Я была здесь - Гейл Форман

Поездка оказывается неудачной, потому что менеджер запрещает нам расклеивать там объявления, так что мы просто вручаем их богатеньким покупателям с пакетами из макулатуры, и они все смотрят на нас так, словно мы раздаем бесплатный крэк на пробу.

Возвращаемся мы после пяти, и даже бодрая Элис уже поникла. А я в ярости и отчаянии. Я не ожидала, что пристроить котят так сложно, и у меня такое ощущение, что надо мной зло подшутили, и Мэг смогла посмеяться надо мной последней.

В доме пахнет готовкой – точнее, непривычным и неприятным сочетанием специй, которые вместе обычно не используются: карри, розмарин и чрезмерное количество чеснока. На диване я снова вижу Дерево с пивом.

– Я думала, ты уже уехала, – холодно говорит она.

Элис крепит объявление на доске у двери рядом с большой рекламой завтрашней встречи «Линии жизни». И объясняет Дереву, что я пытаюсь найти дом для Раза и Еще Раза.

Дерево кривится.

– Что, ты что-то против котят имеешь? – спрашиваю я.

Она морщит нос.

– Раз и Еще Раз. Клички какие-то пидорские.

– Я бисексуалка, так что мне не особенно нравится, как уничижительно ты используешь этот термин, – Элис пытается ее раскритиковать, но каким-то образом у нее это выходит все равно слишком жизнерадостно.

– Ну извини. Я понимаю, что это коты погибшей, но имена все равно пидорские.

С такими заявлениями Дерево похожа не столько на хиппи, сколько на обычное быдло из нашего городка. За это я ненавижу ее одновременно и еще больше, и меньше.

– А тебе какие клички больше нравятся? – спрашиваю я.

– Мне – Тик и Так. Я про себя их так и называю.

– А что, по-твоему, Раз и Еще Раз – плохо? – в грязном фартуке и с деревянной ложкой в руке появляется Упоротый Ричард. – Я думаю, что надо назвать их Ленни и Стивом.

– Это не кошачьи имена, – говорит Элис.

– Почему это? – недоумевает Упоротый Ричард, поднимая ложку, содержимое которой как раз и излучает тот странный запах. – Кто хочет попробовать?

– Что это? – интересуется Дерево.

– Всечтобыловхолодильнике. Тушеное.

– И котов бы туда положил, – отвечает она. – Тогда и пристраивать бы не пришлось.

– Ты же вроде вегетарианка, – язвит Элис.

Упоротый Ричард предлагает мне разделить с ним его омерзительную трапезу. Пахнет так, будто все специи ввязались друг с дружкой в спор, которого никто не выиграл. Но отказываюсь я не поэтому. Я просто отвыкла от общества. И не знаю, когда это произошло. У меня раньше были друзья – не то чтобы настоящие, но были – из нашей школы, из нашего городка. И раньше я все время проводила у Гарсиасов. А сейчас это раньше кажется таким далеким от сегодняшнего дня.

Покинув всех, я иду на кухню попить. Я до этого купила литр «Доктора Пеппера» и убрала в холодильник, но Упоротый Ричард в своем кулинарном приступе все переставил, так что приходится рыться. В глубине мне попадается пара банок «Ар-Си колы», и мне становится нехорошо, потому что единственной из моих знакомых, кто это пил, была Мэг. Я беру старую кружку с изображением группы «Sonics», бросаю в нее лед и наливаю колу. Не хочу, чтобы после меня тут хоть что-то от нее осталось.

Я выхожу с кружкой на пустое крыльцо. Правда, оно оказывается не пустым, и я так резко торможу, что обливаю колой себе рубашку.

Он курит, вишневый огонек сигареты угрожающе мерцает в сгущающихся сумерках.

Я даже не знаю, что меня больше шокировало: что мое письмо возымело эффект или что, судя по виду, он хочет меня убить.

Но такой возможности я ему не дам. Поставив кружку на перила, я разворачиваюсь и начинаю подниматься по лестнице – стараясь не спешить, успокоиться. Он пришел за футболкой, и я ему ее отдам. Брошу в рожу и скажу, чтобы проваливал.

Я слышу шаги по гравию, потом – как он поднимается за мной по лестнице, и толком не знаю, что делать, потому что, если позвать на помощь, я произведу впечатление слабачки, но у него был такой взгляд… Как будто до него дошло не только мое письмо, но и вся ненависть, и теперь он решил перенаправить ее в мой адрес.

Я вхожу в комнату Мэг. Футболка так и лежит на куче, где я ее оставила. Он поднялся за мной и остановился в дверях. Я швыряю футболку ему. Мне хочется, чтобы он убрался – целиком и полностью. Но он стоит. Майка после столкновения падает на пол.

– Что за херня? – вопрошает он.

