ИСТОРИЯ БИРМЫ - И. МОЖЕЙКО

На настоящем этапе историческая наука о Бирме накопила большое количество надписей, а также собрала воедино все основные хроники, в том числе хроники мон-ских городов и других областей Бирмы. Существует возможность воссоздать истинную картину событий второй половины XI в., которая существенно отличается от канонической.

Прежде всего необходимо отметить, что в Бирме в X в. не было никакого засилия «злых» проповедников-ари. Бирманский историк Тан Тун на основе скрупулезного исследования надписей как паганского, так и после-паганского периода обнаружил, что под ари составители хроник подразумевали аранов, или «лесных братьев» — секту, возникшую в Бирме на рубеже XIII в. и не обладавшую никакими заведомо  отрицательными   чертами. Первые араны были   отшельниками,   аскетами,   уходив-шими в леса в знак протеста против обогащения буддийских монастырей, против стремления монахов к земным благам. Однако по истечении некоторого времени араны, создавшие в лесах монастыри, потеряли свой аскетический облик, и их монастыри стали брать дары от мирян и обогащаться, так что вряд ли можно было уже говорить о качественной разнице между ними и обычными буддийскими монахами.

Некоторые обряды аранов  (например, употребление пальмового вина, порядок принятия пищи и т. д.) отличали их от обычных монахов, однако эти различия не играли существенной роли. Главное заключалось в том, что араны были солидной социальной силой и соперниками ортодоксальных буддистов в борьбе за влияние на правителей Бирмы. И если эта рознь между двумя крупнейшими направлениями в буддизме не ощущалась в паган-ский период, то впоследствии она обострилась. К XV  и XVI вв. относятся эдикты бирманских царей, направленные против аранов. Впрочем, араны существовали вплоть до XVIII в.: так, в XVII в. бирманский царь, отправляясь в поход на Аютию, включил в свое войско отряд монахов-аранов.

Варианты хроник, обличающие аранов, создавались именно в XV–XVIII вв., когда борьба была в самом разгаре. И современное хронистам явление было перенесено ими в глубь   веков.

По сведениям, которые дают надписи, можно уверенно сказать, что в Пагане весьма мирно сосуществовали различные религии и секты, и описания религиозных це-ремоний включают в себя обряды самых различных толков. Отступник и еретик в понятии бирманского средневековья означал отступника от какой-то конкретной ре-лигии, еретика по отношению к нормам исповедуемой веры, а не представителя другой веры иди религии. Что касается буддизма Теравада, то бирманцы, вероятно, были знакомы с ним еще до захвата власти в Пагане в период жизни в Чаусхе, ведь буддистами этого толка были и окружавшие их моны, и пью, и другие племена. Буддистами, хоть и недостаточно «чистыми» с точки зрения буддиста XVIII в., были и сами бирманцы; но надо сказать, что такими же «нечистыми» буддистами были и моны. Однако если отпадают ари, как противостоящая Анируде и Шину Арахану сила, то исчезает и необходимость идти походом на Татон для захвата рукописей.

В действительности ничего подобного не было. История Паганского царства началась раньше 1057 г. Несмотря на сравнительно малые размеры, уже в начале XI в. Паган был княжеством, с которым в Бирме считались, и был известен за пределами Бирмы.

Перед пришедшим к власти Анирудой стояла задача взять в свои руки важнейшую торговую артерию страны — Иравади и южное побережье Бирмы. Это была задача не одного похода, а целого ряда военных экспедиций. Ее выполнение облегчалось тем, что моны вряд ли твердо контролировали земли, принадлежавшие прежде государству пью, в том числе потерявшую свое значение, но еще существовавшую Тарекитару. Вполне возможно, что бирманцы уже до Анируды предпринимали походы на юг и экспедиции, проведенные Анирудой, только закрепили их успех в этом направлении.

Тринадцать лет, прошедших с 1044 г. до захвата Татона, были годами походов, отзвуки которых сохранились в хрониках. Хроники рассказывают о соперничестве глав-ных городов монского юга, Татона и Пегу, и о подвигах богатырей Анируды, совершенных именно на юге и совсем не обязательно во время похода 1057 г.

Стремившемуся к окончательному покорению юга Анируде помог случай. Город Пегу и подвластные ему земли страдали от набегов восточных горных племен. Татон, возможно опасавшийся усиления соседа, отказался прийти на помощь в отражении этих набегов, и правитель Пегу обратился за помощью к бирманцам. Анируда с готовностью заключил союз с Пегу для отражения набегов и прислал свою армию. Горцы были разгромлены, но бирманские войска из Пегу не ушли, и в руках Анируды оказались важнейшие ключевые пункты на южном побережье. Это случилось в конце 40-х — начале 50-х годов XI в.

