Чужая. Марсианская защита (СИ) - Верховский Роман

— Я стану как Маша? Моя сестра?

— Твоя сестра — горячая звёздочка. Ты, Алиса — холодная как луна. Ты услышала лес с первого раза. Ты стала охотником. Когда вырастешь, ты отправишься на Луну. Вот увидишь.

— Мои родители говорили, что на Луне, как на корабле, мы прибыли жить в солнечную систему.

— Кое-кто прибыл, а кое-кто и нет, — отвечала ей прекрасная девушка, — ты обо всём узнаешь. Там все ответы, — и она снова посмотрела на небо, туда где убывал серп луны, — А теперь, Алиса, вернись обратно. Тебя хотят убить наемники. Этот нож поможет тебе разобраться с ними. Такие вещи не хранят воспоминания, они спасают жизнь.

Глава 7. В которой Алиса теряет хватку

Луна — это ближайший спутник к солнцу, только и всего. У двух других планет спутников нет. Говорила ли та девушка это? Не помню. Алиса так долго смотрела вверх на Луну, что не заметила, как выросла. От воспоминаний ей впервые стало горько — она почувствовала время и его вкус. Только нож остался от той охотницы, что вела её по лесу. Она выглянула из укрытия, разогналась в два быстрых прыжка и, будто под ней впереди бассейн, выпрыгнула щукой вперёд. Уже в полёте она со всей силы метнула нож в красную точку на чемодане. А пока он летел, она успела разглядеть удивление в глазах одного из нападавших. Мужчина с квадратной челюстью и с бездарно оставленным на капоте машины шлемом, понял, что произошло. За последние доли секунды жизни до него дошло, что нож летит не в него и не в его товарищей. А куда-то ещё. Во что-то смертоносное. Это допущение мгновенно превратилось в нём в полное поражение и смирение. Зоркая Алиса видела это на его лице, а затем упала в свежую траву, пахнущую клопами, за бетонный кусок плиты.

Материал чемодана будто собрал весь звук в себя и разом выпустил, как треск, а после наступила ослепительная тишина. Это осколки отрезали конечности, искали места для поражения тел, прошивали их насквозь. Разбросанный бетонный шум стал идеально плоским, останки людей казались преувеличено крупными в облаке пыли и крошке. Пустырь покрыло красным граффити. Они даже закричать не успели. Ёж разрубил пространство на тысячи кусочков.

Алиса подошла к ближайшей оторванной по плечо руке, всё ещё сжимающей пистолет. Тактическое оружие, дополненное прицелом, снятые ограничители — ствол с серого рынка. Алиса присела и попробовала разжать выглядывающие из разорванной перчатки серые пальцы. Ничего не получилось. Мышцы и связки схватило. Пришлось взять всю оторванную тяжёлую руку, как лопату, ладонью вниз, наступить на кончики пальцев на рукоятке и как следует дёрнуть ногой от себя, руками к себе — сведённые мышцы разжало едва-едва, но ей хватит. Прежде чем хлестанула кровь, Алиса успела откинуть обрубок в кучу к остальным.

Второй внедорожник, приближавшийся с обратной стороны пустыря, резко свернул с просёлки и начал разворачиваться. Раз движение — подобрать пистолет. Два движение — снять предохранитель. Что-то сломалось в её внутреннем лесу. В нём не шумят деревья. Не слышно пения птиц. Из его механических внутренностей выскочила одна очень важная пружина и стройный ритм начал сбиваться. Появилась какофония. И вот Алиса у себя внутри уже не идёт по прохладной чаще — холодное лезвие ярости разрезает её на две части, раздвигает как ширму, чтобы зрачок упал на перекрестие прицела пистолета. Сто метров. Он достанет, он пробьёт черепа. Как же я вас всех ненавижу.

Раз, два, три, четыре выстрела и в автомобиле все мертвы. Авто замирает на обочине как мёртвый кабан.

Я в прохладном лесу. Я чувству…нет, не работает. Алиса выкидывает пистолет и, чтобы выпустить ледяную ярость, она, сжав кулаки, орёт. Потом дышит. Потом снова орёт.

— Набирай Лигостаева.

АИ тихо урчит и включает канал связи:

— Меня преследовали, — говорит Алиса, — Восемь человек с самой базы.

— Допросила? — спрашивает старик.

— Нет, но я сделаю вам подарок. Сдам крысу.

— Говори.

— Сначала вопрос, моя сестра жива или её убили, как только она отъехала от базы?

— Твоя сестра жива.

— Вы знаете где она?

— Нет.

— Маячок был в чемодане.

— Мы не ставим их туда.

— У кого был к нему доступ?

— У пары людей.

— А среди этих людей есть тот, кто может зайти к вам в кабинет и налить себе стаканчик алкоголя?

— Макаренко, крыса сраная.

— До свидания, Александр Афанасьевич.

Алиса оставляет запрос на уборку территории с боевым ВТОЛом и широким оцеплением. ВДОХ нехотя, но реагирует на срочный запрос.

— Вытаскивай меня отсюда, — АИ только тяжело вздохнула в ответ, — выключи связь и маячки. Поняла? Всё я в домике. Для всех. Маршрут до метро. Мы сваливаем. Наигралась я в охотника.

— Ты вышла из себя, Алиса. Люди часто так делают.

— Мы валим. Никакого ВДОХа. Отключайся от меня.

— Что? Но нам же в космопорт!

— Я сказала отключай меня. Иначе выследят.

Небольшими пробежками по дворам, Алиса добирается до перехода со спуском в метро. Плитки криво уложены и стробирует лампа. Пахнет дёгтем. Она идёт аккуратно, стараясь сконцентрироваться на шагах — не наступает в стыки, пытается не быковать плечами в людей. Пушка. Внезапно вспоминает Алиса — может быть ещё в руке, смотрит на ладони, но они пустые. Не помнит, как выкинула. Ладно, на эскалатор. Сквозь расступающуюся толпу в дневной вагон. Поезд быстро расталкивается и несёт на центральную ветку. На старых мраморных станциях заметно больше людей. Переход на центральную ветку. Чем большее эхо она вызовет в метаполе, тем парадоксально проще ей будет скрыться. Для людей она не человек, для людей она событие, хоть и опасное, и они делятся пережитым сразу твитами в мета, потому что не могут молчать. Потому что это люди и они должны давать свою реакцию на всё — формируя коллективное мнение и так далее и так далее. Хоть что-то их отвлекает от Марса. Алиса знает, как исчезнуть с поля зрения. Как и когда. Её родители дали ей эту возможность. Переписать всё.

На центральной станции она обходит толпу притихших юношей и девушек в чёрных одеждах, явно на найсе. Несколько тревожных мужчин оглядываются. Алиса вместе с ними затекает в вагон, становится в ряд к людям. Пластиковые поручни холодные, но у Алисы потеют ладони.

— Девушка у вас мясо есть? — спрашивает мужчина. Голос сверху, мягкий красивый, уверенный.

— О господи, — подскакивает Алиса, — вы меня так напугали… — и смеётся, заливаясь. Она маскируется под людей. Люди бы делали именно так.

— А я думал, что охотника не так просто напугать.

У него холодные голубые глаза. Низкие надбровные дуги, от глаз расходятся паутинки морщин. Улыбается часто и с удовольствием. Большой рот с тонкими губами. Зубы вряд ли свои, ему уже хорошо за сорок. Гладко выбритая челюсть. Он снова улыбается. Да, он клеит Алису.

— И что же меня выдало? Ну, кроме метаметки, — улыбается она в ответ, как делала бы любая девушка. Нужно избавиться от него.

— Ножны, — отвечает мужчина, — правда, без ножа.

Алиса рядом с ним — ребёнок. Он высокий, с широкими плечами — бывший атлет. Мужчина протянул руку к её кобуре подмышкой, но Алиса резко перехватила его за большой палец, увела в сторону, немного выкручивая. Мужчина взял её руку и не дал довернуть свой палец до боли.

Крепко держит и не дёрнешься. Алисе это не понравилось. Спина и руки сильные. Ногти в мазуте. Слесарь. Или механик. Кожаная куртка с закатанными рукавами, кто вообще так носит. Простые псковские джинсы рабочего из грубой ткани. Кроссовки — значит не мотоциклист. Уже хорошо. Алиса разжала захват, в ответ он отпустил её руку.

— Вы ко всем пристаёте? — спросила Алиса.

— Охотницу нечасто встретишь, — отмахнулся мужчина, — мне в детстве песня нравилась про охотницу с серебряным луком. Поэтому, наверное, я тебя не боюсь.

Наглый, странный, уверенный, держится так, будто выше других, берёт инициативу и управляет. Не смутила даже боль. Он начинает что-то говорить. Нужно слышать не только его самоуверенный голос, с паузами невпопад, но и то что он говорит. А нужно ещё и ответить. Алиса пытается контролировать ледяной звон внутри. Если он вырвется наружу, то полвагона окажутся мёртвыми, вместе с этим парнем. Алиса задыхается, а он всё говорит и говорит. Она пытается нырнуть в его слова как в воду, лишь бы потушить голубое сияние внутри. Пожалуйста, тихо скулит она. Пожалуйста. Я пробираюсь по лесу, я иду босиком, я чувствую ногами мох, он влажный. До меня долетает запах, запах этого мужчины: