Игра в темную - Валерий Ильичёв

Ничего, кроме слепой, всепоглощающей ярости спустя сутки после описанной акции Куб не ощущал: не так-то просты оказались авторитеты, воры в законе, чтобы доверчиво проглотить его авантюру... С бешенством вышагивая взад-вперед в успевших опостылеть стенах Ксюшиной спальни, Куб молча переваривал доклад Визиря. Лишь спустя несколько минут он понял, что советник, вопреки этим сведениям, успел приготовить контрход, не зря же царит на его, тоже опостылевшей Кубу, физиономии печать таинственности!

- Ну?! - Он прекратил наконец свои метания и достал из кармана пачку "Парламента".

- Придется делать следующий ход, - спокойно проговорил Визирь. Заодно и с Гонгом посчитаемся... Вчера мои ребятки взяли одного мальчонку чанговского - Веника...

- А это еще за чем?!

- Сейчас поясню, - позволил себе усмехнуться Визирь.

Выслушав советника, Куб вынужден был признать, что план и впрямь блестящий. После его осуществления Чангу ни в какую не отмазаться от беспредела в глазах воров.

И он, и Визирь знали, что выходные Гонг проводит всегда за городом и по любой погоде, хотя бы и по нынешней психованной жарыни, парится в баньке. Вот на выходе из нее и задумал Визирь замочить предателя, а заодно и доставленного на место действа Веника. Разумеется, обставив сцену так, чтобы никаких сомнений ни у кого не осталось: именно Веник, человек Чанга, угробил кубовского ближайшего другана и партнера Гонга... Да, отрицать наличие у Визиря мозгов, так же как и художественность этого замысла, Куб не мог, поскольку последствия этого шага просматривались ясно и отчетливо.

И хотя все детали предстоящей операции вплоть до позиции киллера, стрелять которому в сучонка Гонга предстояло через заранее проделанную в ограде дыру, обсуждали и уточняли они вдвоем, нервы Кубу отказали. Перепуганная Ксюша так и не решилась показаться на глаза своему мечущемуся от едва сдерживаемой злобы любовнику вплоть до того момента, когда спустя сутки "заговорила" наконец-то его "сотка" и из трубки донесся долгожданный голос Визиря, который произнес всего одну, заранее обусловленную фразу:

- Привет, Куб! Груз упакован надежно...

Спустя час Ксюша была призвана пред светлые очи своего грозного любовничка и убедилась, что гроза миновала. Более того, давно уже ее "старичок" не был столь ласков и весел, как в тот вечер. Откуда было Ксюше знать, что Куб сегодня пережил, пожалуй, самый удачный день за весь последний месяц? Помимо сработавшей подставы чанговского человека и благоприятной реакции авторитетов, имя милицейского сексота: пришло сообщение что, менты накрыли антиквариат! А это означало что тщательно оберегаемым, Лакмусом оказался не кто иной, как и без того вызывавший у Куба сомнения Пульт... Вопрос его ликвидации, а следовательно, начала операции "Медь" был, таким образом, предопределён.

- Звони партнерам, - едва сдерживая ликование, бросил в трубку Куб. Пусть назначают любой удобный им день... Скажем, через недельку...

...Куб не знал, что ему на руку сыграла торопливость молодого сыщика Щеголева.

Он получил сообщение о том, что перекупщики за антиквариатом прибыли, в тот момент, когда Кондратов находился на очередном совещании. Убедившись, что полковника в пределах досягаемости нет, и имея весьма приблизительное представление о дальнейшем маршруте перекупщиков, Щеголев принял решение самостоятельно: брать и их, и продавцов, а главное, дорогие иконы прямо на месте события, в момент передачи товара. Это был как раз тот случай, когда строгая секретность сработала прямо противоположным образом: Щеголев понятия не имел о Лакмусе и вообще о том, каким образом попала к муровцам и фээсбэшникам эта информация... Он и предположить не мог, что расшифровка Пульта из-за задержания любителей антиквариата намечена на сутки позже.

Поднятые сыщиком по тревоге спецназовцы не знали об этом тем более. Если не считать самого бесценного товара, сбереженного от вывоза за рубеж, дело это было для группы захвата вполне рядовым. Операцию провели в считанные минуты, тем более что ни продавцы, ни перекупщики и не думали оказывать сопротивление... Между тем, полковника Кондратьева на месте не было по-прежнему. И, решив отзвонить ему попозже, сышик с головой окунулся в дела и бумаги, связанные с изъятыми иконами, не забыв позвонить на ТВ: еще бы! Не часто удавалось муровцам за один присест спасти такое количество ценностей! А вот о звонке Кондратову честолюбивый Щеголев вспомнил только поздно вечером, отпозировав перед телекамерами на фоне спасенного народного достояния... Телефоны полковника - ни служебный, ни домашний - не отвечали по-прежнему. Насчитав около десятка длинных гудков, Щеголев с легким сердцем положил трубку, отложив доклад Кондратову до утра: он полагал, что время терпит... Ему и в голову не приходило, что проведенное раньше времени задержание поставило жизнь Пульта на кон.

