Отмычка - Чарлз Харнесс

Дуглас Мартин остался в зале с двумя экспертами.

— Итак, что мы будем делать?

— Полагаю, не стоило разрешать этот фокус с распечаткой, — резко произнес Гальперн. — Голосую за Пинделла.

— Прецедент для подобных экспериментов отсутствует, — холодно сообщил Левитт. — Сверх того, я просто не верю в такие чудеса. Не думаю, что человек способен без подсказки припомнить целую страницу нулей и единиц. Мой голос за Пинделла. И мы имеем два против одного. Не пора ли вернуть стороны в зал?

— Мы позовем их через пару минут, — пообещал Мартин. — А пока я хочу вам сказать, друзья мои, что наша память — штука изумительная. Люди помнят множество телефонных номеров и сложных адресов с девятизначными почтовыми индексами, но это почему-то никого не удивляет. Мы сохраняем в памяти номера социального страхования, буквенно-цифровые комбинации офисных сейфов, дни рождения родственников, друзей и знакомых, номера банковских счетов, адреса электронной почты… и так далее, и так далее. Конечно, этот случай, по которому мы должны принять решение, совершенно необычен для патентного ведомства. Однако законодательная база для воспроизведения по памяти существует уже давно.

— И все-таки, учитывая размер распечатки… Нет. Полагаю, это совершенно невозможно, — ворчливо сказал Гальперн.

Мартин вздохнул. Тогда, в Нью-Йорке, он и сам не поверил, а в результате проиграл дело. И кто бы мог вообразить, что он опять столкнется с той же самой проблемой?

— Позволю себе не согласиться, Гальперн, — откликнулся он. — Поскольку я ЗНАЮ, что такое возможно. Не так давно проводились весьма примечательные исследования, связанные с эйдетикой.

— Связанные… с чем?

— Эйдетиком обычно называют человека с фотографической памятью. Он может вспомнить все. Причем в буквальном смысле слова! Это природный, вполне естественный феномен. Как правило, его можно даже контролировать. Дети довольно часто бывают эйдетиками… Доказано, что такой ребенок способен воспроизвести без ошибок страницу текста на незнакомом языке, если он видел эту страницу в течение нескольких секунд.

Известно, что эйдетическим даром обладал Леонардо да Винчи. Заметив лицо в толпе, он мог через много месяцев набросать эскиз с портретным сходством. Выдающимся эйдетиком был Наполеон: единственный взгляд на карту — и он уже помнил все населенные пункты, дороги, водные преграды, мосты… Композитору Мендельсону было достаточно однажды прочитать партитуру, чтобы потом блестяще дирижировать оркестром.

Однако классическим примером эйдетика считается Соломон Шерешевский. Мозг этого человека, который родился и жил в России, намертво фиксировал все, что видели его глаза. Обратная сторона этого дара состояла в том, что и забыть он ничего не мог. Мы с вами обычные люди и каждый день забываем целую кучу разнообразных мелочей. Шерешевский просто не умел этого делать! Поэтому он был не способен сосредоточиться на главном и не мог работать, как все. В конце концов, чтобы не умереть с голоду, он стал эстрадным мнемонистом… Разумеется, это крайний случай, но весьма поучительный.

Эксперты переглянулись, а потом уставились на комиссара. В их взглядах читалось нечто вроде удивления пополам с внезапным уважением.

— Но в правилах нет… — неуверенно заговорил Левитт.

— Допустим, что есть, — быстро перебил его Мартин. — Тогда вы проголосовали бы за Уотермена?

— Что ж, полагаю… да. Скорее всего, да.

— А вы, Гальперн?

— Проголосовал бы, но что с того? Ведь правила запрещают…

— А вот это не проблема, — вкрадчиво сказал Мартин. — Вспомним Документ 35 из свода законов США. Часть первая, глава первая, раздел 2. Цитирую: «Комиссар может устанавливать требования, не противоречащие закону, с целью регулирования работы Бюро патентов». Итак, поскольку не существует закона, которому противоречило бы мое решение… Настоящим объявляю, что документы, воспроизведенные под присягой по памяти, являются допустимыми свидетельствами в работе Бюро патентов. И точка!

Он окинул экспертов торжествующим взглядом и добавил обыденным голосом:

— Будьте так любезны, Левитт, окажите мне небольшую услугу. Надо подготовить соответствующее уведомление для публикации в очередном выпуске официального бюллетеня.

Левитт взглянул на него с неожиданной симпатией.

— Конечно, комиссар. И в таком случае — Уотермен. Гальперн снисходительно пожал плечами.

— Пусть уж будет единогласно… Уотермен.

Дуглас Мартин победоносно улыбнулся: настоящее РК и уведомление… И все в один прекрасный день!

Апелляционный суд подтвердил решение, принятое комиссаром Мартином. В тот же день Пол Уотермен и Джек Келли встретились в здании Бюро патентов за поздним ланчем в уютном подземном кафе.

— Джек, мы хотели бы продолжить наше сотрудничество. Но твой отец… Понимаешь, я не хочу никого обижать, однако…

— Пол, ты просто не слышал самую последнюю новость. Отец вдруг объявил, что собирается уйти на покой. Он обещал иногда заниматься отдельными мелочами, дорабатывать кое-какие детали в сфере новинок, но это все.

— Вот как? Ну что же, Джек, передай отцу мои наилучшие пожелания!

— Конечно, Пол, само собой.

В это время Бенджамин Келли сидел в своем кабинете. Размышлял, вспоминал. Когда он зеленым мальчишкой стажировался в «Солтере», мечтая о карьере знаменитого патентного адвоката, ему поручили оформить заявку на таблетку невидимости. Юный Бен был глубоко возмущён. Он принялся взывать к профессиональной этике, объяснял, что следует быть предельно честным с клиентами, но старший компаньон фирмы ему все разъяснил.

«Скажи-ка мне, мальчик, — снисходительно улыбнулся матерый адвокат. — Потребовал ли наш клиент, чтобы мы добились для него патента, который окажется безупречным даже перед Верховным Судом? Ты говоришь, нет? А может быть, клиент хочет, чтобы в его патенте были учтены все аспекты изобретения, включая и стоимость реализации? Тоже нет? Тогда слушай, мой мальчик, и я объясню тебе, чего он желает на самом деле.

У него есть какие-то деньги, которые он может безболезненно потратить, так? Возможно, у него преставилась тетушка и облагодетельствовала племянника наследством, но сие не суть важно. Важно то, что он хочет превратить эти деньги в свой собственный престижный патент. Предмет законной гордости, который можно вставить в красивую рамочку и повесить на стенке в гостиной. Которым можно похвастаться на службе, в церкви или в деловом клубе…

Так подай эту чертову заявку, мой мальчик! Ведь это твоя профессия, верно? Подумай сам, пошевели мозгами. Если мы не возьмем его денежки, их, скорее всего, огребут недобросовестные сутяги и оставят беднягу ни с чем. Вот и выходит, что наш гражданский долг — помочь ему реализовать свои амбиции! Мы обязаны оберегать такого человека и поддерживать… во всяком случае, пока не закончатся деньги».