Челноки - Кострица Евгений

Когда Лешка с гордостью показал нам купюру в сто баксов, мы с Ванькой благоговейно ее подержали в руках. В ней искушающий символ всей капиталистической мощи. Ее сердце, топливо и священный алтарь, куда все кладут жизни и души. Та сермяжная правда, что стоит за мотивом и действием людей там и тут, прямо в этой бледно-зеленой бумажке.

С детской наивностью решили сбыть свою контрабанду в первый же день. Надо успеть собрать самые сливки. А кому можно продать пару банок растворимого кофе? Конечно, бармену.

Примерную цену Лешка уже подсказал, и после работы мы с Ванькой побежали по барам. Их в городке с десятитысячным населением было аж два. Предвкушая барыш, влетели в ближайший. С гордостью поставили свои драгоценные банки на стойку. Вот первый камень в фундаменте грядущих богатств! Сфотографировать бы их для истории!

— Колко искаш? — скользнул бармен взглядом по нашим сияющим лицам.

Почувствовав отсутствие его интереса, я нервно вспотел. А услышав встречное предложение, потерял и дар речи. Если перевести на рубли, будет меньше, чем брали. Тот еще бизнес.

Увидев, как мы возмутились, болгарин усмехнулся в усы и открыл шкаф за стойкой. Две полки забиты такими же банками с кофе. Их ему хватит на несколько лет. Здесь столько не выпьют.

Кто-то нас опередил и подставил. Но как? Толик на фабрике, потом все на ужин. Мы летели сюда как на крыльях!

Через секунду дошло. В этом сезоне наш стройотряд тут не первый! Мы же сменили кого-то. Значит, второй бар можно уже не искать. Там столько же будет.

Разочарованные и злые, мы забрали никому не нужный кофе. Товар, наверное, у всех одинаков. С часами получится та же история. Городок перенасыщен, а я разорен. Горечь поражения уснуть не давала. «Всё, что нажито непосильным трудом». Потрясение оказалось слишком серьезным.

Раздраженный, решил прогуляться, но, пытаясь встать, стукнулся лбом обо что-то. Не видно здесь ни черта. И почему вдруг так тесно?

Я что, в ящике? Но нет же, в гробу! Меня похоронили вживую!

Запаниковав, ударил руками, сорвав с него крышку. Она упала на пол, а я, наконец, понял, что сплю. Вспомнил направление к лестнице и метнулся туда, сбив еще что-то. Взлетел по ступеням и открыл люк, подняв на крыло ту же мышиную стаю.

Снаружи был день, но сквозь листву солнца не видно. На травинках роса, скорее всего, утро.

Какого черта очнулся в гробу? А если б хозяин пришел? Нашел тоже место…

В уме мелькнула нехорошая мысль, и я потрогал языком свои зубы. Клыков вроде нет, но они могут вылезти позже. В популярных хоррорах, как правило, прорезаются уже при атаке. Успокаивало то, что крови мне сейчас не хотелось. Да и дневной свет не жжет. То есть, уже не вампир, а что-то другое. Но кто еще в гробах засыпает? Как угораздило в собственном сне превратиться в какую-то нечисть?

Найдя лампу, вновь спустился в подвал, чтобы обыскать это логово. Мое или нет? Раз спал в гробу, значит, хозяин. А может спрятался там от кого-то. Здесь много змей, мышей, насекомых.

Я провозился пару часов, обшаривая каждый угол избушки. Тщательный обыск ничего мне не дал. Ни поясняющих книг, ни записок. Советов, инструкций, подсказок никто не оставил. А ведь уважающий себя монстр и маньяк первым делом мастерит доску с коллажем. На нем вырезки из газетных статей и непременно красные стрелочки, раскрывающие стратегический замысел. Иначе кто постигнет его глубину? Жертвам, зрителю и протагонисту всё должно быть понятно. Их, кстати, еще надо найти. Они где-нибудь рядом.

Хозяин, видимо, всё держал в голове и судя по обстановке, был довольно ученым. Возможно, алхимик. Кругом склянки, колбы и какие-то зелья. Пробовать их, конечно, не буду.

Хоть какого-то оружия, к сожалению, внутри не нашел, поэтому, щурясь от света, вышел из хижины с пустыми руками. О чем пожалел почти сразу. К моей груди приставили острозаточенный кол. Его, крепко сжимая руками, держала прелестная, юная дева.

Это была блондинка лет восемнадцати с длинными волосами и большими глазами цвета лазури. Наряд выдавал в ней бесстрашную убийцу кровососущих. Стройное тело обтянуто штанами и кожаным корсетом. На длинных ногах сапоги. Бюст выше всяких похвал, в мужских снах других не бывает. Очевидно, передо мной матерая особь. Прекрасная и опасная, как амазонка. А других во сне нет.

— Так у тебя получилось? — строго вопросила она, очаровательно хмурясь.

Должно быть, считала, что выглядит уверенно и крайне свирепо. Но как по мне — милота.

Глава 5

Что именно у меня «получилось» успеть не узнал, провалившись в обычный, путаный и фантастический сон, где эхо мыслей, фантазий и образов складывались в затейливый и неясный узор, подобно цветным стеклышкам в калейдоскопе. Там пограничники, болгары, томаты и, разумеется, Шварц.

«Протеин — это сила!» — сказал он, выпив залпом коктейль. Удовлетворенно крякнув, тыльной стороной ладони вытер вокруг губ красный след.

Я проснулся от шума. Кто-то говорил непонятно и громко. Открыл глаза, еще не вполне понимая, где нахожусь и что происходит. В нашей мужской части «казармы», как оказалось, почти все уже встали. У дверей Толик беседовал с двумя мужчинами в форме. Фуражка, шеврон, синий мундир. Полиция, скорее всего.

Чего они тут? В первую же ночь у нас кто-то влип? Лешка вечером звал ведь куда-то. После такого облома настроения не было, и я не пошел. Наверное, зря. Судя по кипишу, они посидели вчера хорошо.

Сев на кровати, вдруг заметил красное пятно на подушке. Ёкнуло сердце, по телу пробежал холодок. Я торопливо перевернул ее и закрыл простыней. В памяти тут же всплыл гроб, кол юной девы, ну и всё остальное. Откуда здесь кровь?

Вытер губы, лицо, осмотрел руки. Вроде бы нигде больше нет. И только сейчас почувствовал вопросительный взгляд.

Ванькина кровать была рядом. Заметил, конечно же. Что же сказать?

— Чо, кровь носом пошла? — сочувственно спросил он.

— Да болячку расковырял, пока спал. У меня так всегда, — соврал тут же я. — Как сходили вчера? Натворили чего?

— Да не… — пожал он плечами. — Нормально всё было. Пошли в тот же бар, там братушки, Лешка к ним. Без мыла же влезет. Те и пригласили