А Куб торжествовал: наконец-то фортуна вновь повернулась к нему лицом! Убийство Гонга сделало свое дело - братва отказалась верить Чангу, что его человек самостоятельно подрядился на мокруху. Смерть авторитета не шла ни в какое сравнение со смертью какого-то там никому не интересного Обруча, ударив по карману многих его партнеров.

Однако, когда чуть ближе к вечеру Кубу доложили о ментовской операции по антиквариату, он всерьез призадумался. То, что Лакмусом оказался Пульт, было однозначно. Однако, убрав еще и его, он рисковал в мгновение ока потерять с таким трудом отвоеванные в глазах братвы позиции. На другой .чаше весов лежала операция "Медь" с нервными и торопливыми зарубежными партнерами, вполне способными растаять в воздухе в любую минуту. Между тем деньги, уже вложенные в нее Кубом, даже для него были большими, к тому же частично взятыми из общака... К середине дня решение было им принято: "чаша" с цветными металлами перетянула. Еще через полчаса к городскому особняку Куба, куда он переместился наконец-то из Ксюшиной спальни, один за другим подъехали два джипа: ближайшие дружбаны, оказавшиеся наконец-то вне подозрений, Бакс и Кремень, приехали сюда по вызову хозяина. Выслушав доклад об их прибытии, Куб довольно потер руки: "Береженого, как говорится, и Бог бережег!.."

К его удивлению, и Бакс, и Кремень не спешили согласиться с явно подтвердившимися подозрениями в адрес Пульта.

- О тайнике наверняка знает не он один, - покачал с сомнением головой Кремень. - Ты что, точно знаешь, что среди перекупщиков нет стукачей?

- И то верно! - Бакс безразлично потянулся и зевнул. - Давай-ка отрядим визиревских ребяток за ним понаблюдать с недельку, а уж после решим, что с ним делать...

- У вас, мужики, крыша явно съехала! - нервно ухмыльнулся Куб. - До отправки товара у меня в лучшем случае пара дней... Да ясное же дело, что стукач Пульт...

- Ну и как ты его думаешь убирать? - поинтересовался обстоятельный Кремень.

- Не как - а когда! - Хозяин злобно глянул на своих гостей. - Мои люди готовы, сейчас и пошлю всех четверых к нему на дачу! Сегодня там один охранник, второй попал в больницу с аппендиксом...

- Повезло парню, - ухмыльнулся Бакс, - жив останется... Небось Винта своего шлешь? Что ж, этот справится...

- Так что - не возражаете, или как?

- Тебе, Куб, виднее. - Кремень поднялся со своего места, давая понять, что вся ответственность с него самого снимается.

- Ну а ты, Бакс, что скажешь?

- А какой с меня спрос? - давний дружок равнодушно пожал плечами. Мое дело финансы... Дебет-кредит, сальдо-хренальдо...

Решение было, таким образом, принято.

Куб отлично понимал, до какой степени напугал обоих авторитетов своей решимостью. И дабы закрепить эффект, предложил выпить за упокой души пока еще живого Пульта и здоровье присутствующих, достав заветный "Камю", пить который обычно предпочитал в одиночестве.

- Как видите, вам я доверяю. - Свою мысль он продолжил после первой порции. - Однако сучонок-то был ведь и вашим дружбанчиком, а? Так что не обессудьте - придется вам обоим побыть моими гостями, пока Винт с ребятками не сделают свое благородное дело!

- Ну ты даешь, Куб! - обиделся Кремень. - Совсем спятил?!

Бакс оказался куда покладистее и ограничился своей фирменной ухмылкой:

- Тебе виднее, да и нам спокойнее... Надеюсь, в сортир спуститься пока не запрещено? Или под конвоем поведешь?

- В верзальню можешь идти. Вот только пейджер свой не забудь на столе оставить!

- Дурак ты, боцман, и шутки у тебя дурацкие, - ходульной фразой из анекдота Бакс попытался разрядить обстановку. - Впрочем... Случись что хоть мы вне подозрений останемся.

И, выложив на стол пейджер, он покинул кабинет Куба.

Ледяной холод в душе - вот что ощущал Бакс, спускаясь в холл первого этажа, где у Куба располагался самый навороченный сортир. Даже сил умолять судьбу оказаться на этот раз благосклонной у него не было. И он почти не испытал

облегчения, когда увидел, что и без его мольбы парень оказался на месте.