Феникс: Возрождение - Райан Канстон

— Войдите. — сказал женский голос с явным недоброжеланием направленным на находившегося за дверью гостя.

Эдвард открыл дверь. Теперь он стоял на пороге комнаты, чем-то напоминающей охотничий зал. Вместо картин на стенках висели головы волков, по углам были развешаны небольшие настенные лампы освещавшие комнату от полного мрака, (в этом помещении не было даже окон, через которых мог бы просочиться свет) а в центре стоял стол, за которым сидела женщина, тихо постукивающая кончиком карандаша по его поверхности.

— Я ждала тебя Эдвард. Прошу присаживайся. — она махнула рукой в сторону стула стоящего прямо напротив неё.

Эдвард, чуть помедлив осторожной поступью, приблизился к стулу. Усевшись на него поудобнее, он начал пристально рассматривать сидящую перед ним женщину. Бледная кожа, крупные мешки под глазами и горы морщин, разбросанные по всему телу были наглядным примером того насколько сильно человек готов отдаться работе в угоду силе и возрасту. Ему было очень неуютно в этом месте, но он не мог понять почему. Может быть, потому что она доктор? Но ведь он и раньше с ними сталкивался. «Нет. Просто она чем-то отличается от остальных, и мне это не нравиться» — подумал Эдвард, попутно вспоминая своего бывшего психолога и докторов старавшихся узнать причину его буйного и несколько неуравновешенного характера.

Странное чувство не покидало Эдварда не на минуту, пока он находился под её пристальным взором. Ему казалось, что она вот-вот наброситься на него, схватит и скормит тем волкам, что безмятежно висят на стене. «Волки!» — эта мысль кричала у него в голове и не давала ему покоя. Он быстро развернулся. Умиротворённые взгляды волков были направлены на него. Эдварду стало немного спокойнее. «Они мертвы, а мёртвым нет дела до живых».

— Вижу, тебе приглянулись эти волки. Или может ты их испугался? — спросила психолог с некоторой издевкой в голосе.

— Нет, я их совсем не боюсь. Мне было бы куда страшнее увидь я на месте одного из них голову своей учительницы по русскому языку, — Эдвард слабо рассмеялся. — Но скажите, зачем они вам? Это же головы волков, а не чернильные рисунки.

— Вот как? — на лице психолога засияла злобная ухмылка. Эдварду не нравилось это. Обычно взрослые люди делают так только тогда, когда готовы в чём-то упрекнуть его, — Эти волки моё фамильное сокровище и здесь они лишь потому, что я так захотела. Правда, есть одно но, — она чуть приоткрыла рот. Эдвард заметил серые клыки, чуть поблескивающие во рту у психолога. «Вампир?» — в голове у него было одно лишь это слово. «Как иначе объяснить то, что я вижу? Она же монстр. Съесть меня, небось, хочет. Но я так просто ей не дамся». Он привстал. В этот момент он почувствовал резкий и колкий удар в сердце, словно бы его пронзили деревянным колом. Его качнуло в сторону, но благодаря стулу он не потерял равновесие и не свалился на пол, а просто повис на нем, тяжело дыша и чуть поскрипывая зубами. Теперь у него начало двоиться в глазах. Он быстро закрыл их и начал считать до десяти. Открыв глаза, он увидел перед собой бледное лицо психолога схватившего телефон. — С тобой всё в порядке? Что с тобой случилось?

Она тяжело дышала. Эдвард посмотрел в её открытый рот. «Пара обычных зубов, куча вставленных, но, ни одного клыка. Неужели опять мне всё померещилось?».

Эдвард, заметив, что психолог всё ещё обеспокоена его состоянием очень медленно, стараясь, унять непрекращающаяся дрожь во всём теле, произнёс:

— Не беспокойтесь это для меня привычное дело. У меня с этим вечно какие-то проблемы возникают.

Психолог угрюмо посмотрела на Эдварда. Затем опустив телефонную трубку на рычаг, достала из стола какую-то папку. Эдвард уже принявший нормальное сидячее положение с интересом наблюдал за происходящим.

— Нашла! — психолог вытащила из папки немного помятый лист бумаги. — У тебя ведь сильное повреждение головного мозга верно?

Эдвард кивнул. Когда ему было девять, отец скинул его с лестницы, после чего у него начались странные видения на вроде тех странных миражей окутывающих одиноких путников в пустыне.

— Боюсь, мне придётся затронуть эту тему Эдвард. У меня записано, что ты принимаешь от этих галлюцинаций специальные таблетки, выписанные твоим бывшим психологом Лизой Соулс. Но судя по всему, а точнее по тому, что только что было, ты решил прекратить это делать, — психолог положила папку на стол и вздохнула. — А теперь скажи-ка мне Эдвард, почему ты так решил?

