Белый огонь - Пехов Алексей

– За моей спиной?!

– …и они согласны с тем, что тебе пора на покой.

Борг свирепо уставился на Шрева, сказал с тихой угрозой:

– Ты забываешься, мальчик.

– Мальчик? То время утекло, старик. Я уже не ребенок, которого нашла Лавиани и учила вместе со своим отпрыском. Но я помню те славные дни. Поэтому слезь с трона и живи, ни в чем не нуждаясь. К тебе будут относиться с уважением.

– Уважение?! – Борг словно выплюнул это слово. – А если не слезу? Что сделаешь? А?

Возникла тяжелая пауза, и Пелл был готов поклясться, что если бы сейчас мимо них пролетела муха, то это был бы самый громкий звук во вселенной.

– Ничего, – нехорошо ухмыльнулся глава Ночного Клана. – Никто из вас. Ни Клеро, ни Краз… никто ничего не сможет мне сделать. Вы не Лавиани.

– Да, – признал Шрев. – К сожалению, мы не Лавиани. В ней был изъян, в нас нет. И поэтому мы не можем причинить тебе вред. Но он-то, в отличие от нас, на это способен.

Шарлотта щелкнула пальцами, и через мгновение в ответ щелкнула тетива арбалета. Звук был, словно кто-то воткнул нож в сырую доску.

Пятнистый, открыв рот, смотрел на болт, по летки засевший в груди Борга. На светлой рубашке быстро расползалось темное пятно.

– Хо-хо! – сказал Клот, счастливо улыбаясь и опуская разряженное оружие. – Это было легко!

Пелл же, осознав, что произошло, закрыл глаза, понимая: напарник только что шагнул в пропасть и увлек его за собой.

У раковой похлебки был вкус мертвечины, а пиво смердело сгнившей плотью. Пелл морщился от этого дурацкого наваждения и мрачно косился на вечно мутную воду канала. Ему то и дело казалось, что в него целятся из арбалета.

Лопатками чувствовал. Затылком.

Нервный холодок мурашками пробегал по спине, и это заставляло все время вздрагивать, озираться и злиться на себя.

Он не привык бояться.

Между тем Пубир жил своей жизнью и даже не знал о том, что случилось несколько дней назад. А вот Пятнистый знал, а потому продолжал нервничать. Он подумывал оставить город, свалить куда подальше, быть может, в другую страну, да хоть на Летос, лишь бы его не нашли.

Но умом Пелл понимал, что ему далеко до Лавиани и ее способностей. И уж его-то сойки точно найдут. Бегство это признание. Он признается, что боится за свою жизнь, потому что слишком много видел и даже… участвовал, пускай и не сделав ничего значительного.

– Ага! – голос Клота за спиной едва не заставил его вздрогнуть.

Пятнистый с трудом сдержался, лишь скрипнул зубами, наблюдая, как ухмыляющийся товарищ плюхается на стул напротив.

– Чего рожа такая кислая? Хм… – Клот подвинул к себе нетронутую тарелку с похлебкой, потянул носом. – Чего не жрешь? Ну я поем.

Взял ложку, не дожидаясь позволения, начал есть, затем ткнул пальцем в кружку с пивом:

– Тоже не будешь?

– Иди на хрен!

Клот рассмеялся и махнул мальчишке-разносчику:

– Две неси!

Он начал есть, щурясь, когда из-за пасмурных облаков проглядывало солнце и светило ему прямо в глаза. Такие же ошалелые и туманные, как у каждого, кто прошлой ночью сидел на проклятущем порошке.

– Ты, придурок, – сказал Пятнистый. – Хотя бы понимаешь, в какую навозную яму засунул не только себя, но и меня?

– Чего? – Удивившись, бандит не донес до рта ложку. – А-а-а. Ты про Борга?

– Тише.

– Да чего ты дергаешься-то? Думаешь, нас прикончат из-за этого? Так уже бы сделали, если бы хотели. Прямо там. Слышал же Шрева. Золотые одобрили, комар носа не подточит.

– Мы – никто. Стоит им решить, что ветер дует не в ту сторону, что мы представляем угрозу, и нам каюк. Исчезнем, и этого не заметят… разве что твой торговец порошком.

– Не рыдай по пустякам. Мы живы. Мы служили не Боргу, а Клану. Клан никуда не делся и теперь станет еще сильнее, как только Золотые выберут нового преемника.

Пятнистый безнадежно махнул рукой, отхлебнул пива и поморщился. Все же весь Пубир сегодня смердит могилой.

– Когда она тебя уговорила?

