На высочайших вершинах Советского Союза - Евгений Абалаков

Мы шли уже но тропе. Но после обеденной остановки тропа затерялась, вернее, мы ее потеряли. Пришлось идти косогорами. Помаялись крепко, но, наконец, снова напали на тропу. Идти стало совсем легко.

Ночевка под развесистым кедром. Уснули опять под шум реки, на этот раз, кажется, Казыря (чего нам очень хотелось и в чем не было еще окончательной уверенности). Спали хорошо.

28 июля. Двигаемся дальше.

Тропа то подходит к реке, то взбегает на косогор и, обходя береговые скалы, идет крутяками со сплошной завалью колодника и гарями. На одной гривке наткнулись на поле голубики, почти спелой. Присели и полакомились вволю. Речка бежит и шумит где–то внизу, зажатая горами, образующими ущелье.

К двенадцати часам подошли к первому броду. В этом месте с правой стороны в речку впадает большой приток. Тропа около него переходит явно на левую сторону, так что волей–неволей приходится лезть в воду. Попробовали около слияния — не тут–то было: чуть зайдешь выше колен — зверское течение, сшибает с ног и волной захлестывает сумки. А впереди значительно глубже. После первой неудачной попытки поднялись выше. Наконец, преодолевая яростное сопротивление потока, по каменистой косе выбрались на противоположный берег. Вымокли до предела.

Остановка. На обед скудная порция сухариков. Ботинки «сдохли» и развалились окончательно. Закрепил подошвы проволокой, но радости мало.

Тропа крутит косогорами. Кругом тайга. Ночевка под кедром на косогоре. Подсушились, как смогли, ибо кругом влажно и сыро. Спим на пихтовых ветвях.

29 июля. Сырое утро. Почаевничали и дальше! Дождя хотя и нет, но мы мокры до нитки. Опять идем косогорами со спусками и подъемами, иногда ровными берегами, на коих тропа разбегается «на 33 струи» и приходится — «веселое» занятие! — разыскивать ее.

Начали попадаться удобные для плочения коски и лес пошел крупнее. К вечеру подошли к хорошему месту для плочения — как раз около большого притока слева.

Впервые за эти дни сытный ужин: выловили пару солидных линьков и поджарили их на сале.

30 июля. Спали неплохо. Только под утро доняли комары. Они не оставляли нас без внимания и во время плочения.

Виталий пошел приглядывать деревья, а я подался на ближайшую возвышенность обследовать окружные белки. Пробирался с трудом и довольно долго.

Было, наверное, не меньше двух часов дня, когда я вылез на голую опушину. Белки кругом, как сплошное кольцо волн. Жаль, тучи закрывали много интересных вершин, особенно на юге, где, видимо, проходит самый мощный хребет. Сделал снимки. Удалось заснять и юг. Обратно спускался веселее. Прямо «катом» и жуткими протоками.

Завтра — сгонка плота. К ужину опять пара линьков.

31 июля. Утро ясное. Почаевничали и принялись подтягивать бревна к реке. Хлопот много, особенно когда ставили бревна «на попа». Так и летали вместе с бревнами.

Чуток сплавили бревна по протоке, в которой вода оказалась как лед: ноги не терпят. Врубки делали почти до самого вечера. Ропжи[4] были уже готовы. В греблях провернули дырки.

1 августа. Сегодня занимались подгонкой и устройством «надворных построек». Работы хватило на полдня.

Но вот салик готов и бодро всплыл на воде. Пригнали его к нашему шалашу. На прощанье роскошный обед: шесть линьков с кашей.

Вывели салик на быстрянку и вдруг заклинились на самый завал. Салик — набекрень и стоп! Снимались долго и упорно. Наконец вышли на фарватер, и нас понесло!

Прохладно. На остановке обнаружили целые заросли смородины. Наелись, как никогда, и набрали два котелка с собой.

С запада надвигается огромная туча. Молния и отдаленный гром. Одной молнией красиво зажгло дерево за соседним бугром. Кругом все притихло.

Сварили котел «варенья» из смородины и четырех кусков сахара. Получилось замечательно.

2 августа. Погода мрачная. Вскоре и дождь пошел, да такой, что промочил насквозь. Вид у нас очень жалкий.

Горы мрачно окутаны тучами и обрывками туманов.

К вечеру повезло: натолкнулись на избушку–малютку. Спали крепко, хотя после лесных ночевок под кедрами показалось душно.

3 августа. Немного прояснилось. Солнышко изредка прорывается сквозь тучи, однако на встречном ветру мы не чувствуем его тепла. Частенько попадаются гуси, но они осторожны и при нашем приближении неизменно улетают.

Все ниже и ниже шиверы[5]*. Вода так и хлещет. Слышится изрядный шум. Из–за поворота — беляк сплошной. Нас подняло, хлестнуло и кинуло чуть ли не на берег. Удержались.

Дальше — опять шум… С обеих сторон высятся камни. Течение зверское и все ускоряется.

Вдруг посредине реки — скала, а за ней сплошной рев, и поток несется огромной волной прямо по каменистому коридору. Жутко! Летим влево прямо на клокочущий в камнях поток. Раз! Двинуло, свернуло, и уже в самом горле порога посадило нас на камень. Вода пошла поверх салика.

Нужно немедленно выбираться на берег. Салик застрял ненадежно и его ежеминутно может сорвать в пучину.

Виталий пытается перейти на соседний камень. Течение зверское. Камень скользкий. С трудом выбрался. Выбросив на берег ботинки, палки, топор и прочие вещи, двинулся я. Босые ноги не чувствуют твердой опоры. Течение все время сбивает. Однако и я выбрался благополучно.

А на пути к берегу еще такой же поток. Процедура переправы началась сначала. Только успел переправиться первый из нас, как салик сняло с камня и он подался к самому порогу, беспомощно размахивая греблями. Тоскливым взглядом проводили салик до поворота, за которым только его и видели.

Мы на берегу. Закоченели до неподвижности в суставах. Немного ниже на скалах увидели несколько кедров. Дотащились до них. Виталий решил бежать за саликом. Его долго не было. Я гукал, но без отклика. Вернулся он без салика. В одном улове чуть было не догнал, но садик продернуло. Грустно. Поймаем ли дальше?

Весь наш «Москвошвей», галеты, крупа и прочее оказались насквозь подмоченными. Занялись просушкой, и когда все было уже сухое — неожиданно хлынул такой дождь, что за малым исключением все приняло прежний вид, т. в. промокло насквозь.

Надвигается ночь. Пороги ревут. У кедра соорудили балаган. Спали, к удивлению, даже хорошо.

4 августа. Опять просушка. А там — котомки на плечи и в пеший ход на розыски беглеца.

С Виталием опять разошлись. Верст пять шли порознь. На восьмой версте вдруг раздался радостный клич Виталия.

Салик мирно стоял в заводи, подпертый к камням. Ура! Ура! За исключением одной гребли все в целости.

Опять пошел ливень. Отсиживаемся под елью, но дело безнадежно. Нужно искать ночлег. Нашли два больших кедра. Обсушились и согрелись у громадного костра.