Сочинения в стихах и прозе Дениса Давыдова - Виссарион Белинский

Прозаические сочинения Давыдова большею частию – журнальные статьи, вроде мемуаров. В них найдете вы живые воспоминания об участии автора в разных кампаниях, особенно в священной брани 1812–1814 годов; воспоминания о героях той великой эпохи – Каменском, Кульневе, Раевском и проч. Предоставляем военным людям судить о военном достоинстве этих статей; что же касается до литературного, с этой стороны они – перлы нашей бедной литературы: живое изложение, доступность для всех и каждого, интерес, слог быстрый, живописный, простой и благородный, прекрасный, поэтический! Как прозаик Давыдов имеет полное право стоять наряду с лучшими прозаиками русской литературы. Как ни мал взятый нами отрывок из статьи «Встреча с великим Суворовым», но и по нем читатели могут судить о справедливости нашего мнения касательно достоинства прозы Давыдова. Один из лучших наших литераторов остроумно и справедливо растолковал пророчество Суворова о Давыдове, что он выиграет три сражения, но эти три сражения – три славы Давыдова: слава воина, слава поэта и слава отличного прозаического писателя{5}.

Не знаем, все ли прозаические статьи Давыдова помещены в этом издании его сочинений, но большего и важнейшего его произведения в прозе – «Опыт теории партизанского действия» в нем нет.

Давыдов умер в 1839 году, в последних числах мая месяца, еще в поре и цвете сил своих, от которых литература наша еще многого могла ожидать себе…

Заключим нашу статью прекрасным очерком личности Давыдова, которым оканчивается его биография, писанная генералом О. О-м, и которая, по мнению других, не чуждому и нам самим, есть не что иное, как автобиография:

Давыдов не нюхает табаку с важностию, не смыкает бровей в задумчивости, не сидит в углу в безмолвии. Голос его тонок, речь жива и огненна. Он представляется нам сочетателем противоположностей, редко сочетающихся. Принадлежа стареющему поколению, и летами и службою, он свежестию чувств, веселостию характера, подвижностию телесною и ратоборствованием в последних войнах собратствует как однолеток и текущему поколению. Его благословил великий Суворов; благословение это ринуло его в боевые случайности на полное тридцатилетие, – но, кочуя и сражаясь тридцать лет с людьми, посвятившими себя исключительно военному ремеслу, он в. то же время занимает не последнее место в словесности между людей, посвятивших себя исключительно словесности, и, охваченный веком Наполеона, изрыгавшим всесокрушительными событиями, как Везувий лавою, – он пел в пылу их, как на костре тамплиер Моле, объятый пламенем. Мир и спокойствие – и о Давыдове нет слуха; его как бы нет на свете; но повеет войною – и он уже тут, – торчит среди битв, как казачья пика. Снова мир, и Давыдов опять в степях своих, опять гражданин, семьянин, пахарь, ловчий, стихотворец, поклонник красоты в ее отраслях, – в юной деве ли, в произведении художеств, в подвигах ли военном или гражданском, словесности ли – везде слуга ее, везде раб ее, поэт ее; вот Давыдов!

Сноски

1

Достойны внимания переводы и даже некоторые оригинальные произведения гг. Ротчева, Тютчева, Маркевича, Вердеревского и даже г. Раича, очень недурно переведшего «Буколики» Виргилия и написавшего несколько стихотворений, отличающихся гладкостию и бойкостию стиха.

2

Как жаль, что князь Одоевский медлит до сих пор изданием своих сочинений, рассеянных по журналам и альманахам! Только тогда можно б было увидеть, какое важное значение имеют они в русской литературе.

3

Началом, или исходным пунктом, следующего за тем периода нашей литературы было начало «Библиотеки для чтения», как главного его героя и центра его деятельности. По характеру своему он может назваться книгопродавческим, промышленным или торговым, точно так же, как настоящее время нашей литературы может называться апатическим.

4

исповедание веры (франц.). – Ред.

5

За что же другое, как не за насмешку принять, например, подобный отзыв о сочинениях Давыдова: «Не многие бывают равно умны и в стихах и в прозе: для этого нужно иметь особенную сноровку, которая не всем дается, много разборчивости и еще более хладнокровия: нужно точно знать, что должно сказать стихами, а что прозою. Вообще то, чего не стоит говорить, надобно говорить стихами, надобно выровнять по пиитическому ватерпасу, подкрасить эпитетами и стараться спустить с рук с рифмами: многие, для рифмы, купят и мысль, которой иначе не взяли бы и даром. Хорошие, дельные мысли, напротив, очень выгодно сбывать в натуре, то есть в прозе. Большая часть писателей, полагая, по врожденному самолюбию, что все их мысли равно чудесны, пренебрегают великим искусством сортирования идей, куют без разбору дельные мысли свои в стихи, пустые в прозу, и оттого проза и стихи их выходят плохие. Этим искусством Давыдов обладал в высокой степени: идей у него было немного, но он умел оценить каждую из них, знал, которые годятся в стихи, – этих было очень много, почти три четверти всего количества, – а которые можно с эффектом употребить в прозу, и, таким образом, сделался он равно приятным и равно примечательным писателем в стихах и в прозе»{6}.

Какова оценка таланту Давыдова? Каковы понятия о творчестве, об искусстве, об идеях?.. И это напечатано в 1840 году!.. Мы не выдумали, – право, напечатано…

Комментарии

1

«Библиотека для чтения».

2

Имеется в виду «Повесть о приключении английского милорда Георга и о бранденбургской маркграфине Фредерике-Луизе» (1782) М. Комарова.

3

Имеется в виду Булгарин – автор «Дмитрия Самозванца».

4

Здесь и далее Белинский цитирует статью Д. В. Давыдова «Встреча с великим Суворовым».

5

Н. М. Языков в стихотворении «Денису Васильевичу Давыдову».

6

См. «Библиотека для чтения», 1840, т. XLI, отд. VI, с. 13.