Татон, основной оплот монов, очутился в изоляции, и падение его стало вопросом времени. Как писал Г. Люс, «Паган выступил в этой военной кампании в роли льва, который, будучи призван разнять двух шакалов, сожрал их обоих». Не исключено, что история с буддийскими рукописями действительно фигурировала как один из поводов для выступления против Татона, а впоследствии была взята на вооружение хронистами как наиболее удобная версия создания Паганского царства.

Захват Татона и покорение монских городов юга позволили Анируде начать широкое строительство в Пагане. Вывезенные из южных городов многочисленные опытные строители, художники, ученые приступили к сооружению первых пагод и храмов Пагана; бирманцы, накопившие основательный опыт за сто лет работы в долине Чаусхе и Пагане, оказались способными учениками.

Дальнейшему расцвету   Пагана    способствовало    не столько введение буддизма, сколько открытие для бирманцев международных торговых путей, выход на рынки Индийского океана, непосредственные связи с Индией, Юго-Восточной Азией и Цейлоном. Особенно часто хроники и надписи упоминают о связях с Цейлоном. Это и понятно — ведь Цейлон был одним из основных центров буддизма Теравада. Известны три миссии, которые Анируда посылал на Цейлон. О миссиях говорится как в бир-манских, так и в цейлонских хрониках. Цейлонцы, со своей стороны, обращались к Анируде с просьбой о военной помощи против Чолов. Анируда   помощи   не   послал — войска нужны были ему самому, но когда после окончания войны цейлонцы попросили буддийские тексты взамен утраченных во время военных действий, их просьба была удовлетворена. Обмен посольствами с Цейлоном говорит о том, что Анируда уделял большое внимание вопросам идеологии, укрепления в стране основной религии, т. е. буддизма Теравада. Его внимание к идеологическим вопросам свидетельствовало о стремлении к правовому оформлению государства,

После покорения юга Анируда предпринял ряд походов на север страны, отодвинув границы государства далеко в горы. Хроники объясняют эти походы той же заботой о религии — попытками добыть зуб Будды, хранившийся у правителя страны Тароп. Походы эти с точки зрения хроник были неудачными, потому что зуба Анируда не добыл. Очевидно, бирманцам пришлось остановиться, ибо в своем стремлении к северу они неизбежно должны были вступить во владения Наньчжао, которое все еще было слишком сильным соперником.

Во время северных походов были приведены к покорности некоторые шанские князья, и один из них отдал в жены Анируде свою дочь, судьба которой послужила впоследствии сюжетом для нескольких произведений бирманской литературы. Шанскую княжну невзлюбили при бирманском дворе, и ей пришлось покинуть столицу.

Существует тайская традиция, говорящая о том, что Анируда завоевал также государство Лонгбури и Дваравати и кхмерский царь Урайядитьяварман II вынужден был вернуть себе власть над ними ценой признания власти бирманцев над остальными завоеванными ими землями. Сведения об этом являются преувеличением, однако достижения бирманцев во второй половине XI в. и без того очень велики. И основное их значение вовсе не в масштабе территориальных приобретений, а в том, что было создано государство, просуществовавшее более 250 лет и создавшее своеобразную и высокую культуру.

Неизбежная реакция на завоевательную политику Анируды наступила вскоре после его смерти. В 1077 г. престол в Пагане перешел к сыну Анируды Ман Лулану, известному по хроникам под именем Солу. Сразу по вступлении на престол Ман Лулан был вынужден отправиться в поход на юг для покорения восставших монских городов. Войска бирманцев на  этот раз прошли значительно южнее точки, достигнутой Анирудой, и расширили границы Пагана до современного города Мергуи (Мьей). Но стоило бирманцам покинуть побережье, как восстание вспыхнуло вновь. Это случилось, по утверждению хроник, в 1083 г., через 6 лет после смерти Анируды. Хроники не жалуют Ман Лулана. Образ царя, терпящего поражения, не импонировал их составителям, поэтому Ман Лулан предстает перед нами как игрок в кости, проигравший царство   монскому принцу Янмакану, который и возглавил монов, захвативших   Патан  и убивших Ман Лулана. В хрониках даже не нашлось места для упоминания об успешном походе Ман Лулана на юг.