— Вы не мой психолог. Я вас не знаю, и рассказывать, почему я так делаю, не желаю. — категорично ответил Эдвард.

— Хорошо. Я тебя понимаю. Мы ведь даже не познакомились, а тут такие вопросы. — психолог, скрестив руки, чуть улыбнулась Эдварду, стараясь видимо принять самый благоприятный вид для общение с ребёнком. — Меня зовут Мария Темстер, и я твой новый психолог.

— Очень приятно с вами познакомится, но я всё равно не желаю вам что-либо…

— Ты тут надолго Эдвард, — в голосе Марии послышались нарастающие нотки агрессии. — И всё из-за того что ты любишь принимать неправильные решения оценивая их как правильные. Не хочешь общаться с психологом? Ну, так и не общайся. Правда из-за этого у тебя увеличится срок в этом лагере и тебе придётся сидеть тут до зимы, а то и больше. Ах, да и насчёт таблеток тоже хорошенько подумай. Кто знает, что с тобой может случиться, если ты вдруг перестанешь их принимать.

— Я… — у Эдварда пересохло в горле. Он был ошеломлён и не мог поверить своим глазам и ушам. Теперь на месте старого доброжелательного психолога сидела старая карга напоминающая ведьму. Притом, что это явно была не вновь повторившаяся галлюцинация, а просто правда жизни и того насколько быстро люди раскрывают свою настоящую личину. — Я согласен с вами общаться. Что вам от меня нужно?

— Правда и жажда вылечится. Ничего более мне и не требуется. А теперь скажи-ка мне, только честно, ты принимаешь выписанные психологом таблетки?

— Нет. Я их выкинул сразу после того как вышел из её кабинета.

— Молодец. Честное признание это хорошо, — Мария снова вернула своё старое морщинистое лицо в обычную для неё форму — добродушного психолога, — Но если я дам тебе эти таблетки, — она достала из ящика стола маленькую баночку полную красно-жёлтых таблеток. — Ты станешь их принимать, как положено?

— Разумеется. Я постараюсь сделать то, что вы просите.

— Не думай, что я делаю это назло напротив это должно пойти тебе на пользу. Вспомни, как часто ты дрался с людьми из-за своих припадков.

— Я дрался, потому что хотел этого. Мой психоз тут совсем не причём.

— Напротив, как раз из-за него у тебя все проблемы. Конечно, я могу привести как пример твоего отца и твою к нему ненависть, но это мелкая деталь в механизме ничем нам не поможет, — Эдвард нервничал. Снова началось всё-то же что и обычно. Его снова начали разбирать на запчасти какого-то механизма для того чтобы понять как он работает. — Ты вечно лезешь в драки. Что в школе, что на улице везде одно и то же. Ты избиваешь человека, а затем говоришь, что не помнишь, как делал это. Как ты думаешь, зачем ты здесь?

— Я здесь, потому что напал с ножом на своего одноклассника. — ответил Эдвард. В его словах не чувствовалось терзавшее его угрызение совести напротив в них читалось лишь полное безразличие к содеянному.

— Не спорю. Но все, же скажу, что причина была повторившийся у тебя психоз. Неужели тебе хочется страдать от него и заставлять страдать других, нападать на незнакомых людей и мучит своих близких?

— Своих близких я не люблю. А психоз находится у меня под контролем. Знали бы вы как мне, уже надоело это всё, все драки, так или иначе связаны с этим. Все мои расстройства связаны с этим. Вся моя жизнь связана с этим, а я не могу с этим ничего сделать кроме, как выслушивать обвинения со стороны других людей!

Мария молчала. Она о чём-то задумалась. Эдварду казалось, что в её голове рождается идея его приручения. Затем она неожиданно сказала:

— Я думаю, что на сегодня этого хватит. Можешь идти в спальный домик и поиграть со своими друзьями.

— Правда? — Эдвард обрадовался. В его сердце зазвучал громкий вой свободы. Он сразу же слез со стула и пошёл к выходу, как вдруг сзади послышался голос психолога, тихий и спокойный:

— Ты спрашивал, зачем тут висят эти головы, а я тебе не смогла ответить. Хочешь знать правду? — Эдвард промолчал. Его рука так и остановилась на полпути к дверной ручке. — Я подумала, что это хорошо напугает всех входящих сюда детей. Если ребёнок чего-то боится, то лучшим лечением для него будет встретиться со своим страхом лицом к лицу.

Твой страх можно вылечить, только если ты сам этого захочешь. Надеюсь, что ты это понимаешь.

Тишина. Эдвард стоял спиной к психологу. Он думал о сказанных ею словах. Ему казалось странным то, что она так открыто, призналась ему в чём-то, чего он не понял. Через минуту он произнёс: