Лесной князь (СИ) - Теплова Арина

Не прошло и двух часов, как снаружи послышался шум. Дверь в избу отворилась, и морозный воздух ворвался внутрь. Иван Алексеевич, одетый в мохнатый тулуп и шапку, вошел внутрь. Катюша сразу же повернула к нему голову и испуганно посмотрела на него. В лохматой темной одежде высокий хозяин избы показался Кате еще более зловещим, чем накануне.

Бросив цепкий взгляд в сторону постели, Иван заметил, что девушка не спит и внимательно смотрит в его сторону. Он приветливо улыбнулся Катюше и, сбросив с плеч большой мешок, поставил его на пол.

— Как Вы здесь без меня? — спросил он, снимая верхнюю одежду с широких плеч.

— Хорошо, — через силу ответила Катюша и тяжело приподнялась на локте. — Вас долго не было.

Быстро вымыв руки в умывальнике, Иван подошел ближе к лежащей девушке. Как и вчера, Катя сжалась при его приближении. Его горящие глаза, оглядев девушку, остановились на ее бледном измученном личике. Темные спутанные волосы ее, казались безжизненными.

— Я в деревню ходил. Дорогу через болото сильно занесло. Наверное, в следующий раз в обход придется идти, это в два раза дольше. Принес Вам одежду. Вы давно проснулись? — Катя отрицательно покачала головой. — Как Ваши ноги?

— Так же, — глухо ответила девушка и опустила глаза.

Иван, бросив быстрый взгляд на маленькое пустое корыто, предложил:

— Отнести Вас в отхожее место?

Катя отрицательно покачала головой и глухо пролепетала:

— Я сама уже сходила.

— Как же? — перебил ее Иван и тут же его осенило. — Неужели Вы ползали по ледяному полу?! — Катя подняла на него глаза и кивнула. Она видела, как его лицо напряглось, и он глухо выпалил. — Вы что же из-за своей глупой гордости, решили окончательно застудиться?!

Он вмиг представил, как она ползла по полу с голыми ногами, ибо его рубашка хоть и была ей большая, но все же не закрывала полностью ее ноги.

— Я…, — попыталась сказать что-то в свое оправдание Катюша.

— Почему Вы не воспользовались корытом? Я же намеренно оставил его около кровати?

Катя покраснела и опустила глаза. Этот разговор на интимную тему, до крайности смущал ее.

— Неужели Вы не понимаете, что Вам нельзя более застужаться! — продолжал он возмущенным хриплым голосом. Он проворно наклонился к девушке и приложил руку к ее лбу, отметив, что он все еще горячий. — У Вас опять жар! Что ж Вас и на час оставить одну нельзя?

Катя чувствовала себя итак до крайности мерзко, а от его слов, из ее глаз полились тихие большие слезы. Она видела, что Иван не на шутку разлился на нее, и девушка решила, что ее присутствие раздражает его.

— Простите, что так стесняю Вас, — прошептала она, опустив головку. Иван отчетливо отметил ее слезы, которые уже хлынули из больших глаз девушки, и тут же остыл. Он напряженно смотрел на Катюшу и ощущал в себе нарастающее желание защитить от всех невзгод эту испуганную девушку, несчастную и необычайно красивую.

— Я принес Вам лекарства, да щетку для волос, — заметил он уже более спокойно, решив перевести разговор в другое русло. Он отошел и, взяв мешок, что принес с собой из деревни, поставил его у кровати. Проворно развязав веревку, Иван начал доставать из него вещи, раскладывая их на кровать перед девушкой и тихо замечая. — Вот холщевая подстилка на кровать. Я подумал, что Вам неприятно спать на медвежьей шкуре.

В следующий миг Иван извлек из сумки, несколько белых длинных рубашек, и два русских сарафана синего и красного цветов. А так же вязаные носки, чулки, щетку для волос и несколько небольших баночек из бересты. Одежду он положил перед Катей и, девушка непонимающим взором посмотрела на нее. Банки, а так же большой бутыль с молоком он поставил на небольшой дубовый стол, стоящий на широких бревнах около печи.

— Вот знахарка дала мази целебные для горла и Ваших ног, — заметил он. — На силу отыскал эту бабку. Раньше она на окраине села жила. А теперь боится одна жить, к дочери переехала в избу. В этой деревне то теперь неспокойно. Тамошнего помещика два месяца назад убили, да и хозяйничает теперь на его землях разбойник один, Кучковым кличут. Эта деревня у него теперь вроде логова, где он своих людишек расселил. Да и заставляет крестьян кормить их.

