«Герої» наизнанку - Олег Росов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«…по указанию КАНАРИСА мною лично в 1940 году принимались меры к примирению Мельника с Бандерой с целью сколачивания всех украинских националистов для борьбы с Советской властью.
Летом 1940 года мною был принят Бандера, который в разговоре со мной обвинял Мельника в пассивности, доказывал, что он — Бандера является избранным вождем националистов, однако, для пользы дела, он примет все меры, чтобы примириться с Мельником.
Через несколько дней мною также был принят Мельник, с которым проводился аналогичный разговор. Мельник обвинял БАНДЕРУ в карьеризме, что он своими необдуманными действиями погубит подполье, созданное на территории Советской Украины, особенно в западных областях.
Мельник доказывал, что он по наследству получил от КОНОВАЛЬЦА руководство националистическим движением и просил оказать ему помощь остаться в этом руководстве для единства организации. Здесь Мельник обещал принять все меры к примирению с Бандерой.
Несмотря на то, что во время моей встречи с Мельником и Бандерой оба они обещали принять все меры к примирению, я лично пришел к выводу, что это примирение не состоится…»
И дал замечательную характеристику обоим (выделено нами — прим. авт.):
«…Бандера по характеру энергичный, карьерист, фанатик и бандит.
Мельник — спокойный, интеллигентный, чиновник…»
Интересно, что очень похожая характеристика дана наркомом госбезопасности УССР Мешиком:
«…Будучи большим карьеристом, Бандера пожелал возглавить «провод» указанной организации лично…»
* * *В этой связи отдельно нужно остановиться на таком вопросе: А почему это сотрудник немецкой военной разведки вызывает к себе на прием руководителей украинской националистической организации, что бы помирить? И как понимать «…с целью сколачивания всех украинских националистов для борьбы с Советской властью…»?
А вот так и понимать — с самого начала своего существования ОУН находилась не только под неусыпным контролем немецких спецслужб, но и непосредственно руководилась и направлялась ими. Хотя само руководство ОУН старалась об этом не распространяться, особенно среди рядового состава. Постараемся этот вопрос осветить подробнее.
Но перед этим целесообразно хотя бы кратко остановиться на програмных документах самой ОУН, особенно сторонников Бандеры, на предмет сотрудничества с иностранными государствами.
Часть 3
В апреле 1941 года в Кракове бандеровцами был проведен «Второй Великий сбор ОУН». В постановлении сбора указывалось, что освободительно-революционную борьбу за освобождение всех украинских земель и за объединение их в одно соборное и независимое государство ОУН ведёт, опираясь на собственные силы украинского народа и отбросив в принципе ориентацию на чужие силы, в частности, на исторических врагов Украины. При этом уточнение о текущей ситуации — ведет ли борьбу в данный момент, опираясь исключительно на собственных сторонников, и что же это за исторические враги, было «тактично» опущено.
С врагами становится яснее после прочтения седьмого пункта программных постановлений — это «коммунистическое мировоззрение», «интернационализм» и «капитализм», а также «все взгляды и течения, которые несут ослабление живых сил народа». Тем не менее, вновь непонятно, что же это за течения и что за «живые силы»?
Однако, в следующем абзаце противник обрисован
уже более чем конкретно — это «московская тюрьма народов» и «коммунистическая система», с которым решено бороться революционным путем. После этого сразу же возникает вопрос, — каким образом этот программный пункт должны были расценивать советские органы госбезопасности? Проникнуться искренней любовью к бандеровцам? Вопрос, вобщем риторический.
Вот еще показательный момент:
«…Жиды в СССР есть наипреданнейшая опора господствующего большевистского режима и авангард московского империализма в Украине. Противожидовские настроения украинских масс использует московско-большевистское правительство, чтобы отвлечь их внимание от настоящей причины беды и чтобы во время взрыва (имеется в виду восстание — прим. автора) направить их на погромы жидов. Организация украинских националистов борется с жидами как опорой московско-большевистского режима, осведомляя одновременно народные массы, что Москва — это главный враг…».