– Что? Хотел футболку, получай.

– Кто так делает?

– А что я сделала? Ты просил вернуть футболку…

– Блин, Коди, прекрати это, – обрывает он. А мне так странно слышать свое имя. Это уже не «ковбойка Коди», не флиртующий рычащий голос. А просто мое имя, голое, без прикрас. – Ты отправила мне письмо от имени умершей девушки. Ты чего такая жестокая? Или ты еще и двинутая?

– Ты просил вернуть футболку, – повторяю я, уже испугавшись, и мой голос звучит уже не так уверенно.

Он зло смотрит на меня. Глаза в тусклом свете комнаты Мэг кажутся уже другого оттенка. Мне вспоминается ее последнее письмо. Больше тебе обо мне беспокоиться не придется. И ярость возвращается.

– Ты что, не мог оставить ей это? – спрашиваю я. – Может, не мешало бы дарить сувениры всем тем бесчисленным телкам, которых ты, по всей вероятности, трахаешь. Футболочки на память. А уж отбирать? Просто шикарно.

– Ты, видимо, ничего не поняла.

– Так просвети меня, – в моем голосе вовсю сквозит отчаяние. Он ведь прав. Я действительно ничего не понимаю. Если бы я хоть что-то понимала, я бы в последние месяцы не пребывала в таком тумане и мы бы сейчас тут не стояли.

Он смотрит на меня, словно на мерзость какую-то. И я поверить не могу, что это тот же человек, который так елейно заигрывал со мной вчера.

– Что произошло? – вопрошаю я. – Она тебе наскучила? У тебя все отношения с девушками такие? Тебе просто фантазии не хватило, потому что, если бы ты ее узнал как следует, тебе бы никогда не стало скучно. Это же была сама Мэг Гарсиас, и кто ты такой, блин, Бэн МакКаллистер, чтобы просить ее отстать от тебя? – голос готов дрогнуть, но я этого не допущу. Дам волю чувствам я потом. «Потом» это всегда можно сделать.

У Бэна меняется лицо. Появляются льдышки.

– Откуда тебе известно, о чем я ее просил?

– Письмо видела: «Мэг, отстань от меня». – До этого фраза показалась мне жестокой, а в моих устах она звучит просто жалкой.

По лицу видно, что он хочет меня уничтожить.

– Даже не знаю, что гаже: читать письма мертвой или писать с ее адреса.

– Только гад в этом может разобраться, – мой ответ уже совсем так себе.

Бэн смотрит на меня и качает головой. И уходит, а его бесценная футболка остается тряпкой валяться на полу.

Только через час после ухода Бэна я успокаиваюсь. И только еще через час набираюсь смелости снова запустить ноутбук Мэг. В одном он был прав: я ничего не поняла. Судя по тому, как он это сказал, Мэг сделала что-то такое, чтобы заслужить такую мерзотную реакцию. Я ее знаю. И знаю ребят вроде Бэна. Через Тришу их за долгие годы много прошло.

Я снова открываю почтовый ящик подруги, захожу в отправленные, но письма есть только ранние, ноябрьские: флирт с ее стороны, рассуждения о том, кто лучше писал песни, кто лучший барабанщик, какая группа самая переоцененная, какая самая недооцененная. А потом, перед каникулами, все это резко остановилось. Особого ума не надо, чтобы понять: они переспали. А затем он ее бросил.

Менее ясен пробел в сообщениях от Мэг. Мы с ней зимой особо не переписывались, но я уверена, что хоть что-то, да было. Я захожу в собственную почту, чтобы убедиться, что я это не нафантазировала, и в январе оказывается пусто, а за февраль сообщения от нее есть. А в ее отправленных – нет.

Странно. Она подцепила какой-то вирус, который сожрал почту за несколько недель? Или она их куда-то перенесла? Я начинаю рыться в других приложениях, хотя сама не знаю, чего ищу. Открываю календарь – в нем ничего нет. Проверяю корзину, на случай, если удаленные файлы попали туда. Там куча всего, но в основном какая-то ерунда. Есть одна безымянная папка. Я пробую ее открыть, но через корзину не получается. Перетащив ее на рабочий стол, я делаю еще одну попытку, но в этот раз компьютер сообщает мне, что файл закодирован. Испугавшись, что это может быть вирус и я испорчу комп, я снова бросаю его в корзину.

Всего полдесятого, а я опять еще ничего не ела, к тому же меня уже мучает жажда, но спускаться не хочется. Так что я раздеваюсь и ложусь в кровать Мэг с привидениями, потому что постель с ее запахом сейчас как раз то, что мне нужно. Я понимаю, что после этого наши запахи смешаются и ее станет менее выраженным, но это почему-то вдруг становится не важным. Ведь раньше всегда так и было.