– Что? А, в смысле прикончить старика? Да когда поднимались на той странной штуке, а ты остался внизу со Шревом. Пообещала мне кой-чего, если я стану послушным. – Он подмигнул.

– Ну и как? Получил, что хотел?

Клот мгновенно скис и посмотрел на дно пустой тарелки, словно это она виновата во всех его бедах:

– Нет. Я пока ее не видел.

– Я же говорю – ты придурок. Нас… – Пелл запнулся и замолчал.

Он заметил на другой стороне улицы человека в длинном плаще с капюшоном, надвинутым на лицо, и узнал наблюдавшего за ними. Сегу, шаутт его задери!

Ладони у Пятнистого сразу же вспотели.

Слишком часто в последнее время рядом начали появляться сойки.

– Это он к нам, что ли?

– Нет, – буркнул Пелл. – К твоей бабушке.

– Так она же давно померла.

– Собирайся… – Бандит встал из-за стола, так и не допив пиво. – И ты платишь.

– Чего это?

– Потому что.

Клот не стал спорить, ворча кинул на стол несколько мелких монеток и одну лично расторопному мальчишке-разносчику.

Сегу, увидев, что громилы идут, развернулся и направился прочь. Не быстро, но и не медленно. Ни Пелл, ни Клот не стали к нему приближаться, просто следовали за сойкой, все больше и больше углубляясь в тесные кварталы старой части Пубира.

Шарлотта появилась неожиданно, угрем выскользнула из толчеи, все так же босая и одетая не пойми во что. Ее прекрасные волосы были скрыты под темно-серым платком, повязанным на манер моряков. Пелл не удержался и вздрогнул, мгновенно вспотев, и с трудом сдержался, чтобы не отшатнуться в сторону. Но женщина подметила, как он напрягся.

– Дерганый ты какой-то, Пятнистый.

– Ага.

– Боишься меня?

– Я вот не боюсь, – влез Клот, счастливо склабясь.

– Тебя я и не спрашивала! – фыркнула Шарлотта. – Так что, Пятнистый?

– Что у тебя в руке?

Она с ухмылкой повернула правую руку так, что стало видно – вдоль тыльной стороны предплечья сойка удерживает стилет.

– Глазастый. Хотела бы я выпустить из тебя воздух, давно бы уже это сделала. Ты мне неинтересен.

– Тогда куда мы идем?

– К Нэ. Вы ее самые частые гости и знаете башню. И вас знают. Шрев не хочет лишнего внимания и вопросов в свете последних событий. Так что хватит дрожать, словно трусливый кролик, и иди уже спокойно.

Он понял, что Шарлотта лжет. Охранники публичного дома, расположенного на первом этаже башни, прекрасно знают, кто ходит к Нэ. У людей в подобных районах отлично развито чутье, и они не идиоты. Никто бы не посмел остановить одну из любимиц Шрева. Ей не нужны были провожатые.

Не заблудилась бы.

Тогда зачем они ей? Хотят шлепнуть бабку, как это сделали с Боргом? Шлепнуть их руками?

Пятнистый покосился на Клота, тот выглядел как всегда, обычно. То есть словно недалекий полудурок.

Можно было бы спросить у Шарлотты, сказать, что ее слова очень сомнительны, но… слишком рискованно. Она относится к нему равнодушно, однако если сочтет, что он перегибает палку, то будет по меньшей мере больно. Так что к шаутту слова. Лучше Пятнистый помолчит, посмотрит и будет наготове.

До башни Нэ дошли без происшествий. Их не окликали уличные торговцы и не заманивали работавшие шлюхи. Карманники, разумеется, тоже обходили стороной.

Никаких приключений в не самом благополучном районе Пубира. Простая и обыденная дорога, ибо каждый житель узких улиц за лигу ощущал, кого стоит беспокоить, а кого лучше и не замечать.

Крепкие охранники с дубинками глянули на пришедших и тут же потеряли к ним всяческий интерес, позволив войти в двери борделя.

Шарлотта безошибочно свернула на лестницу, проигнорировав бросившуюся к ним управляющую. Начался долгий подъем вверх, который каждый раз заставлял Пятнистого скрежетать зубами и проклинать старуху, что та не могла выбрать для себя более подходящего места в городе.

На своем пути они встретили несколько жильцов: мужчина ухаживал за грядками, поливая их из тяжелого глиняного кувшина; женщина натягивала веревку для сушки белья, таская на спине младенца, завернутого в цветастую простыню; пожилой мужик на табуретке чинил старое копье; дети пытались поймать залетевшего внутрь голубя, кидая ему кусочки пирожка. И лишь они проводили чужаков заинтересованными взглядами.