— А этот разбойник. Вы видели его? — с замиранием сердца пролепетала девушка, ощущая, что от слов Ивана ей стало не по себе, а ее сердце наполнилось жуткими кровавыми воспоминаниями. Ведь она прекрасно помнила, что именно с разбойниками Кучкова напал на их имение мерзавец Лавазье. Она с отчаянием осознала, что теперь она не может появиться в этой деревне, что находилась ближе всего к избе Ивана, ибо в деревне ее могли узнать разбойники.

— Нет, не видел. Он как раз со своими людишками в каком то разбое был. А Вы что знаете его? — спросил он вдруг, обернув на нее лицо.

— Я? — опешила девушка.

— Я просто подумал, раз Вы спрашиваете о нем, — заметил Иван и как то пронзительно посмотрел на девушку. Он отчетливо заметил, что на ее личике написано испуганное выражение, а ее прелестные глаза полны страха. Катя смутилась под его взором, и ей показалось, что Иван словно знает все жуткие подробности того, что с ней случилось несколько дней назад.

— Нет, я никогда не видела его, — пролепетала Катюша.

— Это и к лучшему. Поговаривают, что этот Кучков всю округу в страхе держит. Каждый месяц какою-нибудь усадьбу жжет. И куда наша императрица смотрит? — сказал он уже недовольно.

Катюша уже почти не слушала его, а затихнув, вновь прилегла на постель и лишь стеклянным несчастным взором смотрела перед собой. Вновь на нее нахлынули страшные воспоминания о той кровавой жуткой ночи, когда погибли ее родные. Через мгновение из ее глаз полились молчаливые слезы.

— Вы опять плачете Катюша? — тихий баритон Ивана вывел ее из печального оцепенения. Иван стоял рядом с кроватью, чуть наклонившись к ней. Она невольно подняла на него глаза. — Вы так и не сказали мне, как Вас по батюшке зовут?

— Васильевна, — тихо ответила она печально. Он вдруг улыбнулся ей и подбадривающе заявил:

— А не хотите ли Вы парного молока Катерина Васильевна? Я из деревни принес.

Уже через полчаса, Катюша в белой длинной вышитой русской рубашке, которая доставала ей до голеней, сидела на кровати и с удовольствием поглощала еще теплый ржаной хлеб с молоком, который Иван принес из деревни.

— Я тоже умею печь хлеб, — заметила вдруг девушка. Вкусный хлеб вернул ей силы, и она повеселела. Иван, который в этот момент поправлял дрова в печи, обернул к ней лицо и усмехнулся.

— Неужели? — заметил он, сомневаясь, что ее тоненькие нежные ручки, хоть когда-нибудь месили тесто.

— Да умею, — обиженно заметила девушка. — Матушка учила меня хозяйству. Я умею готовить, а еще шить и вышиваю хорошо.

Он внимательно посмотрел на нее и вдруг быстро спросил:

— А как же зовут Вашу матушку?

Катя напряглась и вновь вспомнила страшную ночь, когда чудом осталась жива. Поняв, что Иван явно хотел выведать об ее прошлом, она поджала губки и замолчала. Опустив голову, девушка тяжело вздохнула. Иван понял, что она не намерена отвечать и вновь повернулся к печи.

— Теперь я навсегда останусь немощной? — спросила как-то трагично Катюша, через несколько минут молчания. Иван замер над огнем и напрягся. Повернувшись к ней, он быстро преодолел расстояние до девушки и остановился у ее кровати. С нежностью напряженно глядя в ее яркие голубые озера наивных глаз, он тихо ответил:

— Не думаю. Вы просто должны успокоиться, Катюша. Вы же все время плачете и переживаете. Это вредно. Потому-то и ноги Вас и не слушаются. — Иван как будто о чем-то вспомнил и, быстро подошел к небольшому сундучку. Достав из него нечто, он возвратился к Кате и протянул к ней руку. — Возможно, это Вас порадует, — добавил он тихо.

Катюша пораженно уставилась на гранатовые четки матери, которые лежали на его широкой ладони. Девушка вмиг напряглась и дрожащей рукой взяла четки с его протянутой руки. С благоговением поднеся черные камни к своему лицу, она приникла к ним сухими горячими губами, и прикрыла от благоговения глаза. Иван, молча, наблюдал за ее действиями и лишь спустя несколько минут, Катюша опустила камни от своего лица вниз, сжав их в своих ладошках. Обратив на него благодарный прелестный взор, она тихо пролепетала: