Зов - Ричард Сенфорд

Он знал, что звук шел из него самого. Это был всхлип, смешанный с криком, и он мог разбудить Дану. Хорошо, если бы она не проснулась. Луис посмотрел на жену. Она лежала спиной к нему.

Если крик и не разбудил ее, она все равно почувствует, что он сидит, опершись на локоть, тяжело дыша, как дикарь или просто как человек, оказавшийся случайно в незнакомом месте.

Он снова лег и прислушался к биению своего сердца, пытаясь успокоить его. Откуда, черт возьми, этот кошмар? Он давно не помнил, когда в последний раз видел сон, от которого просыпался в холодном поту.

Он попытался разобраться, что бы все это могло значить. Подавленный гнев? Нереализованная сексуальность? Но ведь прошедший день, напротив, был полон положительных эмоций. Как никогда, они с Даной вели себя весьма раскованно.

Так вот в чем дело, вдруг понял он. От того, что все было слишком хорошо, у него появился комплекс вины, и во сне он пытался наказать себя. Вполне логично, не правда ли? Возможно. Но как бы то ни было, настоящая причина не в этом.

Дана повернулась на спину. Он взглянул на ее разметавшиеся волосы, тонкий профиль. За нее он спокоен. Она значительно лучше справляется с ситуацией, чем он.

Начиная замерзать он натянул не себя одеяло и заставил себя закрыть глаза. Может, все дело в непривычной обстановке и новой постели. Скорее всего, так и есть.

Мысли Луиса перенеслись на поляну к девушке, но он отмел их и начал считать дыхание. Но прежде, чем снова заснуть, он тщательно ощупал свою шею в том месте, куда во сне впились страшные пальцы.

6

Утром Дана проснулась первой, и, когда Луис пришел на кухню, она стояла на стуле и изучала содержимое полок.

— Да, негусто! — Он повертел в руках полупустую пачку кукурузных хлопьев, оставленную предыдущими жильцами. Во время уборки коробку, вероятно, не заметили.

— По крайней мере, есть сухое молоко, — сказала Дана, слезая со стула с коробкой в руках.

Луис открыл холодильник.

— Нет, — сказал он, держа в руках банку с растворимым кофе, — только не это. Мне нужен настоящий кофе.

Он не хотел рассказывать ей, на что ушли три часа ночного сна. Не хотелось вновь переживать этот кошмар. Он старался придать своему голосу бодрость, но в глазах его затаилось напряжение.

— Можно съездить в магазин. Ты очень хочешь есть?

— А еще, — весело продолжала она, блестя глазами, — у нас пот что есть. — Она вплыла в «Утренний уголок» как Лоретта Янг, откинула затворы, открыла балконные двери, ведущие в розарий. — Пожалуйста. — Она отодвинула стул перед белым столом. Сопротивляться было невозможно.

Луис сел, и Дана подала ему кукурузные хлопья и растворимый кофе. Они ели и наслаждались восхитительным утром, капельками росы на пурпурных розах и траве. Сразу после завтрака он принес из машины карту.

— Если поехать влево на Таллак-Лейн, то до Лапис-Лейн будет около мили. Мы сворачиваем направо и едем прямо в город. Когда поедем?

— Закусил удила, да? — В голосе Даны слышалось раздражение. Они посмотрели друг на друга. — А почему бы тебе не поехать одному? А я бы отдахнула, позагорала немножко. Ладно?

Она подошла к нему и погладила его по груди.

Рука его скользнула ей под ночную рубашку.

— Ты так считаешь? Я буду скучать.

— Я тоже. Поэтому долго не задерживайся.

— Хорошо, я куплю продукты. Напиши, что нам нужно.

Луис пошел наверх за бумажником, а Дана составила список, куда включила только натуральные и полезные продукты, которые, по ее мнению, соответствовали ситуации: овощи, диетический хлеб, темное пиво, цыплята. Она хотела прибавить кускус, но подумала, что здесь о нем вряд ли знают, и записала вместо него рисовый плов.

Через несколько минут она стояла на крыльце и махала ему вслед. Машина покатила по дороге вниз и скрылась за деревьями.

Дану не покидало ощущение необычности происходящего. Дом был непомерно большим для одного человека. Она с трудом закрыла за собой тяжелую дверь и пошла на кухню, весело насвистывая.

Мыть-то было всего ничего. Две миски и две чашки. Здешний незатейливый быт вполне устраивал Дану. Она смогла бы так жить. Она сполоснула чашки и не отрываясь продолжала смотреть на воду, спиралью сбегающую в раковину. На металлическом ободке вокруг стока была надпись «пульвератор». В их квартире была похожая раковина, только она не помнит, было ли там название.

Она стала домывать посуду. Глупо, как глупо. Опять это наваждение… Подумав так, она продолжала зачарованно смотреть на струю стекающей вниз воды. Это ощущение появляется у нее всегда, стоит только подумать, что может произойти с рукой…

Дана живо представила, как сначала затягивает внутрь кончики пальцев. И струя воды стальной акулой вгрызается в ладонь. Совсем как вихрь. Если рука попадает туда, влекомая неведомой силой…

Опять это повторяется. Она чувствовала, как у нее немеют плечи и начинает кружиться голова. Нет, такое даже по ошибке не может случиться… Ну а если руку туда засунут силой — вот так, — схватят и затолкают в эту водяную мясорубку? Что тогда? Мама. Вот мама могла бы помочь, мама была сильной. Что, если руку будут держать силой, навалившись всем весом сзади? Будет ужасно много крови, струя из раковины забрызгает всю эмаль, изрыгая белые осколки костей и куски хрящей, белые и красные ошметки.

Дане показалось, что она падает куда-то: заглянула в сток и падает.

Дана потянулась к крану и небрежно закрыла его. Смогла же она это сделать, да и на минуту не сомневалась, что может. Это просто так, игра. Она пару раз встряхнула головой, вылила воду из миски и положила ее в сушилку.

Она еще не до конца преодолела страх, только и всего. Она обсуждала это с психоаналитиком. Она знала, что вполне может управлять собой. Мама не знала, что она может, но она-то сама знала.

Скоро ей в голову перестанут лезть против ее воли подобные мысли. Она добьется поставленной цели. Уже скоро. Дана пошла наверх. Поднимаясь на второй этаж, она поймала себя на мысли, что опять насвистывает.

В спальне она подошла к зеркалу, распушила волосы и с удовольствием отметила, что выглядит неплохо. И Луис вчера ночью это заметил. Но ночью все кошки серы. Разглядывая едва заметную сетку морщинок вокруг глаз, Дана подумала о том, что за эти два дня она даже помолодела, хотя, конечно, этого не может быть. А вот через денек-другой… Морщины и у Джейн Фонды есть, ну и что?

Она подтащила оба чемодана к ореховому туалетному столику, открыла их и принялась раскладывать вещи, помявшиеся в дороге. Где, интересно, гладильная доска? Она подумала о стенном шкафе около кладовки.