За пределами моего разума - Ричард Бах

— А вы никогда не были по ту сторону?

Она покачала головой отрицательно:

— Я в Даксфорде родилась и выросла.

И добавила шепотом:

— И научилась летать!

— Хотите, я провожу вас дальше? — спросил Готорн. — Не всем этого хочется, но некоторые любят, чтобы их провожали, пока они не растают. Странные фокусы выкидывает сознание.

— Я попробую сам, — сказал я. — А вы будете здесь, когда я приду снова? Или все к тому времени изменится?

— Не морочьте себе голову. В любом случае это будем мы. Конечно, вы увидели далеко не все. Верхушку айсберга — так у вас говорят? Мы и в самом деле очень большая организация.

— Тогда до следующей встречи, — сказал я. — Пока!

Я крепко зажал латунный логотип в кулаке. Если я и потеряю его, то не по своей вине.

Я повернулся и зашагал по той же дорожке, которой пришел сюда час назад. Странное тепло окутывало меня. Мне понравилось здесь. Мне очень понравилось здесь.

Далеко ли я так пройду? Я свернул в сторону от мощеной дорожки, и под ногами захрустел гравий парковочной площадки.

Я обернулся, чтобы еще раз посмотреть на здание, закрепить его в памяти. Огромный ангар и протянувшийся в сторону от аэродрома ряд служебных зданий.

Я так мало увидел. Приемную, галерею, ангар, парковочную площадку. Беглый взгляд на окрестности.

Почему она — Лаура Бристоль — не пришла? Обещала ведь показать мне все.

Сколько людей работает в этой компании, чем они занимаются? Организация оказывает некоторые услуги, сказал Готорн.

Какие услуги?

Авиаконструкторские, конечно.

А еще что?

Я еще раз поднялся на возвышение, чтобы оглядеть аэродром. Золотисто-белый Киттен, уже закрытый, выруливал к траве, готовясь к первому полету. Рев мотора на этом расстоянии был едва слышен.

Зрелище не таяло. Я снова обвел глазами все вокруг. В следующий раз я обязательно полечу, подумал я.

Глубокий вздох, чтобы расслабилось тело. Еще один, чтобы расслабилось сознание. Еще один…

— Ричард! — откуда-то издали донесся женский голос.

— Ричард, подождите!

Я пробежал глазами по дорожке. Лаура Бристоль у автомобильной стоянки махала мне рукой.

— Еще минутку!

Мы встретились у живой изгороди, росшей вдоль дороги к ангару.

— Извините, я не могла прийти раньше, — сказала она. — Мне так хотелось показать вам здесь разные вещи.

— Спасибо, — сказал я. — А мне так хотелось, чтобы мне их показали. Теперь уже в следующий раз?

— Мне нужен ваш совет, — сказала она. — Можно задержать вас на минуту?

— На столько минут, сколько это позволит мне оставаться здесь, — ответил я.

Какое удовольствие, подумал я, любоваться на эти черные глаза не мгновение, а дольше.

— Я быстро, — сказала она. — Компания предложила мне участие в разработке диска частичного давления. Это страшно интересно, но я подумала, может быть, у вас… вы ведь ближе к тому времени. Я хотела вас спросить, что вы думаете о самой идее.

— Диск частичного давления? Боюсь, это мне ни о чем не говорит…

Ее не смутило мое невежество, она тут же стала объяснять:

— Это способ воздушного транспортирования. Контролируется давление на поверхностях диска, и атмосфера толкает диск в сторону более низкого давления. Этот принцип позволяет передвигаться с очень большой скоростью, поскольку нет звукового барьера: аппарат фактически движется не в воздухе, а в области частичного вакуума, в самом его эпицентре…

Ее глаза встретились с моими, и она остановилась.

— Ну, это я так, между прочим, — сказала она. — Суть дела в том, что мне предлагают работать в подразделении нашей компании, которое находится в будущем времени, на несколько столетий впереди. Но оно все же остается параллельным вашему времени, и я подумала, что, может быть, вы согласитесь немного рассказать мне о нем, то есть о времени, в котором вы живете. Мне мельком показали ваш мир, и это потрясающе, но там повсюду масса высокой технологии, и я должна сознаться, что не привыкла к такому…

Мне следовало рассказать ей хотя бы о некоторых преимуществах и недостатках жизни среди более высоких, чем в Даксфорде, технологий; но прежде чем моя вежливость призвала на помощь разум, я выпалил:

— Не соглашайтесь.