Эта фраза — вообще уникальный набор противоречий. Сначала констатируется, что евреи — преданная опора советского правительства, а затем следует неожиданный пассаж, что советское правительство подогревает антиеврейские настроения (т. е. выступает против своей преданной опоры) украинцев с тем, чтобы национальную революцию превратить в еврейские погромы. При этом декларируется, что оуновцы сами борются с евреями. Это не только каша в голове, но и попытка оправдать собственный антисемитизм и перевалить ответственность на своих политических противников.
Далее, в политических указаниях относительно борьбы и деятельности ОУН на период войны от мая 1941 года однозначно говорилось, что для борьбы за суверенное украинское государство ОУН будет использована война. Обратим внимание на время разработки указаний — именно на май 1941 года первоначально планировалось нападение Германии на СССР. При этом советское правительство получало эти данные от собственных разведорганов, к которым бандеровцы и близко не имели доступа. Интересная осведомленность у Бандеры, не правда ли? И как вовремя эти указания были разработаны.
В инструкциях однозначно указывалось — выжидать и не начинать выступления даже в первые дни войны, а вести исключительно саботаж, подрывную работу в хозяйствах, инспирировать мятежи, разложение и хаос.
По сути эти действия, иначе, чем диверсионную деятельность в пользу иностранного государства-оккупанта квалифицировать нельзя.
И, наконец, ещё одно четкое указание:
«…Дальнейшая борьба украинской армии против Москвы будет соучастием Украины в противомосковской войне союзных государств…», и затем четкая констатация, что оккупация Украины чужими войсками-победителями неминуема.
Отсюда следовал вывод: «…Получить себе роль первичного компонента (в оригинале — «подлежащего») и партнера участника войны и сотворца нового порядка на руинах московской империи… Государства, которые ведут борьбу с Москвой и не относятся враждебно к Украине, мы трактуем как естественных союзников (выделено в документе) Платформой длительных союзнических взаимоотношений может быть совместная борьба против большевистской Москвы…»
В инструкции бандеровского провода ОУН для организационного актива на Украине в период войны, разработанного также в мае 1941 г. был и раздел «Отношение к немецкой армии».
В нём указывалось, что немецкие войска воспринимаются как войска союзников, но желательно взять власть перед их приходом и заявить немцам, что украинская власть уже создана и готова войти в приязненные взаимоотношения с союзниками для сотрудничества и совместной борьбы с «Москвой». Также указывалось, что необходимо часть актива присоединить к немецким войскам для работы в Центральной и Восточной Украине. И самое интересное, при неприятии немцами украинской власти и применении силы уступить, но в юридическом плане власть не передавать — т. е., фактически «зацепиться» за неё. При невозможности создания регулярной армии и дальнейших совместных действий с немцами — стараться реорганизоваться в городскую милицию.
Примерно в это же время был разработан единый генеральный план повстанческого штаба ОУН, четко ориентированный на вооруженное восстание в связи с началом войны против СССР.
Все эти документы датируются маем 1941 года не случайно. Напомним, именно 15 мая 1941 г. была одной из первых дат нападения Германии на СССР, а в Абвере была создана группа «А», которая отвечала за подготовку диверсионных актов и работой по разложению в советском тылу. Руководил этой группой уже упомянутый нами полковник Эрвин Штольце, показания которого мы и цитировали выше.
Таким образом, круг замкнулся…
Упомянутые програмные документы ОУН можно понимать однозначно. Бандеровцы видели в нацистской Германии своих естественных союзников и собирались им помогать во всем, вплоть до роли «пятой колонной» на территории СССР ради реализации собственных властных амбиций.
Важно подчеркнуть, что руководство ОУН прекрасно понимало, что немцы не собираются давать им никаких преференций.
В частности, на допросе арестованный отец Бандеры священник Андрей Бандера показал, что в беседе с ним закордонный эмиссар от сына А. Турчманович(встреча состоялась в августе 1940 г.) заявил:
