли. Ева считала это странным, мальчишки хихикали, а Соня пыталась понять и тоже частенько выходила со мной, чтобы «понюхать и понять».

Рынок был огромным, совсем не таким, как в Черноозерье. Тут у каждого продавца был чуть ли не собственный прилавок или даже мастерская. Я ходила между рядами, слышала крики и зазывания и не могла определиться — стоит ли мне купить одежду и для детей? У них ее сейчас было много, но вот то платье смотрелось бы на Соне так красиво...