Контракт (СИ) - Набихан Дилноза

Неожиданно взгляд мужчины сменился. В нём больше не осталось холода. Только заинтересованность и… Что-то ещё.

— Я хочу нанять вас, Татьяна. — Когда Волков назвал моё имя, что-то внутри меня оборвалось. — Вы понравились Дане. И мне тоже нравитесь, — добил он окончательно.

Глава 8

Татьяна

— Что?

Я еле натянула нервную улыбку. Была озадачена. Растеряна. Не ожидала получить такое признание. И предложение о найме тоже не ожидала.

Кхм.

Попыталась что-то сказать, открыла рот, но как рыба, выброшенная на сушу, безмолвно закрыла его обратно.

— Спасибо, конечно. Я тоже люблю… Даню, всех своих учеников, — наконец отозвалась, быстро поправляя себя. Голос звучал тихо и неуверенно. — Но я вынуждена отказать вам. Я не занимаюсь репетиторством. Нет, я не против заниматься им в школе, после уроков, задерживаясь час или два, — пролепетала в смятении, — но за это платить не нужно. Даниил не единственный ученик, который отстаёт от школьной программы. И…

Кажется, в этом запале я хотела ещё что-то сказать, но меня прервали.

— Я хочу, чтобы вы занимались Даниилом индивидуально, Татьяна.

Александр подался вперёд, поставив локти на колени, отчего одежда на нём натянулась, красиво очертив каждый рельеф на его теле.

— Давайте будем честны, учительница. Сколько вам платит школа за вашу работу? Я готов платить в два раза больше. Но вы берёте на себя, так скажем, роль его «матери».

Вздрогнув, я резко вскинула голову. «Он что, смеётся надо мной?» — подумалось мне.

— Можете называть это работой няни или репетитора, но суть от этого не изменится. Вы полностью будете заниматься им. Жить станете, соответственно, у нас.

У него был такой вид, словно я каждый день получала подобные предложения, но его оказалось самое приятное и выгодное. Возмущённо фыркнула. Какая нелепость!

— Извините, Александр Евгеньевич, — сжала кулаки, — но боюсь, это невозможно. Как я уже сказала, я не занимаюсь репетиторством. Но могу вам посоветовать хороших педагогов, с многолетним стажем и опытом. Уверена, они смогут помочь вашему…

— Нет ничего невозможного, учительница, — глубоким голосом он прервал меня, всё не отрывая взгляда от моего лица. Волков вообще вёл себя до возмущения нагло. — Мне не хотелось бы идти на крайние меры, чтобы вы согласились.

Мгновение — и я испуганно замерла.

— Это угроза? — прошептала срывающим голосом.

— А вы испугались? — ответил он вопросом на вопрос. Я чувствовала себя мышкой в клетке. Взгляд у него был как у хищника. Он будто читал всю меня.

— С чего вы взяли, что я смогу быть «няней»?

«Ладно, меняем тактику! Главное, держать спокойствие», — решила про себя.

— У меня нет собственных детей. — На этом мой голос сорвался, и я отвела глаза, которые вдруг стали мокрыми. Моргнула несколько раз, шмыгнула носом. — А воспитывать чужих — не мой конёк. Учить — пожалуйста. Давайте я лучше вам найду хорошего спец…

— А вы хорошо подумайте, Татьяна. — Он чуть растянул моё имя в конце, словно пробовал какое-то лакомство. — В следующий раз, боюсь, моё предложение окажется другим. Правила будут более жёсткими, а мне не хочется нагнуть вас.

Его последнее предложение прозвучало двусмысленно. Мы оба это понимали. Моё лицо словно ошпарило от стыда. «Только не вспоминать, что было», — подумала я.

Но поздно. Я на короткое время прикрыла глаза, и этого хватило, чтобы вспомнить о нашем сексе. Моё тело обдало жаром, словно оно узнало своего хозяина.

«Глупость дикая!» — постаралась отбросить такие мысли я.

— Думаю, мы поняли друг друга. — Быстро поднялась с места. — Я вас услышала. А вы, увы. — Нацепив на лицо напускное равнодушие, когда в душе творился хаос, а внутренности сжимались от страха, я пожала плечами. И почувствовала надвигающую на меня беду. Какую пока — неизвестно. Известен был лишь её источник. Даже страшно стало представлять, как мог аукнуться мой отказ. — Всего доброго, Александр Евгеньевич. Надеюсь, вы сможете поговорить с Даниилом, а лучше покажите его хорошему психологу.

Чувствуя на лопатках обжигающий и тяжёлый взгляд Волкова, я покинула кабинет директора. Светлану Степановну ждать не стоило. Я понимала, что она специально оставила меня на растерзание спонсору школы. Директриса просто пыталась сохранить хорошие условия для детей, которые были исключительно благодаря ему.

Но это оправдание не работало. Я была зла на неё. И на себя, идиотку, наивно думавшую, что её связь с незнакомцем из дешёвого бара останется в прошлом и в тайне.

«Господи, почему мне так не везёт, а?» — задумалась я в очередной раз.

Заполнив журнал, забрала куртку из гардеробной. Когда вышла из школы, на улице уже начинало темнеть. Обмотала шею шарфом, шмыгнула носом, втягивая холодный воздух.

Ещё один рабочий день закончился.

Сама моя работа завершилась ещё полтора часа назад, но из-за Дани и Миши пришлось немного задержаться.

Чтобы не забивать голову мыслями о незнакомце из бара, который вдруг неожиданно приобрёл имя, вторгшись в мою жизнь слишком внезапно, я решила составить план. Завтра был выходной. Наконец я могла отдохнуть. Можно было Леру позвать, ну или самой пойти к ней. «Если она перестала на меня обижаться, так и быть, пойду с ней в клуб. Нет, лучше в кино. Или в торговый центр? Мне нужно обновить гардероб, да и…» — думала я.

Поток моих мыслей прервался, когда вдруг передо мной появился… бывший муж.

Глупое сердце, увидев знакомые черты, отчаянно затрепетало в груди. Мышцы лица напряглись, с трудом сдерживая радостную улыбку. Я продолжала любить его, несмотря на то, что уже не имела на это прав. Виктор больше не был моим.

Но разве чувства когда-нибудь слушали доводы разума?

Как бы я ни убеждала себя, что забыла Виктора, это не было так. Может, тот, кто сказал, что женщины всегда будут любить своего первого мужчину, оказался прав? Иначе как это было объяснить? Раньше я думала, что никогда не прощу, если меня предадут. Но…

Разве меня предали?

Этот вопрос вернул меня в реальность. Я сникла и отвела глаза. Виктор похудел. Черты его лица стали ещё более острыми, чем раньше. Под глазами появились чёрные тени, на лбу — глубокие складки. Как же хотелось провести по ним пальцами и попросить его, чтобы он перестал так хмуриться! Ему же ещё и сорока не было.

Поёжившись, я опустила плечи. Сердце словно сжали в тисках, настолько стало невыносимо больно. Попыталась обойти бывшего, но он сделал шаг вперёд, преградив мне дорогу. Но я не сдалась и всё равно постаралась проскочить мимо.

— Таня! — болезненно протянул он. Схватил меня за руку выше локтя, приподнял мою голову за подбородок. У него была трёхдневная щетина, которая делала черты лица взрослее. Глаза тусклые. В нем нет больше радости и жизни. — Перестань мучить нас обоих.

— Не могу! — прошептала, завороженно смотря в его глаза. Как же больно, Господи!

— Давай поговорим, а? Последний раз! — попросил Виктор. Нежно погладил по щеке, большим пальцем стёр лишнюю влагу.

«Я плачу, что ли?» — задалась вопросом и, не понимая, что делала, покорно кивнула. Несколько раз, чтобы он точно увидел.

— Хорошо, — добавила так же шёпотом.

В тишине мы дошли до его машины. Когда оказались внутри, и она плавно тронулась с места, молчание продолжилось. Я не слышала ничего, кроме биения собственного сердца. Было такое чувство, словно оно где-то в горло стучало.

Вселенная будто оказалась на нашей стороне. По дороге не было ни единой пробки, хотя обычно в такое время — час-пик. Виктор не спешил заговорить или включить радио. Тишина не угнетала, не мешала нам.

Опустив затылок на подголовник сиденья, я разглядывала профиль бывшего.

«Думал обо мне? Скучал? Тогда… Почему он тогда женился? Почему не попытался меня остановить, когда я предложила развод? Почему мы вообще развелись, если нам обоим больно?» — сглотнув, размышляла я, едва сдерживая слёзы.