От удивления у нее даже рот раскрылся, а глаза вопросительно уставились на меня.

— Ричард, я не просила вас принимать решение. Я надеялась, что вы можете…

— Ох, простите меня, — сказал я, — как глупо с моей стороны.

Я стал искать объяснение и сразу же нашел его:

— Лаура, я беглец. Я бежал от высоких технологий. И поэтому я здесь. В том мире, где я живу, мой малыш Каб устарел почти на семьдесят лет, это антиквариат. Все остальное…

Она кивнула. Стоило ли мне продолжать?

— Это большая возможность, — сказала она.

— Возможность… чего?

— Ну, учиться. Расти. Изменяться.

— Вы летаете на Киттене, не правда ли?

— Да, — растерянно кивнула она. — Компания очень охотно помогает нам в летной практике. Разрешение на полеты класса А я получила еще год назад.

— Так вот, если вы отправитесь в двадцать третье столетие, то будете проектировать диски, летающие с гиперскоростью. Где же ветер?

Она внимательно всматривалась в мое лицо.

— Вы будете скучать по нему, — продолжал я. — По грохоту четырех цилиндров и свисту деревянного пропеллера, по пению ветра в натянутых тросах. Вы будете скучать по всем людям, которые знают эту музыку, которые создают ее.

— А если я остаюсь здесь, если я не отправлюсь в то столетие, то не буду ли я скучать по высокой технологии? Почему вы об этом не спрашиваете?

Ее глаза неотступно следили за моими.

— Да, я должен был спросить об этом.

Ласковый ветер прикоснулся к нам, взъерошил траву, потом разгладил ее, разровнял и оставил в покое. Лаура тоже успокоилась.

— Скучаешь за тем, от чего твое сердце отказалось, — сказала она.

— По-моему, вам не нужен был совет, Лаура.

— Ой, как вы ошибаетесь! — воскликнула она.

Затем, помолчав, сказала задумчиво:

— Вы мне очень помогли. Я никогда этого не забуду.

К моему удивлению, она вдруг шагнула вперед и чмокнула меня в щеку.

Я не споткнулся и не ударился, но ощущение было такое, словно я поскользнулся и свалился с ветки какого-то зачарованного дерева. Целый и невредимый, я открыл глаза.

Угли в камине осыпались под решетку серым птичьим пухом. Старые часы тикали все так же. Не прошло и часа.

На улице стемнело и начался дождь. Мой кулак, крепко сжатый вокруг латунного логотипа компании, оказался пустым. В противоположность сердцу — оно было странным образом переполнено.

Лаура Бристоль примет такое решение, какое сама захочет, подумал я.

И, какое бы она ни выбрала, для нее оно будет правильным.

Я наклонился к камину и положил свежее полено на угли.

За сорок лет полетов я встречался с тысячами летчиков и, думаю, еще тысячами людей, которые любят небо. Сколько из них нашли это место еще до меня? Сколько раз то один, то другой из них проскальзывал в мир Сондерс-Виксен ради чистого удовольствия и спокойно парил в том небе, таком простом и добром, где даже солнечный свет другой, и работал на машинах, которые в нашем времени не существуют, и встречал друзей и возлюбленных, которых ему так недоставало здесь?

Перекрывая пространство моей комнаты, рядом с этой минутой движется городок Даксфорд, и ему не угрожают войны.

Что бы ни происходило в моем двадцать первом столетии, всего в трех глубоких вздохах отсюда стоят ангары Сондерс-Виксен Эйркрафт Компани, Лтд., в своем уютном 1923-м году — прошлое, которое ждет случая стать моим будущим, когда я задумаю и воображу новое путешествие.

Там живут Дерек Готорн и Лаура Бристоль и десятки незнакомых мне инженеров и бизнесменов, конструкторов и летчиков, у которых мне есть чему поучиться.

Готорн прав. Наш мир — это грызня, здесь нет места для домашних котят.

Но иногда, я думаю, я буду рад находить его землю. И я рад, что у меня есть выбор.