Смертник из рода Валевских. Книга 7. - Василий Михайлович Маханенко

тьмой, так пусть борются, раз им так нравится. Судя по тому, что я вижу — на стенах находится достаточно церковников и воинов, так что Волна не должна прорваться дальше Цитадели. Да даже если и прорвётся — в Аль-Хорезме полным-полно сильных магов, чей долг заключается в том, чтобы явиться на защиту своей столицы. Это не моя война. Однако отдельные героические поступки следует вознаграждать. Мне, конечно, не очень нравился глава безопасности Цитадели, но мне импонировали его последние минуты.

Схватив то, что осталось от мужчины, я спрятал его под своим куполом от зубастых тёмных. Пришлось использовать сразу три «Лечения», чтобы вернуть телу целостность. Тёмные явно возбудились, увидев новую цель. Начали бросаться на купол, высекая искры, так что пришлось брать потерявшего сознание церковника на руки и уходить с площади, пока воплощение Скрона не посмотрело в мою сторону и не решило проверить крепость моей защиты огненным потоком. У меня были сомнения, что защита сумеет с ней справится.

Брат Лин пришёл в себя, когда мы вошли в главное здание. Кроны здесь уже успели похозяйничать — все двери были выломаны, все люди сожраны. Во всяком случае, ни одного живого, да даже мёртвого церковника я не встретил. Свет никуда не делся из глаз спасённого, но былой яркости в нём уже не было. Складывалось ощущение, что несмотря на то, что сознание вернулось, глава службы безопасности всё ещё находился в прострации. На всякий случай ещё раз использовав «Лечение», я обернулся к проходу и тяжело вздохнул — поговорить нормально не получится. Твари не отставали от нас ни на секунду, пытаясь добраться до тела брата Лина. Нравилось оно им! Пришлось всё же включать «Лечебную ауру». Мне требовалось время и спокойная обстановка.

Волна света прокатилась от меня почти до самой площади. Базовый радиус «Лечебной ауры» составлял двадцать пять метров, плюс усиление в тридцать процентов. По идее я ещё половину площади мог зацепить. Вот только твари умирать отказывались. Это были не слабосильные тёмные, которых можно перешибить одним плевком. Складывалось ощущение, что на эту атаку припасли элитные войска тёмных, способные держать удар даже такой силы. Тёмные кроны припадали к земле, замедлялись до состояния улитки, но всё ещё шевелились, а некоторые и вовсе продолжали терзать мой защитный купол. Пришлось руками добивать тех, кто находился ко мне вплотную, чтобы не мешались.

«Лечебная аура» заметно изменила состояние брата Лина. Свет его глаз стал ярче. Он даже начал шевелиться и сам сел. Первое, что сделал мой куратор — посмотрел на свои руки. Ноги. Ощупал себя. И только потом перевёл взгляд на меня:

— Как ты это сделал? Это что — какая-то особая тёмная магия?

— Обычное «Лечение» двадцать пятого уровня. Вопрос у меня возник, брат Лин. Где мои вещи?

— Твои вещи на тебе! — в голосе церковника появился металл. — Ты должен встать на защиту Цитадели! Должен уничтожить воплощение Скрона!

— Хорошо, не вещи. Где находятся артефакты, что выпали из меня после убийства? Они мне нужны, брат Лин.

— Они принадлежат Цитадели! — фанатично произнёс церковник.

— Они принадлежат мне, а Цитадель их украла. Где мои артефакты, брат Лин?

— Я буду ходатайствовать о том, чтобы тебя отправили на костёр, как и Фарди! Это из-за таких как ты тёмные напали на оплот Света!

— Где держат мои артефакты, брат Лит? — моему спокойствию мог бы позавидовать даже невозмутимый канатоходец, проходящий без страховки между двумя высокими горными вершинами.

— Ты должен встать на защиту Цитадели! Это твой долг, смертник! — Свет в глазах церковника стал таким ярким, что стало невыносимо на него смотреть. И вновь меня попрекают в том, что я смертник. Вновь я кому-то что-то должен. Что же это за церковь такая, что они не могут существовать с другими в мире и спокойствии? Однако даже это не повлияло на мои слова:

— Мой долг, брат Лин, заключается в том, чтобы вернуть своё. То, что Цитадель у меня украла. Только после этого я встану рядом с командорами и, как свободный человек, буду защищать Цитадель от атак тёмных. До этого времени для меня Цитадели, которую нужно защищать, не существует. Сейчас это сборище воров!

Момент формирования огненного меча, даже не меча, длинного кинжала, я пропустил. В руке брата Лина появился один из символом церкви Света и, без замаха, он кинул этот сгусток огня прямо мне в голову. Опять в голову! Достали! У меня была уйма времени на реагирование. Я мог уйти с траектории полёта. Мог отбить клинок в сторону. Мог отбежать к двери, схватить одного из кронов, вернуться назад и подставить его под удар. Но я поступил так, как от меня не ожидал никто. Даже я.

Я поймал пущенный в меня снаряд голой рукой.

Как голой… Перчаткой из мифрила, что выглядела, как моя кожа. У меня не было ни малейшего представления о том, что за тип урона находится в оружии светлых. Огонь ли это? Может, чистый Свет, что воплощается в таком замысловатом виде? Может даже хаос, что есть суть Инквизитора? Я действовал на свой страх и риск, осознавая, что мне нужна проверка. Нет, не мне — моей будущей броне. Мифрил должен уметь блокировать оружие командоров. Так что приказ, который я послал своей броне, состоял всего из одного слова: «адаптируйся».

И мифрил адаптировался!

Короткая вспышка боли была погашена «Лечением» и в моих руках оказался кусочек живого огня. Он пытался вырваться, чтобы продолжить свой стремительный полёт и выполнить волю хозяина, но цепкая хватка мифрила этого не позволяла. И чем дольше я держал этот сгусток огня, тем тусклее становились глаза брата Лина. Так продолжалось до тех пор, пока Свет полностью не ушёл из церковника и вскоре не исчез яркой вспышкой в моей руке, наградив напоследок мои глаза мушками и сияющими кругами. Я посмотрел на ладонь — на ней не было даже намёка на последствия. Мифрил умел игнорировать живой Свет церкви! И эта новость стоила всего, что мне сегодня довелось пережить. Мне нужно в срочном порядке возвращаться в Кострищ, отложив или отказавшись от любых других дел! Полный доспех из этого материала меня уже заждался!

— Но как? Это же Свет! Тьма не имеет над ней власти! — шёпот брата Лина был настолько тихим, насколько широкими были его синие глаза. Что для шурганина уже является ненормальным. Что ширина, что цвет.

— Где мои артефакты, брат Лин? — повторил я вопрос, однако ответ пришёл не от туда, откуда я его ждал.

— Они в сокровищнице, где и